Возвращаясь же к устроенной ловушке для местных урок… По заключенным со Степом — он же Григорий Масальский, авторитет не из первых и катала — договорённостям, нужно было помочь ему с отвлечением Грека. Цель? Воспользоваться собранными ныне дохлым Лесником долговыми расписками, в коих увязли не последние люди из официальной городской власти. Властей, точнее говоря, сразу нескольких секторов оной. В том числе и правоохранительной, и занимающейся вопросами бизнеса. Шуточка заключалась в том, что эти самые расписки, находящиеся пока в моих загребущих лапах, в данный момент не могли быть использованы так, чтобы не получить вместе с выгодами целый воз проблем.

Следовательно, требовалось их… перекинуть на других. Выбор тут был немалый, но Моджахед и его выходцы из кишлаков оказались самыми соответствующими. Тут и наркоторговля и. не в последнюю очередь, необходимость заручиться полной поддержкой Призрака. Он, как ни крути, не простой боец, а личность довольно авторитетная среди «чёрных копателей». Народ там особенный, а присмотреться к ним изнутри, да и не к паре-тройке отдельных персон, мне ой как хотелось. Отсюда и решение перевода всех стрелок на Моджахеда. Дескать, мало таджику наркотрафика, решил пасть разинуть и на то, что Грек считал исключительно своим бизнесом — то есть серьёзное выбивание долгов, явных и искусственно созданных. Не от случая к случаю, а по сути вот-вот готовую встать на конвейер.

Да-да, работа группы Лесника, как мне удалось узнать у Степа и его помощника Шамана, была лишь пробой пера. Грек и впрямь планировал развернуться с этим специфическим видом вымогалова по всему городу. Планировал, да только обломался с печальным хрустом причиндалов. Потерял зародыш, ту самую заготовку для базы, используя которую, можно было держать в кулаке немалую часть «почтенных» новиградцев.

От того рвал и метал, не зная толком, кто же виноват в этом наглом наезде. А кто ищет, тот всегда найдет… правда, далеко не всегда то, что является верным решением. Поскольку долговые расписки частью были оформлены на левых, но состоятельных людей — дабы не возникло вопросов, к примеру типа «Откуда у голодранца или просто небогатого человека сумма на тысячи и десятки тысяч в иностранной валюте?» — с этими самыми людьми… несколькими из них и была проведена предварительная, хм, работа.

Никаких грубостей, о чём вы! Банальные звонки по телефону и предупреждение о резко изменившейся ситуации. Дескать, Лесник помер, но расписки, по факту являющиеся его собственностью, продолжают оставаться в игре. И вы, уважаемый/уважаемая, если не хотите проблем, должны делать то, о чём и раньше договаривались. Просто с другим человеком, только и всего.

Что особенного в таком предупреждении? Исключительно голос звонившего. Особенный такой голос, с уловимым акцентом и несколькими чисто таджикскими словечками. Расчёт тут строился на том, что формальные кредиторы, побеседовав с таким вот неизвестным, непременно бросятся прояснять ситуацию. Не к покойному Леснику, ясен пень, а к тем, кого знали ещё из той же структуры. Не могли не знать, ибо урки стараются предусмотреть и запасной вариант. зачастую корявый, во многих местах уязвимый, но всё же. А тут вот оно что…

Акцент, слова, не самые лучшие отношения группировок Грека и Моджахеда из-за желания первого нарушить монополию на трафик наркоты из Афгана второго. Второй же, который Моджахед… этот желал взять в свои руки и розничную торговлю по всему городу, а не только на окраинах.

И что мог подумать Грек, когда ему донесли о странных звонках «с таджикским акцентом»? Акцент и специфические словечки изображал Призрак, но кого волнует таких мелочей, как говорят в одном интересном городе. Правильно, мало кого. Оттого и взбесился урка со стажем, через одного из своих порученцев передав Моджахеду, чтобы тот сидел тихо и даже пасть не смел разевать в его сторону. Иначе… В ответ было чисто восточное, то есть экспрессивное и громкое, недоумение, клятвы Аллахом, бородой Пророка и прочими малопонятными вещами. Клятвы эти никого особо не интересовали… а ведь Моджахед искренне был не при делах, не понимал причин резкой реакции Грека.

Ну а теперь вот, демонстративная ликвидация Ласта. Да чуть ли не в тот же день после состоявшейся беседы на повышенных тонах. Вроде как ещё один удар, не менее, а то и более серьёзный. После подобного Моджахеду никакие оправдания вида «мамой клянусь, не моя работа» не помогут. Оса — это один из его людей. Ласт был нужен и важен для Грека. Следовательно… Война группировок должна была начаться если не завтра, то на днях точно. И уж точно обеим сторонам будет не до одного скромного каталы, стремящегося втихаря урвать себе сочный кусок мяса. У меня в этом развитии событий также свой интерес присутствует.

Остаётся только подождать и посмотреть, что, к чему да почему. В смысл, как сильно разгорится криминальная война, с какими потерями для обеих участвующих сторон. И понадобится ли время от времени подбрасывать дровишек в этот полыхающий костер, дабы обе стороны истощили себя до последней красности, а одна и вовсе перестала существовать как цельная структура. Тут никого не жалко, всем желаешь как можно скорее переселиться в деревянный домик в метре под землёй.

Уже будучи буквально в паре минут ходьбы от дома, я воспользовался случайно попавшимся телефоном-автоматом — с мобильника звонить всё же в таких случаях не хотелось — чтобы связаться со Степом. Недолгое ожидание, а вот уже и знакомый голос:

— Алло.

— И тебя туда же с той же скоростью.

— Итальянец… — тяжко вздохнул Масальский. — Ну кто же ещё?

— Папа Римский на санях и с упряжкой поющих фальцетом кардиналов. Как вариант? Но сейчас да, я, в полном здравии и благодушном настроении. Как говорят знакомые с южного моря: «Изя — всё!»

— И что на это обычно отвечают?

— Ой!

Небольшая пауза, после чего Степ, старающийся по возможности воспринимать мой чёрный юмор как этакое стихийное явление вроде снега зимой, вымолвил:

— Кто?

— Ласт, бедолага. Греку будет сильно не хватать его любимого счетовода. Можешь радостно улыбнуться — это стопроцентно припишут Моджахеду, поскольку один из его уродов остался на месте событий дохлым и с наследившим пистолетом в руках. Тачка тоже соответствует ситуации.

— Понятно… Моя помощь нужна?

— Кончено же. Информация. Много информации, Степ. Понимаю, что от этих урюков ничего толком не узнать, но вот от тех, кто из группировки Грека или рядом трутся — тут дело совсем иное. И чем больше инфы, тем легче будет контролировать ситуацию. Ты ж и сам это знаешь.

— Что смогу — сделаю.

Недовольство в голосе. Понимаю, только ни разу не сочувствую. Степ с самого начала знакомства не выносит меня, я не испытываю и тени иллюзий относительно него. Однако оба мы понимаем, что сотрудничество может и должно быть выгодным. Каждому для достижения собственных целей, разумеется.

Вот и сейчас, повесив трубку, я был почти на сто процентов уверен, что Масальский сделает всё, о чём я попросил. Информация будет. А уж использовать её — это я постараюсь. Неделя, две, чуть больше? Сомневаюсь, что и месяц продлится эта самая война местного значения. Криминальные баталии ни разу не похожи на классические. Специфика жуткая, но вместе с тем… тактика со стратегией присутствуют, их нельзя отбрасывать в сторону. А ведь отбрасывают! Уж больше половины криминальных лидеров даже не думают о всей той дури, которую совершают. Примеров масса, особенно если криминал откровенно доморощенный, не профессионалы вроде итальянской мафии или там колумбийских картелей.

— Поговорил?

— Есть такое, — кивнул я, отвечая на вопрос Василия. — А пока всё ж стоит отвлечься от дел, вернувшись к радостям жизни. Разнообразным радостям.

— И твой переезд тоже… обмыть надо.

— Надо. Хотя я даже вещи не все перетащил. Завтра, хм, завершу начатое.

— Но это будет завтра, — потёр руки Василий по прозванию геолог. — А сейчас обмывать!

Мда, если кто-то хочет устроить пьянку, он непременно её устроит. Учитывая же ожидающих нашего прибытия дам… Скучно явно не будет. Гарантия!