Денис пролистал книгу в случайном порядке. Перед глазами мелькали главы: «озеро Свитязь», «поморак», «девушка и змей»…и вдруг Дениса осенило, он пролистал до буквы «Н» и довольно улыбнулся, вот оно! Глава называлась «Неврида, легенда о неврах», он устроился поудобнее и стал читать…

Из-за отсутствия дошедших до нас письменных источников ранняя история славян очень туманна . В последнее время независимо друг от друга археологи, лингвисты и генетики приходят к выводу, что колыбелью славян было Полесье, а также юг современной Польши. Поэтому с протославянами можно отождествлять описанных античными авторами невров.

Неврида! Таинственная страна первобытных лесов, непроходимых болот и синих озер. В начале II тысячелетия до н.э. именно здесь забился один из древнейших, если не самый первый, родник славянской жизни. Медленно, величаво несут свои воды Западный Буг, Припять, Нарев, Горынь, Стырь, Случь, Ясельда, Стоход, Турья, Цна, Волка, Ствига, Лань и еще сотни рек и речушек и тысячи ручейков. Всех и не перечислишь. Также неторопливо текли столетие за столетием в этом нетронутом краю.

Нетронутым потому, что исконно обитавшие здесь праславяне будто слились с природой, растворились в ней. Пуще того – сроднились. Недаром у рек Невриды такие глубоко славянские названия. Для чужеземца тамошние пущи – беспросветная темень и непролазный бурелом. Для невра же, жителя Невриды (Волыни и Западного Полесья), – родной дом с множеством троп и тропинок. И не спутаны эти дорожки в безнадежный клубок. Каждая из них ведет то к небольшому деревянному граду, то к укрытым среди ив речным челнам, то к засеянной злаками лесной поляне, а то к медвежьему логову или волчьей норе.

Невридой назвал этот волшебный край древнегреческий историк Геродот. Сам он до столь северных широт не добрался. Но много наслышался о чудесах, творившихся в земле невров. Например, скифы Северного Причерноморья взахлёб рассказывали ему о том, что один раз в год каждый невр превращается на несколько дней в волка, а потом снова принимает человеческий облик. Серый волк, верный друг Ивана-царевича, пришел в наши сказки из таинственной Невриды. Случайно ли воображение скифов и греческих торговцев рисовало картины фантастических превращений тамошних праславян в диких зверей? Или за красивой легендой скрывается нечто большее? Вот послушайте повесть о борьбе лесных невров со скифскими набегами, тогда узнаете.

Невры, или племена милоградской культуры, известны с рубежа II и I тысячелетий до н.э. Когда-то из заселëнного ими Полесья вышел прародитель всех славян Таргитай и привел своих людей на Средний Днепр. От него пошли чернолесские племена, что смело двинулись из лесных чащ на юг и освоили плодородную лесостепь Восточной Европы. Вскоре там возникли сколотские «царства». Одновременно с продвижением в полуденные страны другая часть праславянских племен продолжала расселяться на закат солнца от Полесья. И в конце концов достигла Янтарного берега.

Так самые сильные праславянские племена ушли на запад и на юг, расширив пределы своей древней прародины. А другие роды, у которых сильных мужчин-воинов было поменьше числом, да медного и бронзового оружия не хватало(все больше каменные топоры), остались на берегах Западного Буга, Нарева и Припяти с ее притоками. Вот этот край Геродот и назвал позже Невридой.

В I тысячелетии до н.э. Неврида была мостом, связывающим воедино две могучие ветви славянской прародины – лужицкие племена и сколотов (скифов-пахарей по Геродоту). Недаром некоторые ученые связывали с неврами смешанную скифо-лужицкую (высоцкую) культуру. Попасть из сколотских «царств» на Янтарный берег можно было лишь через Невриду или перевалы в Карпатских горах.

Зная, что проходы в Карпатах сторожат горные крепости лужицких племен, кочевые орды Северного Причерноморья (киммерийцы, а после них скифы) частенько пытались пробраться на Вистулу и Одру через Волынь и Западное Полесье. В результате нападению подвергались не только лужицкие, но и милоградские праславяне – обитатели Невриды.

Неврида была северным соседом сколотских царств.

Не раз лесные воины-невры приходили на выручку сколотским дружинникам, охранявшим общую степную границу славянской прародины на «Змиевых валах». Ведали жители Невриды: погубит враг лесостепь – и до их градов доберется. И вот однажды, чтобы одолеть мужественное сопротивление сколотских богатырей, скифские цари задумали разорить их прочный тыл – край лесных праславян.

Наконец, была еще одна причина, вызывавшая степные набеги на милоградскую землю. Конечно, не было в ней золота или серебра. Но, как и все люди праславянского языка, невры были живучими и привычными к труду. А именно такие рабы ценились на рынках Понта. Как пастбищные, земли лесного края и интересовали царских скифов – обладателей бесчисленных стад скота. Зато скифская знать была готова хоть всех невров переловить и надеть на них невольничьи ошейники.

Могущественнейший из скифских царей VI века до н.э. Арианта, занятый сперва борьбой со сколотами, а затем долгими походами на Вистулу и Одру, не мог одновременно напасть и на Невриду. Но вот последнее нашествие царских скифов на лужицкие земли было отражено легендарным Бодричем. Степные набеги на запад стали затихать, Сколотские же богатыри – Светозар и его братья – вели бесконечную борьбу с многочисленными ордами, что натравливал на них Арианта. Так степной владыка получил возможность вторгнуться в Невриду всей силою царских скифов.

Что представляла собою Неврида перед вторжением Арианты? То был действительно волшебный край, в точности воспроизводивший картину русских народных сказок. Всë происходившее в Невриде было окружено тайной. Чужеземные торговцы не доходили до берегов Западного Буга и Нарева, устрашëнные слухами о леших, водяных нимфах и лесных чудовищах. Даже соседи невров мало что о них слыхивали.

Обитатели Полесья жили скудно по сравнению с родственниками – сколотами лесостепи. Куда беднее тясминских теремов были их квадратные жилища, чуть углубленные в почву, Нe было у невров огромных городищ-крепостей с мощными валами и башнями. Да и где их ставить-то? Среди лесных дебрей не разгонишься. То же и с землицей. Не выращивали невры хлеб на продажу. Самим бы прокормиться. И большие стада не продержишь на малых лужках, что разбросаны по речным берегам, словно окошки в необъятном лесном океане. Зато для охоты и рыбной ловли – раздолье. Самые удалые да ловкие на медведя и вепря ходят, добывают лося и зубра – хозяина лесных пущ. Бывает, всем родом загоняют в засаду к обрыву небольшие стада диких лошадей – тарпанов.

Так и жили милоградцы. Плужное земледелие от сколотов мало еще кто перенял в Невриде. Грады свои среди болот ставили, в низинах. Чтобы захлебнулся в трясине враг, до них добираясь. Появились, правда, и другие грады, на высоких береговых мысах ставленые. Их, как и болотные поселения, старались земляным валом и прочным деревянным тыном окружить. Помнили о прошлых налетах киммерийского Огненного Змея. Там же в градах плавили железную и медную руду. Не бросали и каменное да костяное оружие, равно как и орудия труда.

Не было в милоградских племенах обособленных дружин. Не выделилась еще знать. Признавали и слушались старейших – у них мудрости больше. Всеми делами вершил род. Воинами считались каждый, мужчина и юноша племени. Лошадь редко использовалась для верховой езды, а для боя тем паче.

Почитали в лесной Невриде самых древних праславянских богов, а также, и в особенности, Рода и Рожаницу. Они помогали сохранить жизнь славянскому корню и вырастить малых детишек, поставить на ноги. Нелегко это было в краю дремучих лесов и туманных болот. Чтили еще лесных и водяных нимф. А было их множество. В каждом дубе, грабе, буке, ясени, в каждой сосне и березе жил по поверьям невров свой лесной дух. То же и в зверях диких, коих было изобилие.

В Невриде люди и звери жили вперемежку. Проедешь мимо деревянного града – не заметишь. Весь укрыт еловым лапником и ветками, а вал выложен дерном. Не град – лесок на холме, да и только. Ходили невры в волчьих и медвежьих шкурах, оттого сами на них были похожи, да еще заросшие густыми бородами.