Она прижалась к нему и потерлась щекой о пиджак, обозначая, насколько они близки и дороги друг другу.

Денис молчал.

– Чудесно, – я тоже нацепила на рот подобие улыбки. – Денис, поздравляю с наградой. Оставлю тебя. С близкими.

Наплевав на все, я развернулась на каблуках и помчалась в обратном направлении.

Мне было все равно, куда бежать. Я хотела оказаться как можно дальше от Майорова и его странного близкого друга.

Но ноги меня подвели. Или голова, которая кружилась все сильнее. А еще та боль вернулась. Мне не показалось.

Я очень быстро растеряла прыть и приняла за чудо уборную, возле которой оказалась.

Ворвавшись в просторный туалет, я схватилась за край красивой каменной столешницы, зависла над раковиной.

– Надя, – услышала я голос Нины через вязкий гул в ушах.

Я что-то промычала ей в ответ.

Сестра Дениса ворвалась в уборную и стала тараторить, растирая мои плечи.

– Слушай, я не знала. Прости меня, пожалуйста, – быстро говорила она. – Что за тетка? Откуда только взялась? Я ее первый раз вижу. Господи, как стыдно.

– Ты тут при чем? – спросила я устало.

– Да вроде как и не при чем, но он мой брат. Конченый, бессовестный брат, – добавила Нина.

– Не говори так.

– А то маме нажалуешься? Это при ней нельзя про Дэна плохо. Или хорошо, или ничего. Как будто он уже помер.

– Сплюнь.

– Угу. Вот прямо ему в морду сейчас и сплюну. Чего тебе, Казанова?

– Хватит, Нин, – твердо и почти спокойно проговорил Денис.

Я продолжала смотреть в раковину, хоть и услышала, как он вошел. Глаза жгли слезы. Я больше не смогла их сдерживать.

– Это женский туалет. Выйди, – выпалила брату Нина.

Мне было так больно, но и немного приятно, что сестра Дениса не постеснялась за меня вступиться.

– Мне нужно поговорить с Надей.

– Вряд ли она в состоянии говорить.

– Мы сами решим. Отвали, мелкая.

Валить Нина никуда не собиралась. Я должна была сама уйти куда-то, но Денис отодвинул сестру и сжал мои плечи. Он не собирался отпускать.

Я дернулась, но он только усилил хватку и стал… оправдываться.

– Надя, я не знал, что Марго будет здесь.

– А то бы не позвал меня, да? – прохрипела я, вытирая слезы, размазывая их по лицу с тушью.

– Знаю, как это выглядит, но мы с тобой договаривались.

– Конечно. Да. Все в порядке, Денис.

– Черт! Детка, прошу, не будь такой.

Он встряхнул меня и развернул к себе. Уверена, я выглядела жалко и противно с потекшим макияжем и истерикой, которая исказила мое лицо. Но я ничего не могла с собой поделать. Боль скручивала меня снова и снова.

Я думала, Денис оттолкнет меня, но он прижал к себе. Тепло его тела на мгновение подействовало успокоительным, но потом я ощутила запах.

Ее запах. Духи. Резкие, навязчивые, как и сама … Марго.

– Пусти, – всхлипнула я, упираясь кулаками Денису в грудь.

– Нет, – проговорил он упрямо.

– Пусти, Денис, я …

Первый рвотный позыв я подавила, но второй не смогла.

Денис успел меня отпустить, и я выплюнула желчь и воду в раковину, а не ему на рубашку.

– Черт, Надя!

Он засуетился, вытаскивая бумажные полотенца для меня и включил воду.

– Ты в порядке?

– Нет, – проговорила я почти без звука, оседая на пол.

Упасть я не успела. Денис подхватил меня, прижал к себе. От его близости меня снова начало тошнить.

– Пусти, пусти, – едва могла шептать я, чувствуя новый приступ тошноты.

– Ты упадешь, если я отпущу. Надя, пожалуйста. Надо скорую вызвать или что?

Я засмеялась было, услышав в его голосе отчаяние. Нужно терять сознание, чтобы Денис обо мне помнил? Какая прелесть.

Но посмеяться над этими мыслями я не смогла. Меня еще раз стошнило. Я попыталась оттолкнуть его из последних сил, объясняя:

– Ты пахнешь ее духами. Меня тошнит от тебя, ахаха. От вас обоих. В прямом смысле тошнит. Как тонко, да, Майоров?

Мотаясь над раковиной, я пыталась успокоить мой желудок. Подняла глаза и увидела через зеркало, что Денис продолжает держать меня. Но стаскивает пиджак одной рукой.

– Нина, – крикнул он. – Нин, помоги ради бога.

Я услышала шаги его сестры. Запах вроде перестал драть на части мой желудок. Но самочувствие ни капли не улучшилось. Голова так и кружилась. Как будто меня тестировали на космических тренажерах.

Никогда не хотела быть космонавтом.

– Нин, ей плохо, – слышала я из своей вестибулярной комы голос Дениса. – У меня мобильный в кармане. Вызови скорую.

– Денис, кровь, – тихо проговорила Нина.

– Твою ж…– выругался Майоров.

Больше я ничего не слышала. Голоса превратились в шум. Я закрыла глаза, потому что видеть свет стало больно. Ног не чувствовала. Кажется, кто-то меня нес.

Денис, наверное. Вряд ли Нина смогла бы.

Последнее, что я ощутила, – влага между ног. Как будто месячные.

Но у меня не может быть месячных.

Я беременна.

Или уже нет?

Я очнулась в стерильной комнате. Ко мне почти сразу пришел врач и рассказал, что ребенка больше нет.

Доктор сообщил, что я молодая и здоровая, а моя замершая беременность – это не приговор.

– Все будет хорошо, Надя. Повезло, что Денис Сергеевич сразу привез вас к нам. На скорой могли потерять время в пути и формальностях. Мы успели вовремя. Отдыхайте сейчас. Вам нужно восстановиться.

– Спасибо, – ответила я бесцветным голосом.

– Я провожу к вам Дениса Сергеевича.

Он сразу вышел. Я не успела сказать, что не желаю видеть вообще никого сейчас, тем более Дениса Сергеевича.

Очевидно, Майоров привез меня в частную клинику, где не действуют больничные законы изоляции.

Повезло, блин.

Денис вошел в палату и присел на стул возле кровати. Я сжала губы, изо всех сил старалась не плакать.

– Надя, я так испугался. Ты как?

Я посмотрела на него из-под бровей. Как я? Она еще спрашивает.

– Болит? – задал Денис второй идиотский вопрос.

Я пожала плечами, снова не находя слов.

Слезинки все-таки покатились по моим щекам. Денис взял меня за руку, сжал ее и продолжил добивать жалостью.

– Это ужасно, малышка. Но главное, что ты в порядке. Доктор сказал, у тебя началось опасное кровотечение. Мы приехали вовремя. Каждая минута была на счету.

– Ты уехал с вечеринки. Прости, что испортила праздник, – проговорила я, взяв себя в руки.

– Ну какой праздник, Надя…

– Никакой, – покивала я.

Я забрала у него руку, сунула ее под одеяло.

Денис сидел, склонив голову, молчал.

– Я верну тебе деньги за клинику. За все…

– Не надо мне денег, Надя! – Денис вскочил с табуретки. – Зачем ты устраиваешь этот цирк?

Он повысил голос, и меня это взбодрило, как ни странно. Моя боль превратилась в злость.

– Цирк? Я устраиваю цирк? Правда, что ли? А может, это ты смешон в роли клоуна со слезками на припудренной роже?

– Я пытаюсь проявить сочувствие, – стал объяснять Денис.

Я подняла руку, не желая слушать эту чушь.

– Все, что в тебе проявилось настоящего, я уже видела в театре. Так что хватит меня жалеть и изображать скорбь, Майоров.

– Считаешь, я изображаю?

– Разве нет? От тебя за версту несет облегчением. Ты не хотел ребенка, и теперь его не будет.

Денис вернулся на табурет и сел слишком близко ко мне.

– Ты тоже не очень хотела становиться матерью в девятнадцать, Надя. Или я путаю? Мы оба не хотели ничего, кроме удовольствия той ночью.

– Да, конечно, – поспешила согласиться я. – Конечно. Все сложилось как нельзя лучше. Для нас. Безусловно.

Я дышала носом, стараясь не реветь снова. Слова Дениса вроде звучали честно и резонно. Я не имела права осуждать, но было так больно. Чертовски больно и горько.

Я хотела этого ребенка. Я хотела родить ребенка от Дениса Майорова.

Да, я захотела, когда уже забеременела.

Неужели при таких обстоятельствах можно обесценить любовь, которая уже родилась и жила во мне.