— Михаил Сергеевич... как коммунист коммунисту — ты ничего за собой не видишь? Может, она узнала о ком?

— Да нет у меня бабы! — психанул я — когда!? Я и ей то внимания не уделял — время где?

— Ну, понятно...

— А у тебя то как? Нормально живете?

Лигачев посмотрел на меня

— А как? Мы поженились в сорок пятом, тогда проще было. Люди были проще. Что она, не понимает, что на мне лежит?

Лигачев покачал головой

— Нехорошо Раиса Максимовна поступила, нехорошо.

02 сентября 1985 года.

Вашингтон ДС, США

Рональд Рейган на самом деле не любил Вашингтон. Он его ненавидел.

Выросший на Западе страны, он инстинктивно ненавидел Восток — старые штаты, штаты первых поселенцев. Так как США осваивались с востока на запад — на запад шли самые предприимчивые, самые непоседливые, те, кого манили горизонты. На востоке оставались люди, больше всего похожие на старых европейцев, почти коммунисты, не верящие в силу свободы и отваги.

Он пришел к власти с одним простым тезисом: государство не решит ваши проблемы, государство — это и есть проблема. В 1979 году проблем было столько, что американцы поверили ему, решили, что пора сменить власть, прокинули Джимми Картера и демократов^[14]. Но сейчас... В 1984 году он выиграл без труда лишь потому, что демократы подсунули на выборы протухшую тушу Мондейла, олицетворявшего провальное президентство Картера. Мондейл одним своим видом напоминал американцам о том, о чем они хотели бы забыть — и потому он проиграл во всех штатах кроме своего родного. С Гленном или тем же Байденом — было бы иначе.

Так получилось, что в его собственной партии он был почти что изгоем. У него, и у вице-президента Буша были разные команды. В сущности — он и выбрал Буша, чтобы не ссориться со своей партией. Но сейчас он все чаще задумывался — а что дальше?

На повестке дня — стоит вопрос объединенной Европы. В сущности, они пали жертвой собственной эффективности — механизмы сдерживания Германии оказались так хороши, что на основании их начало расти нечто совсем иное. В семидесятых американцам удалось выиграть две ключевые партии — сорвать объединение Германии и не допустить прихода к власти коммунистов в Италии. Брежневу удалось протащить Хельсинский процесс, но это — всё. Однако, процесс объединения Европы не остановить, и вопрос — а где тогда будет Россия? Любой европейский политик понимает — без России Европа будет всегда неполной. А это значит — что коммунисты могут взять европейский континент без единого выстрела.

Горбачев этот — чертовски интересный тип. ЦРУ и посольство в Москве прислало материалы о том, что в СССР людям стали давать довольно крупные участки земли под строительство домов, разрешают частное предпринимательство, пока как ИТД — индивидуальную трудовую деятельность. Он спросил Сюзанну Масси, своего советника по России — что происходит? Та не смогла ответить.

Коммунисты умнеют? И к чему это приведет?

Коммунизм оскорблял его рассудок потому, что он не понимал, как можно так жить — всерьез. Вот как можно жить без свободного предпринимательства, без права продавать и покупать что хочешь и по любой цене? Как можно годами стоять в очереди и ждать — машину, квартиру, холодильник. Как можно имея четверть мирового чернозема — закупать зерно миллионами тонн и считать что это нормально. Что тогда делают их крестьяне?

Но теперь, когда его визави Горбачев показался в Вашингтоне — и оказался совсем не таким, какими обычно бывают советские лидеры, а потом начал процесс либерализации экономики, встал вопрос: а что будет если СССР будет еще и экономически эффективным?

Ответить на этот вопрос должен был Джеймс Шлезингер, сейчас он сидел напротив президента. Бывший министр обороны, бывший директор Центральной разведки, бывший министр энергетики, бывший член совета директоров РЭНД-корпорейшн. Один из агентов, обеспечивающих связь Белого дома и правительства Израиля. Сын раввина, выселившегося из Литвы в Нью-Йорк еще в начале века и один из влиятельных вашингтонских теневиков на сегодня. Сейчас он не занимал никаких должностей, но влияние в коридорах сохранил.

— Что произойдет — спросил президент — если русские начнут реформы?

— Мы разработали три сценария — Шлезингер подтолкнул три папки по направлению к президенту — исходя из цен на нефть в пятнадцать долларов, тридцать и выше пятидесяти. При этом, мы обнаружили что корелляция цен на нефть и темпов экономического развития у русских намного меньше, чем мы ожидали. Да, они нуждаются в валюте для поддержания торгового баланса — но меньше, чем нам кажется, их экономика куда меньше зависит от экспорта и курсов чем экономики других соцстран. Почти две трети своей нефти они продают своим союзникам на нерыночных условиях

Президент не прореагировал на папки

— Джеймс. Чтения на ночь у меня и так достаточно.

Шлезингер подумал, что президент сдает, и слухи про то, что фактически правит триумвират во главе с Нэнси Рейган — может быть и верны. Но ничем не выдал своих мыслей.

— ... Экономика русских основана на прямом директивном управлении, а не на игре рыночных сил. В этом ее сила и одновременно — ее слабость. Сила заключается в том, что конкуренция и связанное с ним разнообразие само по себе создает издержки и неэффективность. Если, к примеру, у нас три основные автомобильные корпорации — Форд, ДжиЭм и Крайслер, и каждый поддерживает полную продуктовую линейку, то это значит, что на инженерные разработки тратится втрое больше, чем могло бы — и за все за это платит потребитель. Русские в этом случае производили бы маленькие машины на одном заводе, средние на другом, большие на третьем. Но это же лишает стимула к совершенствованию своей продукции — конкуренции. Потому русские товары менее качественны и современны, хотя и дешевы...

...

— Истинной проблемой русских по нашему мнению является не неэффективность их прямой, директивной экономики, а неверные директивные установки. У них на первом месте нужды и потребности национальной обороны, на второй — помощь другим странам социалистической ориентации. У нас ни один конгресс не одобрил бы ни первое, ни второе в таких масштабах.

Президент невесело улыбнулся — ему это все было хорошо знакомо. Единственная причина, по которой через Конгресс еще проходили оборонные расходы — так это то, что производство вооружений и военные базы — это заказы и рабочие места. Каждый конгрессмен в Конгрессе пытался затащить в свой округ или базу или оборонного подрядчика.

Что же касается помощи — тут все зависело от силы диаспоры. Единственно, что ему удалось протащить, и то при помощи израильтян — это расходы на военную помощь Египту. Они составляли до трети оборонного бюджета Египта и США фактически платили офицерам зарплату. Долларами США. Политика США в отношении Египта характеризовалась внутренними противоречиями: они усиливали Египет, но при этом пытались защитить и Израиль, и своей помощью — выводили Египет как из зоны арабского, так и из зоны советского влияния. Рейган считал, что Египет в будущем станет определять политику всего арабского Востока и лучше, чтобы он был проамериканским и развитым^[15].

Во всем остальном — были проблемы. Причем проблемы начинались прямо сейчас — всплыло дело Иран-Контрас, это как раз связано с тем что Конгресс не просто не выделил средств, а запретил оказывать помощь сторонникам Сомосы, борющимся с сандинистами, которые хотели превратить Никарагуа во вторую Кубу. ЦРУ и Совет национальной безопасности придумали выход. Огромные деньги от незаконной торговли запчастями к военной технике и боеприпасами с Ираном — пустить на помощь контрас. Проблема была в том, что деньги проходили напрямую, с одних и тех же счетов. И когда начала всплывать помощь Ирану, когда заговорил Манучер Горбанифар — следователи Конгресса с удивлением обнаружили не одно нарушение закона, а целых два.