Алексею поручили подобрать еще трёх инструкторов из числа командиров Красной армии. Проехав по подмосковным военным школам, он нашёл подходящих людей, умеющих отлично стрелять, метать ножи, работать с рацией, хорошо знакомых с сапёрным делом. Сам он стал заниматься с курсантами физической подготовкой и немецким языком (конечно, в рамках школьной программы).
Их разведшколу разместили под Москвой, недалеко от города Фрязино (Ярославское направление) в одном из бывших пионерских лагерей. Он был расположен в живописнейшем месте Подмосковья, на берегу очень красивого озера. Лагерь окружали высокие корабельные сосны. Асфальтированные дорожки проходили через всю территорию и выходили на небольшую поляну перед озером. Каждый домик был окружён огромным количеством зелени: кустами сирени, вишни, можжевельника. Очень красивое место.
В школе проходили обучение шестнадцать курсантов, по четыре на каждого инструктора. На сон отводилось восемь часов, остальное время тратили на тренировки. Все инструкторы были лейтенантами, поэтому командовать диверсионной школой назначили капитана Алексея. Чтобы не отвлекать курсантов на охрану и приготовление пищи, им помогали несколько солдат. Они менялись каждую неделю, чтобы не было привыкания. Повара в школе сменялись каждые две недели. Откуда их привозили, говорить было запрещено.
На подготовку группы отвели две недели. 12 июня 1944 года принимать экзамены приехал генерал-лейтенант с двумя полковниками. Они
«гоняли» курсантов несколько часов и всех вместе, и индивидуально. Генерал остался доволен и дал инструкторам двое суток выходных, а курсантов сразу забрал с собой один из полковников. Он увёз их на штабном автобусе, и больше Алексей этой группы никогда не видел.
На крыльях любви полетел Алексей к своей Зине с твёрдым намерением расписаться, но у них ничего не вышло Зину отпустили только ночью и всего на десять часов, как она ни просила. На следующие сутки её тоже отпустили только ночью. Расписаться не получилось, но зато за эти две ночи они так налюбились, что теперь Алексею надолго хватит этих воспоминаний.
Вернувшись обратно в диверсионную школу, он обнаружил, что к ним прибыл новый инструктор по рукопашному бою, а с ним 20 человек новых курсантов. Диверсионная школа продолжала действовать. На этот раз для подготовки курсантов им отвели 20 дней. Но уже 1 июля за ними приехал все тот же генерал-лейтенант.
Он приказал Алексею отобрать пятерых самых лучших. После этого генерал отвёл его в сторону и рассказал, что принято решение создать ещё одну специальную разведгруппу. Она будет состоять из инструкторов школы и пяти лучших курсантов. Алексею было предложено возглавить эту группу. Действовать разведчикам предстояло на территории Польши, где на одном из военных заводов разрабатывается немецкое секретное оружие. Подробности операции ввиду её особой секретности группа получит в самолёте перед самым вылетом.
Генерал привёз с собой немца-антифашиста. В его задачу входило познакомить группу с настоящим немецким языком (произношение с применением местных диалектов). На полную подготовку новой группы генерал отвёл три дня. Подготовка операции на месте, уже в Польше, тоже не должна была занять более трёх дней.
Вылет назначили на раннее утро 5 июля. По легенде все они были немецкими солдатами и офицерами, выполняющими особое задание командования. Немец-антифашист летел с ними. Ему отводилась роль обер-лейтенанта, заместителя командира группы. Руководил же ей новоиспечённый капитан вермахта, наш Алексей.
Лётчик был поляком-поручиком войска польского. В дорогу отправились на немецком транспортном самолете. На всякий случай разведчики взяли с собой парашюты, хотя транспортник должен был приземлиться на вражеской территории, где их должны встретить польские партизаны. В то время в польском партизанском движении не было единства. Одна часть поддерживала Советский Союз, другой была ближе политика США и Великобритании. Разведчики должны были приземлиться к просоветски настроенным полякам.
Польский поручик был лётчиком-асом. У себя на Родине он считался легендой авиации, эдакий польский Чкалов. Только у нас, кроме Чкалова, ещё были лётчики-асы, а у них, похоже, он один. Да и самолёт у них тоже был только один. Немцы его списали, а поляки отремонтировали и спрятали для своих целей.
Поручик привёз в Москву для консультаций руководителей своего движения, а на обратном пути захватил группу Алексея. На партизанской базе поляки снабдили разведчиков всем необходимым, даже обеспечили своим подрывником. Алексей попробовал отказаться, но это было бесполезно. Немецкий секретный завод находился недалеко от Гданьска, в старом замке. Место было известно, оставалось только придумать, как проникнуть на его территорию. Алексей разделил разведчиков на три группы. Основной отряд из шести человек должен был проникнуть на завод. Две другие группы, по три человека в каждой, проведут диверсии в его окрестностях с целью отвлечения внимания охраны. Решили взорвать железнодорожную станцию и дамбу через реку. У неё было и второе назначение: немцы использовали её, как автомобильный мост. Шуму должно хватить, чтобы отвлечь фашистов от секретного объекта.
Вспомогательные группы выполнили свои задания, отвлекли большое количество немецких солдат от основного объекта. В это самое время шесть наших разведчиков почти по отвесной стене, где не было охранения, проникли на завод. Они захватили секретные бумаги, сфотографировали все объекты производства и, самое главное, прихватили с собой основные детали. Им повезло, они смогли, расстреляв оставшуюся охрану военного завода, уйти без потерь.
Однако уже у самого леса ребята попали в засаду. Почти вся группа была уничтожена. Хорошо польские партизаны подоспели им на помощь. От группы в двенадцать человек в живых остались трое, и все они были легко ранены. Благодаря партизанам, погибших удалось вынести с поля боя. Своего подрывника поляки похоронили сами.
Тела советских разведчиков погрузили в самолет, который уже был заправлен и ждал только возвращения группы. После его отлета партизаны сразу ушли в другое место, сменив дислокацию.
Самолет приземлился на ближайшем к фронту советском аэродроме. Польский лётчик, заправившись, улетел назад. Погибших и раненых разведчиков погрузили на наш транспортный самолёт и отправили в Москву. Вечером 12 июля они были уже в столице. На аэродроме их ждали старые знакомые генерал-лейтенант с двумя полковниками. Забрав у Алексея добытые разведгруппой трофеи, они сразу уехали.
Погибших разведчиков на штабном автобусе доставили в расположение разведывательной школы. Находившийся там военный врач засвидетельствовал смерть погибших и оказал помощь оставшимся в живых. Затем он уехал, обещав прислать на следующий день фельдшера для перевязки. Тела убитых разведчиков увезли и похоронили на кладбище в городе Щёлково. По крайней мере, такое объяснение получил Алексей от своего командования. Пока он со своими товарищами был за линией фронта, школа пустовала. Проходивших в ней обучение курсантов куда-то увезли. Три дня после возвращения их не трогали. Только фельдшер, приезжая каждый день, делал перевязки. За пределы базы тоже не отпускали. Ребята лишь ели и спали. Алкоголь употреблять было нельзя разведчиков могли в любую минуту вызвать в Кремль. На четвёртый день Алексею было приказано явиться в Москву. Его хотел видеть Лаврентий Павлович Берия. За ним пришла легковая автомашина.
Берия принял Алексея сухо. Задал несколько вопросов и сообщил, что вся группа, включая погибших, награждена орденами Красного Знамени, а сам Алексей представлен к званию Героя Советского Союза. На этом аудиенция закончилась. Когда Алексей вернулся на базу, там уже находились двадцать пять курсантов. С ними также прибыли три необходимых школе инструктора. Сроки опять были жёсткие. На обучение новой группы отводилось всего двадцать дней.
Через полторы недели участникам последней операции вручили ордена. Обоим оставшимся в живых инструкторам присвоили очередные воинские звания старших лейтенантов, Алексей же стал Героем Советского Союза. Сам он считал, что все его товарищи заслужили присвоения этого высокого звания. Но разведчики, а теперь снова инструкторы разведшколы, успокоили его, сказав, что начальству видней.
