Кроме того, оплата русских промышленных рабочих была наименьшей по всей Европе. Даже учитывая, что стоимость жизни в России была относительно низкой, «16 рублей ежемесячного оклада для русского рабочего не соответствовали покупательной способности 110 франков для французского рабочего». Ко всему прочему, законодательно были запрещены организация профсоюзов и проведение забастовок. Неудовлетворенность и жалобы рабочих переросли в отчаяние, которое толкнуло многих из них в сторону радикализма. Загнанные в угол, они вынуждены были примкнуть к идеям революции, участвовали в незаконных забастовках и запрещенных демонстрациях. В ответ правительство арестовывало агитаторов и выпустило против них более «патерналистский» закон. Это смутное время рассматривалось многими социалистами, как период, приводящий революционное движение к столкновению с реакционерами. Роза Люксембург не преминула указать на это в книге «Массовая забастовка, партия и профсоюзы»3: «Когда самодержавное государство воспринимает стачечную деятельность в качестве формы давления, оно начинает повышать экономические и политические ставки».
Русские прогрессисты объединились в 1903 г. в «Союз земцев-конституционалистов», и в 1904 г. в «Союз освобождения» и их требованиями было установление конституционной монархии. В 1905 г. оба эти союза образовали Конституционно-демократическую партию. Социалисты так же сформировали две основные организации – Партию социалистов-революционеров (ПСР), следовавшую традициям русских народников, и Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП). Осенью 1904 г. либералы провели так называемую «Банкетную кампанию» в ознаменование сорокалетней годовщины либеральной судебной реформы (Судебных уставов) 1864 г. и воспользовались этой возможностью для выдвижения требований политических реформ и конституции. 13 декабря 1904 г. Московская Дума приняла постановление, требовавшее восстановления избранных законодательных органов, свободу печати и вероисповедания. Схожие постановления и призывы последовали от местных дум и земств некоторых городов. Царь Николай II предпринял некоторые усилия, чтобы выполнить часть из выдвинутых требований; после убийства Вячеслава фон Плеве он назначил либерального депутата Петра Дмитриевича Святополка-Мирского на должность министра внутренних дел. 25 декабря 1904 г. был издал именной высочайший указ Сенату «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка» или манифест, который обещал расширить полномочия земств и местных городских советов, страховать промышленных рабочих, расширить права нерусского населения и, наконец, отменить цензуру. Однако в нем не было ни единого упоминания о общенациональном представительном законодательном органе, которого требовали либералы.
Кроме того, не лишним будет напомнить, что еще во времена царствования Ивана Грозного в XVI в. Россия начала движение на Восток. C середины XIX в. Россия стремилась заполучить тихоокеанский порт для военного и торгового флота, и в результате основала город и порт Владивосток в незамерзающей бухте Золотой Рог. Позднее, в 1898 г., пользуясь слабостью Цинской империи, Россия добилась передачи ей в аренду на 25 лет Ляодунского полуострова с портами Порт-Артур и Далянь. Усиление позиций России в Китае и строительство ею Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) в Маньчжурии вызвало противодействие Япония, которая согласилась принять российское преимущество в Манчжурии лишь в обмен на признание Кореи ее сферой влияния. Россия отказалась и предложила, чтобы 39-я параллель в Северной Корее стала буферной зоной между ней и Японией. Японское правительство расценило отказ как угрозу своим стратегическим интересам и решило пойти путем войны. После безуспешных переговоров, проведенных в 1904 г., японский флот начал военные действия с внезапной атаки эскадры русского Тихоокеанского флота в Порт-Артуре. Россия понесла тяжелые потери, но царь Николай II, который был уверен в победе, решил принять вызов.
Неудачная для России война с Японией 1904–1905 гг. спровоцировала волны протестов, политические и социальные волнения во всех регионах империи. Весной 1904 г. серия забастовок прокатилась по Одессе, затем в июле в Киеве и в декабре в Баку. Это, в свою очередь, подтолкнуло забастовки в Санкт-Петербурге, в декабре 1904 – январе 1905 гг., ставших предпосылками надвигающейся революции. В довершение к этому война на Дальнем Востоке закончилась подписанием тяжелого для России Портсмутского договора при посредничестве американского президента Теодора Рузвельта. После военного поражения Николай II не спешил браться за разрешение социально-политического кризиса, так как был озабочен личными проблемами:
болезнью сына и поведением императрицы, оказавшейся под влиянием харизматичного «старца» Распутина. Царь упрямо верил в то, что он все еще «царь-батюшка» для своего народа. Он не соглашался с тем, что его народ жаждет глубоких изменений, видя в этом только честолюбивые устремления интеллигенции. Премьер-министр Сергей Витте пытался убедить его в необходимости проведения немедленных реформ для сохранения порядка в стране. Революция надвигалась, росла социальная напряженность и Николай II был вынужден пойти на уступки и в 1905 г. издать Октябрьский манифест, провозгласивший начало реформ. В результате была осуществлена конституционная реформа, создана Государственная Дума и многопартийная система, а утвержденная в 1906 г. версия основных законов Российской империи, по существу, стала первой российской конституций.
Принимая во внимание все эти сложности, историк Сидни Харкейв выявил четыре основные проблемы русского общества того времени, которые привели ко взрыву недовольства в 1905 г. Первой из них было недовольство недавно освобожденных крестьян, нехватка земли и запрет на ее куплю-продажу. Второй был многонациональный характер Империи, в которой хотя и мирились с нерусскими культурами, но не соблюдали права меньшинств. Христианство в целом и прежде всего православие считалось более прогрессивной и «правильной» религией, в отличие от других. Этнические меньшинства подвергались дискриминации, русификации, сегрегации и репрессиям, как социальным, так и формальным, например, у многих из них отсутствовало право голоса, им не разрешалось служить в лейб-гвардии или флоте, быть зачисленным в школу.
Довольно долго целые поколения русских евреев рассматривались правительством только, как источник проблем. В основном это происходило, потому что в них видели, прежде всего, врагов христианства, эксплуататоров крестьян, но также и революционеров. Они составляли только 6% населения и были сконцентрированы в приграничных западных регионах. Как и другие меньшинства, евреи жили в нищете и были ограничены в правах, им было запрещено селиться и приобретать земли за пределами городов. В правовом отношении доступ к среднему и высшему образованию был для них ограничен, юридические профессии практически исключены, и они оставались без права голоса на выборах в городские советы. Также они не имели права служить во флоте и в гвардии.
Другим дискриминируемым меньшинством были поляки. Русская администрация так и не смогла предложить юридическое определение «поляка», хотя на протяжении десятилетий налагала ограничения на эту этническую группу, которую регулярно обвиняли в польском происхождении или даже в том, что они получили русское гражданство только благодаря праву почвы. В конечном итоге такая политика исключения способствовала нарастанию негативного отношения к русскому правительству. Поскольку их статус был более низким, те кто подвергался дискриминации, питали недобрые чувства к «русификации». Среди причин гонений на поляков было польское восстание 1863 г. С точки зрения императора, это меньшинство больше всего угрожало стабильности его империи. Он проводил политику сокращения любого польского культурного влияния. Из осторожности русское правительство в 1870-х гг. стало также опасаться немцев, проживавших на западных границах империи. Они думали, что объединение Германии нарушило равновесие европейских великих держав, и теперь оно будет направлено против России. Рабочий класс в свою очередь считал, что страх толкает правительство на защитные меры, которые заключались в запрете забастовок и профсоюзов. В этой удушливой атмосфере интеллектуальный класс воспользовался некоторым дисциплинарным послаблением в университетах, чтобы распространять там радикальные идеи, а это в свою очередь увеличивало рост сознательности среди студентов.
