– Здравствуй, Игорь! Это тебя беспокоит Александр Черевков. – говорю в телефонную трубку, когда слышу в телефонной трубке знакомый сонный голос. – Сейчас с семьёй прилетел в Израиль. Мы сейчас в аэропорту «Бен-Гурион». Ты извини, что тебя беспокою среди ночи. Но могу позвонить лишь с этого телефона всего один раз.
– Ничего страшного, всё равно уже разбудил. – иронично, говорит Игорь Левин. – Давай завтра ровно в десять часов утра встретимся возле фонтана вблизи «Дизенгоф центра», так называется сеть магазинов в Тель-Авиве. Можешь у любого спросить, где находится «Дизенгоф центр». Это место в Тель-Авиве всем хорошо известно.
– Ты, наверно, забыл, что мы за границей? Еврейский язык мне совсем неизвестен. – напомнил Игорю. – Как буду здесь спрашивать у местных жителей про твой «Дизенгоф центр». Может быть, как-то по-другому встретимся?
– Не забыл, что ты сейчас находишься в Израиле, а не в Таджикистане. – сказал Игорь, на другом конце телефонной связи. – Сейчас в Израиле русскоговорящих граждан гораздо больше, чем в Таджикистане. Сам завтра утром в этом убедишься, когда выйдешь гулять по Тель-Авиву.
– Ну, тогда до завтра. – сказал, на прощанье Игорю в телефонную трубку. – Встретимся с тобой у фонтана, как в кино.
– Всего тебе хорошего. – сказал Игорь Левин. – Не забывай, что встречаемся мы ровно в десять часов утра у фонтана на «Дизенгоф центр».
В телефонной трубке гудки. Тоже положил свою телефонную трубку и направился к тому месту в зале, где расположилось моё шумное семейство. Наши дети шумной оравой вернулись сытые со стороны бесплатного бара. Мальчишки делятся впечатлениями со своей мамой. Виктория принесла с собой напитки и бисквит своей маме.
Мне тоже захотелось испробовать напитки и сладости в бесплатном баре, который находится вдоль стены рядом с дверями служебных помещений по регистрации документов.
Возле столов бесплатного бара несколько детишек, прибывших вместе с нами на самолёте из Душанбе.
Семейная пара старых евреев, говорят на каком-то своём языке, разглядывая аппараты с напитками и вазы, наполненные разными сладостями. Стою рядом. Выбираю, что мне взять.
– Вы думаете, что это можно кушать и пить? – на русском языке, спрашивает старый еврей. – Это химия!
– Не думаю, что нас принимают на опыты. – отвечаю, старому еврею. – Вы прибыли на свою землю обетованную евреям. Так что вам ни стоит беспокоиться за себя. Вы сейчас у себя на Родине, которая думает о вашей жизни.
– Как наша Родина думает о нас, мы посмотрим. – грустно, сказал старый еврей. – Но кушать химию не буду.
Семейная пара старых евреев, отправились к своим местам в зал регистрации репатриантов. Взял из вазы бисквит и налил в пластиковый стакан первый напиток жёлтого цвета.
Тут же, не отходя от бесплатного бара, впервые попробовал продукт в Израиле. Думаю, что старый еврей частично был прав насчет химии в продуктах и в напитках, которые предложили нам в бесплатном баре.
Жёлтый напиток был из какого-то неизвестного мне цитрусового плода совершенно неприятного мне вкуса. Бисквит тоже не отличался своим вкусом от напитка.
Совсем не знаком с работой местной кулинарии, но то, что в бисквите было слишком много пряностей и пищевой соды, это определил сразу. Поэтому бисквит был приторным на вкус.
Однако, голод не тётка, голодный скушаешь что угодно. Завернув в салфетку остаток бисквита и пластиковый стакан с недопитым напитков, бросил их в урну, заполненную остатками пищи.
Видимо далеко ни всем понравились угощения в бесплатном баре. Вполне возможно, что постепенно нам предстоит привыкнуть к продуктам в Израиле?
Также как это происходило с теми, кто выезжал на работу за границу из Советского Союза.
Возвратившись из-за граничной командировки, наши сограждане также рассказывали нам, что за границей продукты и напитки по своему вкусу сильно отличаются от наших советских продуктов.
К заграничным продуктам и к напиткам надо постепенно привыкать, также как к обычаям и нравам заграничных людей. Вот и нам семьёй придётся привыкать ко всему необычному в Израиле. Так же как мы шестнадцать лет назад начинали привыкать впервые к жизни таджиков и к хлопковому маслу в своих продуктах.
– Господа репатрианты! Если кто-то из вас был связан когда-то с КГБ, а также со специальными службами безопасности в Советском Союзе, то просим вас подойти в третий кабинет. – объявил женский голос, в местный репродуктор.
Откровенно говоря, не понял, что хотят местные службы от новых репатриантов, которые когда-то были связаны в Советском Союзе с КГБ и с другими службами безопасности.
Мне совсем не хотелось иметь неприятности с местными службами безопасности. Поэтому решил пойти в третий кабинет. Послушать, что мне скажут насчет моих бывших связей с КГБ и со службами безопасности в Советском Союзе.
Ведь мне в течение многих лет по разной причине приходилось встречаться с сотрудниками служб КГБ, МВД, а также со службами специального назначения.
– Меня зовут Яков Гивати. – обменявшись со мной взаимными приветствиями, сказал высокий блондин, который совершенно не был похож на местного еврея, этого парня можно было принять за гражданина скандинавских стран. – Представляю интересы государственной безопасности Израиля. Нас интересует ваша связь со службами КГБ и разведкой в Советском Союзе. Расскажите подробно о своих связях с КГБ на территории бывшего Советского Союза.
– У меня были дружеские связи с КГБ и со службами безопасности. – удивлённо, ответил, Якову Гивати.
– Вы, наверно, забыли, что находитесь ни в русской забегаловке с собутыльниками, а в Израиле перед сотрудником государственной безопасности Израиля. – едва сдерживая себя от гнева, строго сказал мне, Яков Гивати. – Если вам нечего сказать, то вы можете идти к своей семье. У меня сейчас больше нет никаких вопросов к вам.
– Между прочим, пришел к вам в кабинет по вашему приглашению по радио, в зале регистрации новых репатриантов в Израиле, а не из русской забегаловки с собутыльниками, о которой вы ничего не знаете, – поднимаясь со стула, серьёзно, сказал. – Что же касается моих отношений со службами безопасности бывшего Советского Союза. То почему у меня с ними должны быть плохие отношения? Если мои однокурсники по университету пошли работать в КГБ, а некоторые бывшие сотрудники КГБ пришли работать в мой бизнес. Лично мне всё равно, на какой должности находятся друзья из моего детства или мои бывшие однокурсники по учёбе в университете.
– Какую должность вы занимали в своём бизнесе? Вообще, какой бизнес? – серьёзно, спросил Яков Гивати.
– Вначале перестройки в Советском Союзе был директором производственного объединения «Дизайнер». – стал отвечать, на заданные вопросы. – Затем один год был генеральным директором Коммерческого Центра российско-бельгийско-кипрского совместного предприятия «Расма» в Средней Азии. Последние два года был президентом Международной Акционерной Компании закрытого типа «Сандро».
Основным занятием моего международного бизнеса было изобразительное искусство и дизайн.
По своей специальности с самого детства художник-дизайнер. Другими видами моего бизнеса были – торговля, строительство, полезные ископаемые, а также бартерные сделки.
– Почему занимая такие важные посты в Таджикистане, вы, вдруг, бросили бизнес и приехали жить в Израиль? – продолжил задавать вопросы Гивати. – Быть может, вас там преследовали по политическим вопросам?
– В Таджикистане ни по каким вопросам меня никто не преследовал. – серьёзно, ответил. – Когда вокруг меня и моей семьи, каждый день взрываются снаряды и по улицам валяются трупы, то всякий убежит от любой роскошной жизни.
– У нас в Израиле сорок пять лет, взрываются бомбы и гибнут люди. – обратно с вопросом, обратился ко мне, Гивати. – Вы не пожалеете о том, что приехали в Израиль, где тут каждый день гибнут люди?
– По крайней мере в Израиле есть правительство, которое может постоять за своих граждан. – ответил Якову – В Таджикистане в течение пяти лет гражданской войны сменилось несколько правительств. О какой стабильности в государстве можно говорить? Вы покажите на карте, где сейчас не убивают и примут нас на жительство. Семья прямо сейчас отсюда уедет в другую страну. Мы приехали сюда от безысходности своей жизни.