У меня такое ощущение, что он пытается меня уморить, видимо, думает, что это я управляю этим самым притяжением, и если усну, то и притяжение ослабнет. Было бы здорово, если бы так и было.

Мы не проронили ни слова, подошли к кровати, он начал на неё залазить и потянул меня к себе, я чуть сопротивлялась, но тоже залезла, понимая, что другого выхода нет.

– Это только на одну ночь!

Можно подумать, он меня успокоил.

Он лёг на правый бок, опять скривился, понимая, что мне придётся ложиться спиной к нему. Попыталась лечь на достаточном расстоянии, которое позволяли наши сцепленные браслеты, что не очень удобно. Моя правая рука направлена назад к его левой. Спать будет очень неудобно.

Он опять поворчал, что это только на одну ночь, и притянул меня к себе. Меня будто током прошибло. Эти ощущения, доселе мне неизвестные, были приятными, и это пугало больше притяжения браслета.

Мы замерли, тихо дыша. Но ни один не нарушил эту тишину, и провалились в сон. Сон был беспокойный, я периодически просыпалась и тут же засыпала. Он меня так тесно, прижимая к себе, зарывшись в волосы, что-то шептал непонятное.

Проснулась я, не сказать, что выспавшейся, но с приятным теплом, и не только внутри тепло, но и спине уютно. Он также тесно меня к себе прижимал, а потом начал лапать меня, водя по телу своей левой рукой, браслет, видимо, решил, куда я денусь, и ослабил притяжение когда-то ночью.

Я замерла.

Так меня ещё не лапал никто. Да меня даже не прижимали мужчины, а тут сразу всего и много.

Он вообще обнаглел. Начал уже залазить мне под подол, который и так задрался слишком высоко. Я резко остановила его руку, он замер. Рывком поднялся на локте, я чуть повернулась и посмотрела на него. Он сонный, я злая, лежим и пялимся друг на друга. Он перевёл взгляд на свою руку, которая была под подолом, что теперь мои ноги оголились. Резко отдёрнул свою руку, будто обжёгся, и встал. Я же осталась лежать. Хорошо, значит, притяжение пока не начало действовать конкретно.

Он ещё какое-то время смотрел на меня, потом вышел из комнаты, не сказав ни слова.

Я выдохнула, направилась в уборную. Умылась и уставилась на себя в зеркало, будто в первый раз себя вижу.

Что его не устроило?

Цвет глаз или цвет волос. Или, может, слишком бледная? Ну, тут уже ничего не поделать, моя белая кожа никак не хочет принимать загар, только и может краснеть, а если чуть дольше похожу на солнце, то ожог получу. А может, он кривой зуб увидел, который хоть не совсем кривой, но асимметрия всё же есть. Может, ему идеальную избранницу подавай? А тут я свалилась не весть откуда.

Вернувшись в спальню, уселась в кресло, подогнула коленки и подумала, почему же это со мной вообще произошло?

Вообще это должен был быть обычный День моего рождения. И я его планировала отметить, как и предыдущие разы.

Никак.

Как погибли родители, так для меня этот день, казалось бы, важный день для многих, потерял для меня значимость. Для меня этот день был лишь тем, что я становилась на год старше, и всё.

Но Эм решила изменить в корне мою встречу дня рождения.

Да, это было неожиданно, приятно и страшно.

Во-первых, я не ожидала, что её родители позволят ей сделать для какой-то служанки, хоть мы и подружились, такой важный для каждой девушки подарок – браслет притяжения избранных.

Во-вторых, приятно, что она помнит мой день рождения и растрогала меня.

Ну и в-третьих, теперь я привязана к этому браслету, и он должен был лишь указывать на того, кто мне подходит, хоть и на все сто процентов, но всё же подходит идеально.

Этот браслет я должна была надеть ещё лет пять назад. Все пять лет должна была свыкнуться с его нахождение на руке и то, как он иногда даёт разрядом прям в руку, если бы я решила обесчестить себя не со своим избранным. Хотя он полноценную свою функцию притяжения начинает выполнять только с восемнадцати лет, но он следит и раньше, не притягивает к избранному, конечно, но даст таким разрядом, что желание отбивает обесчестить себя.

А вот уже в восемнадцать лет начинает как компас указывать на избранного. И девушки с блеском в глазах начинают судорожно его слушаться и бежать в том направлении.

У парней такой же браслет, но с одним маленьким нюансом: он не бьёт разрядом их, когда те спят с не избранницей. Так сказать, должны набраться опыта на других. На тех, у кого нет этих самых браслетов, а их не носят женщины лёгкого поведения и монахини, и понятно дело, что не с монахинями они этот опыт получают.

Вот участь монахини-то меня и ждала. Без браслета на меня бы никто и не посмотрел. Браслет как гарант благополучия не только семьи мужа, но и страны в целом. Здоровые дети, сильная нация.

Вот как раз спустя месяц после восемнадцатилетия собиралась покинуть дом Эм и отправиться в ближайший монастырь к священнослужителям.

Но е-моё, почему так всё развернулось, совсем не в ту сторону?

Но вот говорить ему не стоит, из какой я страны, это точно. Ведь даже на браслет не посмотрит и придушит меня. Нужно думать, как вообще быть дальше и как всё-таки вернуться обратно.

Стоило только об этом подумать, и, чтоб его, браслет опять перенёс меня к нему.

Арнор

Её появление точно принесёт изменения для Арна, только вот какие, это непонятно пока? Но то, что браслет теперь не давал ему сбросить напряжение с другой, выводило его из себя.

Функция верности включилась!

И он хорошо испытал эту самую функцию на себе. Как только вылетел из своей комнаты возбуждённым одним лишь прикосновением к её ножкам, направился прямиком в спальню к Нарите. Дольше всех Нарита продержалась в качестве его любовницы. В интимном плане она его устраивала полностью, её же устраивало то, что она могла жить в его замке и ни в чём себе не отказывать. Они оба удовлетворяли свои потребности.

Нужно было как можно скорее сбросить это возбуждение, и, когда застал её только что проснувшуюся, набросился на неё, как голодный, но один поцелуй дал такой разряд в руку, что вынудило его закричать и отшатнуться от Нариты на несколько шагов.

– Почему так рано? Церемонии же ещё не было! Всё с ней не так! – зло прошипел Арн и шальными глазами уставился на браслет, потом перевёл их на Нариту, которая тоже поняла, что же произошло, и её милое личико исказило от злости.

Арн, не сказав ни слова, вышел из её комнаты, направился прямиком в соседнюю спальню от его личных покоев, где сейчас находится она и куда ему соваться пока не стоит, и там принял ледяной душ, хоть так успокоить своё желание.

Лишь спустя полчаса его отпустило наваждение. Вышел из ванной, оделся, благо встретил служанку по пути, и она принесла его сменную одежду, и не из его спальни, а из прачечной. Да, служанка удивилась, ведь за одеждой проще сходить в его покои, находятся же по соседству, а не идти на первый этаж в прачечную. Но служанки хорошо знали свою работу, раз хозяин сказал идти в прачечную, значит, идут и лишних вопросов не задают.

Наконец, одетый и почти успокоившийся, вышел из соседних покоев, остановился возле дверей в свою спальню, но заходить не стал. Лишь приказал всё той же служанке Бете подготовить соседнюю спальню и новые платья для гостьи, её простенькое платье ему совсем не нравится.

А сейчас его ждут советники, и он уже опаздывает. Быстрым шагом направился подальше отсюда.

Когда Арн уже отошёл от своей спальни на каких-то пятнадцать шагов, её опять к нему притянуло, что чуть не сбило его с ног. Еле удержался, чтоб не завалиться прямо на пол, ещё и её пришлось придержать.

Как некстати. Что теперь он скажет советникам?

– Слушай, совладай уже со своим браслетом, а то ходишь за мной, как приклеенная!

– Я не специально. Он… – топнула ногой и надула губки.

Арн немного завис на этих самых губах, потряс головой и отвёл взгляд в сторону, как раз туда, куда он и направлялся, пока она не появилась из ниоткуда буквально, и это начинает раздражать.