– Пишем! – командовал оператор.
– Спроси, сколько ему лет? Откуда он? Как давно воюет у боевиков, и почему решил сдаться правительственным войскам? – обратился
Илья к Сомару.
– Его зовут Мухаммад, – переводит он длинную речь пленника, –
родился и вырос в маленьком посёлке неподалёку отсюда. Воюет уже
три года. Говорит, когда пришли террористы, заставили всех мужчин
в посёлке воевать с войсками Асада, а тех, кто отказался, казнили
прямо на глазах у всех местных жителей. Ему уже больше пятидесяти лет, и дома четверо детей, уже есть три маленьких внука. Ему
пришлось пойти воевать, иначе боевики казнили бы и его, и всех
его родственников с детьми. Он был рядовым солдатом и людей
не убивал, выполнял поручения своих командиров, которые заставляли его и сыновей держать оборону на этом направлении. Когда
он узнал про амнистию, которую Башар Ассад объявил для всех, кто
не хочет воевать, сразу решил бежать. Вместе с этими товарищами
он ночью убежал от боевиков, которые стреляли в них из автоматов и даже выпустили несколько мин. Но, к счастью, осколки в них
не попали. А сегодня они добрались до окопов правительственных
войск и сдались. Солдаты сирийской армии их разоружили и привели
сюда…
– Спроси, что происходит сейчас у боевиков? – обратился Илья
к Сомару…
– Боевики в панике, – начал переводчик, – у них кончаются патроны, нет медикаментов. Их подразделение каждый день пытается вырваться
из кольца в восточном Алеппо, но результат один – очень много убитых.
96
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
Раненых они добивают сразу или просто оставляют умирать. Мирных
жителей боевики используют, как рабов: заставляют копать траншеи, по которым боевики передвигаются. Людей не кормят и убивают
за малейшую провинность…
– А он, значит, никого не убивал? – удивлённо поинтересовался
Илья.
– Говорит, что чист, – продолжил Сомар, – поэтому решил сдаться.
И лицо своё показывать не хочет, чтобы родных и близких боевики
не расстреляли.
– Это мы уже слышали, – вмешался Лёня. – Илюха, давай еще
с этим поговорим, для разнообразия.
– Сейчас, парни, я его для картинки поснимаю, а то видоса слишком мало…
Парни, давайте мы его подпишем, – предложил Вадим, подойдя
вместе с Климом к следующему пленнику.
– Отлично! – согласился Илья. – А потом ещё и вот с этим побесе-дуем…
В этот момент откуда-то из-за угла вышла большая группа женщин в чёрных одеяниях, окруженная многочисленными детьми разного
возраста. Едва увидев четверых пленников с мешками на головах, окруженных журналистами и сирийским солдатам, женщины начали
завывать и истошно реветь. Эта кричащая толпа бросилась к отвечавшим
на вопросы журналистов мужчинам. Военные мгновенно сомкнули ряды
вокруг пленников, и, образовав полукруг, приготовились сдерживать
толпу.
– Заканчивайте съёмки! – кричал репортёрам полковник российского центра примирения враждующих сторон.
– Это родственники этих мужчин, – громко, стараясь перекричать
женский ор, продолжал переводить Сомар. – Они пришли забрать своих
родственников домой.
– Сколько же у них родни? – кричал Илья, отходя подальше
от разгорячённых женщин, силившихся что-то объяснить солдатам
из оцепления.
– Это снимать не надо! – голосил акыд, пробираясь сквозь строй
сирийских военных. – Сейчас пленных посадят в автобус и отправят
в город, а потом, скорей всего, отпустят. Надеюсь, все успели пообщаться с боевиками?
97
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
– Конечно, успели, – кричали репортёры, но нам нужны стендапы.
– Сейчас их отправят, и вы спокойно запишете свои стендапы…
Лишь бы эти бабы не разорвали этих вояк…
Автобус подъехал вплотную к толпе. Солдаты оттеснили женщин, насколько это было возможно, и по одному завели пленников в салон, после чего машина медленно тронулась. Маленькие и вёрткие дети
вырывались из солдатских рук, подбегали к автобусу и что есть мочи
барабанили по нему руками. Водитель без конца сигналил, но медленно
продвигался к трассе. Едва доехав до асфальта, он «дал газу» и вскоре
скрылся за поворотом. В то же мгновение женщины угомонились и, разобрав детей, начали спокойно расходится.
– Теперь можно и постендапить, – веселился Алексей.
– Витя, у нас картинки достаточно? – поинтересовался Илья.
– Смотря для чего, – ответил оператор, снимая с плеча тяжёлую
камеру.
– Эпизод про выход боевиков будет чем перекрыть?
– Ещё как, – Виктор присел на колено, приготовив камеру для просмотра отснятого материала. Репортёры с любопытством столпились
вокруг него.
– Вот прикольные планы, – слышались довольные возгласы Виктора. – Вот тоже офигительная картинка, – соглашались коллеги…
– Да, всё очень круто! – отходя от группы, констатировал Илья.
– Теперь надо выбрать место для стендапа… Давай на фоне вон
того бруствера запишемся, – Илья показал рукой в сторону высокой насыпи, увенчанной пробитыми пулями и осколками бочками, на краю трассы.
– Туда и пойдём, – вставая, согласился Виктор. – Ты уже придумал, что будешь говорить?
– Сейчас что-нибудь набулькаю, – Илья устремился к понравив-шемуся месту. –Та-а-ак… До боевиков метром триста – бормотал он, запоминая текст стендапа…
– Как ты хочешь писать? – спросил Виктор.
– Смотри! – вставая у края бруствера, делился задумкой репортёр
– Я начну проговаривать вот отсюда и буду подниматься вверх, говоря, что до позиций боевиков каких-то триста метров, и все эти бочки пробиты осколками и снайперскими пулями… Типа, здесь очень опасно, и боевики постоянно обстреливают этот район.
98
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
– Товарищи журналисты! – кричал полковник из центра примирения, – Пора заканчивать съёмки. Здесь становится небезопасно. Мне
по рации сообщили, что боевики заметили скопление людей и могут
шмальнуть по нам из всех видов оружия…
– Давайте быстрей! – вторил ему акыд. – Заканчиваем работу и ума-тываем отсюда…
– Давай, Витя, писать, – спускаясь с насыпи, требовал Илья.
– Я давно готов… Надо постараться с одного дубля…
– Сейчас попробуем… Высокие брустверы вдоль трассы, – начал
Илья, поднимаясь к бочкам…
В этот момент, со стороны боевиков загрохотал крупнокалиберный
пулемёт. Стреляли не сюда, но били где-то совсем рядом…
– Заканчиваем! – орал акыд… – Бегом все в автобус, уезжаем!..
– Еще раз, Витя, – обратился Илья – Сейчас получится.
– Давай уже, Илья, говори, как попало, и хватит… Мне еще Лёху
записывать надо, – возмущался оператор.
– Всё…Давай!.. Высокие брустверы вдоль трассы… На этот раз
Илья проговорил задуманную фразу до конца и даже ткнул пальцем
в пулевое отверстие одной из бочек… Затем быстро спустился вниз
и направился в сторону автобуса. Пулемёт боевиков вновь загрохотал, и опять же бил длинными сериями, но явно не в сторону российских
журналистов.
– Не переживай, Витя, – обратился к оператору Алексей, – я обычно
с одного дубля отпишусь… Да и мне совсем коротенько сказать нужно…
Но два раза… С нас ещё промо требуют, на «представлялку» …
– Ладно, давай уже писаться, а то акыд сейчас глотку свою порвёт,
– настроился Виктор.
Илья уже подошел к микроавтобусу, возле которого кучковались
Клим с оператором Вадимом, Лёня, молодой оператор, переводчик
Сомар и акыд.
– Что они там телятся? – суетился офицер. – Валить пора отсюда, пока «бородачи» на нас не переключились. Пулемёт вон хреначит уже…
Сейчас огонь подкорректируют и, привет…
– Всё, Витя с Лёхой закончили, – перебил его Илья, глядя на отхо-дящих от бруствера коллег.
– Так! Всё в автобус, – потребовал акыд, – я в машину к Тарику, и валим…
