– Нет. Вино для дамы.

– Разумеется, – очень галантно, хоть и с дрожью в голосе проговорил официант. – Блюда подать по готовности или…

– Господь с вами. Все по очередности, – перебил его Майоров. – Мы ждем стартеры. Где там тартар?

– Скоро будет.

– Отлично.

Денис говорил спокойно, но я заранее знала, что ему не понравится тартар.

Не ошиблась.

Его принесли быстро, и Денис сразу поморщился, едва взглянув.

– Приятного аппетита, – пожелал официант.

Он не успел уйти. Денис попробовал и поднял руку, останавливая мальчика. Вторая вилка сделала его лицо совершенно кривым.

– Это не тартар, друг мой, а какое-то водянистое севиче. Возвращайте на кухню.

– Как скажете, – сипло проговорил парень и забрал тарелку.

Я укоризненно смотрела на Дениса из-за бокала.

– Как тебе вино? – спросил он.

– Приятное, – честно сказала я. – В отличие от твоего поведения.

Майоров приподнял бровь и склонил голову.

– Разве я требую чего-то сверхъестественного? Уважения к моей спутнице и приличной еды. Между прочим, за приличные деньги.

– Возможно, это уже слишком, Денис. Я благодарна за защиту, но становится неловко от твоего раздражения. Даже страшновато.

Денис выдохнул и опустил глаза. Он хотел что-то сказать, но наше уединение снова нарушили. К столу подошел повар. Я чуть сквозь землю не провалилась.

– Добрый вечер, – очень ласково обратился он к Денису. – Очень жаль, что наш тартар разочаровал вас, господин Майоров. Такая честь принимать вас в нашем заведении.

Майоров принял извинения с царским молчанием и легким кивком.

– Что именно вас не устроило?

– Вы же сами знаете, – немного сварливо отвечал Денис, но уже без злобы. – Мясо было заправлено задолго до подачи. Сок превратился в море странного соуса вокруг.

– Да, согласен. Мы готовы исправиться.

– Исправляйте, – позволил Денис, не выключая монаршей речи.

– Ужин за наш счёт сегодня. И не волнуйтесь за разбитый бокал.

– О, я и не волновался, – усмехнулся Денис.

Шеф снисходительно склонил голову и ретировался.

– Звезда в шоке, – буркнул Денис.

– Да, я тоже. Они тебя узнали.

Он усмехнулся.

– Я бы обиделся, что ты так непочтительна к моей славе, но не буду.

– Тебя и без меня тут вылизали до блеска. А мы еще ничего не ели.

– Но я пришел с тобой, – заметил Майоров. – Могла бы лизнуть разок мое эго для приличия.

Я подняла бокал и проговорила:

– Твое здоровье.

– Спасибо.

Нам очень быстро принесли новый тартар, и в этот раз Денис оценил его как вполне приличный. Он положил немного на почти прозрачный тост и поднес к моему лицу. Я откусила.

Вкус был своеобразный.

– Нет? – спросил Денис.

– Интересно, но я не могу избавиться от мысли, что ем сырое мясо.

– Понимаю. На любителя. Прости за шоу. Не хотел устраивать сцен и капризничать, как примадонна.

– Они тебя немного спровоцировали, – решила я пощадить его.

– Да, попали в болевую точку.

– Ты, вероятно, привык в Москве к хорошему обслуживанию. У нас тут немного местечково.

Денис хмыкнул.

– В Москве тоже по-разному, Надь. Я часто ловил на себе такие же гадкие взгляды официантов. Особенно где-нибудь на Патриках. Мало иметь достаточно денег, чтобы зайти в приличный ресторан и получить нормальное отношение от персонала. Хотя ты имеешь полное право не разбираться в еде и винах, чтобы обедать. Меня бесит этот снобизм. Твой вопрос был абсолютно нормальным. Странно, что мальчик не пояснил тебе состав тартара, а начал выпендриваться.

Я была согласна и кивала. А Дениса понесло.

– Забавно, что он заставил тебя комплексовать, а сам не смог рассказать о позиции в меню. Особенно о фирменном блюде. Вот я и завелся. Прости, что испортил вечер. Хотел поговорить спокойно, поужинать. И все испортил.

– Ничего не испортил. Мы все еще здесь и можем поговорить. Тебе ведь исправили тартар.

– Согласен. Расскажи о себе. Где ты родилась?

Я назвала родной городок в области. Денис прищурился и выдал:

– Кажется, я там бывал с приятелем по универу. Милая деревушка.

– Пожалуй. Но жить там невозможно. Я задыхалась лет с пятнадцати. Даже школу быстрее закончила, чтобы поступить и уехать.

– Тебе ведь есть восемнадцать?

– Девятнадцать, – успокоила я его посмеиваясь.

–Фух, класс.

– Переживаешь за имидж?

– Немного. Почему журналистика?

– У меня пятерки по русскому и литературе. И хотела в телек, конечно.

– Ох, кто-то тут тщеславный, – понимающе покачал головой Денис.

– Ты.

Я ткнула в него пальцем и рассмеялась собственной шутке.

– В яблочко, – подмигнул Денис.

– Кроме шуток, я передумала покорять экран. Мне все еще хочется в Москву, но больше привлекает работа за кадром, пиар, копирайтинг.

Нам принесли основные блюда, и в этот раз ни у меня, ни у Дениса не было претензий.

Мы продолжили разговор о журналистике. С моим спутником было очень интересно обсуждать современные СМИ.

– Телек умирает, – говорил он, разрезая стейк и рассматривая степень прожарки. – Дни эфира сочтены. Каналы смотрят только бабушки и наши родители. Молодежь предпочитает интернет. Скоро мы все будем жить в ютубе.

– Брось. Телек не может помереть. Там столько рекламы, госсредств, продакшн сериалов, шоу и программ. Это целая индустрия.

– Она никуда не денется. Просто переместится и станет доступнее. Смею предположить, что и лучше тоже. Качественнее. Молодежь не будет хавать халтуру, которую часто легко запихивают в советское терпимое поколение.

– Возможно, так и будет. Что станешь делать ты? Мальчик из телека.

Денис снова махнул головой, откидывая волосы. Похоже, он сам себе не ответил на этот вопрос. Врать не стал. Пожал плечами честно.

– Не знаю. Возможно, тоже перееду. Но не исключено, что буду вымирать вместе с динозаврами на госкнопке. Если будут достойно платить.

– Лучше там, где задница в тепле? – не удержалась я. – А как же идея? Миссия журналистики, публицистики. Пресса – четвертая власть.

– Это модель идеального общества. Даже в самые яркие времена гласности пресса в той или иной степени ангажирована.

– Где же искать правду?

Этот вопрос часто всплывал на семинарах об этике журналиста и истории прессы в России. У меня не было на него ответа.

– А ты как считаешь? – поинтересовался Денис.

– Не знаю. У меня нет ответа. Но я еще на поверхности и пытаюсь сформировать собственное мнение на этот счет. Поэтому я хочу знать твой взгляд. Так сказать, уже изнутри.

– Внутри ты становишься еще более зависимым, – Денис смотрел в сторону, а потом неожиданно накрыл своей рукой мои пальцы и посмотрел прямо в глаза. – Никого не слушай, Надя. Никогда. Важно только твое мнение и твой собственный опыт. Только он будет максимально объективным. Для тебя, разумеется.

– А как же след, который мы оставляем для потомков? Он должен быть объективным в принципе.

– Потомки разберутся, – философски изрек Денис, продолжая поглаживать мои пальцы. – Они точно будут умнее нас и увидят картину объёмно.

Он взял мою руку и поднес к губам, оставил мимолетный поцелуй. Я взлетела ракетой под потолок от его легкой ласки и нежного взгляда. Денис Майоров оказался совсем не таким, как я думала. Кажется, он мне понравился.

Официант пришел, чтобы убрать посуду, предложил кофе и десерт.

– Нет, спасибо, – отказалась я сразу. – Боюсь, лопну даже о мысли о десерте.

– Вам все понравилось? – поинтересовался у меня перевоспитанный парень.

– Да. Все прекрасно. Спасибо.

Он поднял бутылку и освежил мой бокал, сказав:

– Это вино выбрано идеально. Надеюсь, вы наслаждаетесь.

– Всеми своими рецепторами, – разошлась я и перевела взгляд на Дениса. – Жаль, что ты за рулем.

– Мы можем упаковать вам бутылку с собой. В баре как раз осталась одна.

– Не откажусь, – поддержал Денис инициативу официанта.