Не терпеливая дочь потащила меня за руку из вестибюля гостиницы на улицу. Виктории не терпелось скорее увидеть Средиземное море.

– Папа! Ты разве не видишь, что эта женщина совершенно тупая? Совсем по-русски ни одного слова не понимает. – сказала дочь, когда мы вышли из гостиницы. – Мы сами найдём «Дизенгоф центр». Но с начало на берег моря…

– Это ни женщина тупая, а мы с тобой такие тупые, что не знаем иврита. – сказал дочери, направляясь в сторону берега моря. – Когда мы научимся тоже говорить на иврите, то будем точно такими же, как местные жители.

От ночного дождя со снегом и с мелким градом ничего не осталось на улицах Тель-Авива.

Только мокрые пятна от бывших луж и клочья рваных облаков над городом напоминали нам о скверной погоде.

Она встретила нас в час ночи в аэропорту «Бен-Гурион» первого апреля 1993года, вовремя нашего прибытия из Душанбе в Таджикистане.

Теперь погода, как бы извиняясь за плохой приём нас в Израиле пыталась пробиться к нам сквозь мрачные тучи и обогреть редкими лучами южного солнца.

Мы слегка ёжились от прохлады, идущей со стороны Средиземного моря, прекрасно понимая, что погода здесь совсем не причём, так как прохлада от моря всегда независима от времени года и от разницы в самой погоде. Просто природа так придумала, чтобы прохлада с моря всегда немного гасила жаркий климат, который идёт от берега со стороны нагретой солнцем земли.

Однако у берега Средиземного моря погода была скверная. Несмотря на то, что ветер с моря был совсем слабый, волны в море всё равно были огромные.

Небольшой яхт-клуб в заливе от Средиземного моря прикрывали огромные дамбы и волнорезы, через которые пытались пробиться огромные волны, своими брызгами орошая небольшие яхты внутри залива.

Отсюда нам не было видно открытого моря. Мы попросили, сторожа у ворот яхт-клуба пройти к сухому волнорезу, со стороны которого можно было посмотреть на открытое море.

Несмотря на то, что сторож совершенно ничего не понимал на русском языке, однако по жестам он понял, что мы просто хотим видеть море. Сторож разрешил нам пройти на сухой волнорез, к которому морские волны не могли пробиться сквозь боковые волнорезы залива.

– Столько много здесь воды!? – удивлённо, воскликнула Виктория, когда мы поднялись на сухой волнорез.

– Самое большое море, которое находится в середине самой земли. – сказал Виктории. – Поэтому его так и называют Средиземное море, потому что это море находится в середине земли. Теперь мы будем купаться в этом Средиземном море.

Виктория, словно заворожённая стояла на сухом волнорезе и долго смотрела в сторону открытого Средиземного моря, над которым метались беспокойные чайки.

Далеко-далеко, почти у горизонта, плыл какой-то огромный торговый корабль, постоянно ныряя кармой между огромными волнами, затем обратно поднимаясь над морской водой.

Больше ничего в море не было видно. Словно люди боялись плохой погоды и поэтому не появлялись в бурном море.

– Папа! Там за морем тоже живут люди и точно так смотрят в нашу сторону? – серьёзно, спросила Виктория.

– Прямо напротив нас за Средиземным морем находятся Италия и Греция. За ними вся Европа. – ответил ей. – Отсюда до Парижа значительно ближе, чем до Москвы. Может быть, мы с тобой когда-нибудь туда слетаем отдыхать?

– Папа! Сильно замёрзла. – сказала Виктория. – Давай пойдём в гостиницу. Завтра опять придём к морю.

– Теперь к Средиземному морю можем ходить в свободное время. – сказал своей дочери, беря её за руку.

Мы поблагодарили, сторожа у ворот яхт-клуба за то, что он нам разрешил посмотреть открытое Средиземное море. Сторож одобрительно кивнул нам головой и что-то пробормотал нам во след на незнакомом иврите, который нам предстоит учить в течение шести месяцев.

Конечно, мои дети этот язык освоят быстро. Вот только нам с Людмилой этот язык придётся учить долго и мучительно. Ведь мне через три года будет пятьдесят лет, а жене на три года меньше.

В таком возрасте осваивать иностранный язык весьма тяжело мужчинам и женщинам. Так как после сорок пять лет память человека начинает постепенно притупляться и не всё заученное человеком запоминается.

– Вы зря не пошли с нами к берегу Средиземного моря. – сказала Виктория нашим мальчишкам, когда мы вошли в номер гостиницы. – Там столько много воды, что не видно конца и края. На горизонте плывёт корабль, а в небе чайки.

– Мы успеем смотреть на море. – сказал Артур. – Больше тебя буду на море.

Даже служить в армии буду на море.

– Больше меня ты море не увидишь. – сказала Виктория. – Была тут на берегу моря, а ты не видел море.

– Хватит вам спорить! – прикрикнула Людмила, на детей. – Садитесь завтракать. Нам пора к Игорю Левин.

Посмотрел на часы. Время действительно поджимало. До встречи с Игорем Левин осталось чуть больше часа, а мы даже не знаем, где находиться «Дизенгоф центр» с фонтаном.

Надо поторапливаться. Может быть, человек от работы отпросился, а мы отрываем его своими встречами и заботами, по поводу нашего приезда в Израиль?

Можно было Игорю Левин позвонить позже, когда устроимся на постоянное место жительства в этом городе. Мне никогда не нравились наборы продуктов из пакетиков.

В последний раз кушал лёгкий ужин в самолёте после вылета из аэропорта «Адлер» вблизи Сочи. С того времени прошло много часов.

Мой желудок сильно проголодался и требовал пищу. Так что мне всё равно было, что приготовила нам Людмила в походной гостиничной кухне. Хорошо, что моя мама нам в дорогу купила в Душанбе таджикских лепёшек.

Теперь они были как раз к нашему походному столу. За время перелёта в полотенце завёрнутые лепёшки, совсем не потеряли свежести. Лепёшки вкусно пахли зёрнами подсолнуха, которым посыпают лепёшки перед выпечкой. Мы словно вернулись к прошлому.

– Нам пора идти. – сказал, как только семья закончила завтракать. – Нас ждёт Игорь Левин возле фонтана.

– Мы не пойдём на встречу с твоим бывшим партнёром. – обратно за двоих, ответил Артур. – Нам там нечего делать. Твой бизнес, лично мне, в Душанбе надоел. Так ты здесь обратно начинаешь нашу жизнь со своего бизнеса.

– Между прочим, этим бизнесом всю семью кормил. – разозлился на сына. – Мне на уши лапшу вешать не надо. Если ты обратно принялся за своё курево, то прямо сейчас в гостинице тебе хорошего ремня всыплю. Ты меня понял?!

– Никакого курева у меня с собой нет. – сказал Артур, выворачивая свои карманы. – Мы просто от отдохнём.

Не очень-то доверял вывернутым карманам старшего сына. Прекрасно знал, что свои сигареты и табак «нос» Артур всегда прячет в чужих вещах, которые не проверяю при поиске отравы у своих детей.

Но не искать, же мне постоянно сигареты и табак по вещам своей семьи. Должны когда-то дети понять, что курить, это своему здоровью вредить. Мне хочется, чтобы мои дети были вполне здоровыми и прожили много лет.

Как долго жили наши предки. Когда мы втроём вышли из гостиницы на улицу, то погода нас встретила яркими лучами южного солнца. Нам даже не верилось, что всего полчаса назад мы с Викторией дрожали от холода на берегу Средиземного моря.

На улице не было никаких признаков ненастной погоды, которая сурово встретила нас в середине ночи вовремя прилёта в аэропорт «Бен-Гурион» в Тель-Авиве.

Асфальт на проезжей части дороги, и брусчатка на тротуарах были совершенно сухими.

Воздух в Тель-Авиве был наполнен весенней свежестью и ароматом цветов. Не зря название Тель-Авив связано с весной. Получается у нас жизненный каламбур.

Мы прибыли жить весной в город весны. Конечно, это не главное в нашей жизни. Главное в том, что мы больше не будем жить среди трупов на улицах города.

– Папа! Посмотри! Вот написано на английском языке Дизенгоф-Центр. – сказала Виктория, когда мы повернули на соседнюю улицу вблизи самой дешёвой гостиницы в Тель-Авиве. – Может быть, тут на этой улице фонтан?

– Сейчас мы спросим у этой фирмы «Шанс», которая сдаёт квартиры в аренду и продаёт старые квартиры. – сказал, Виктории, показывая рукой на вывеску у двери помещения маленькой маклерской конторы по улице Дизенгоф-287.