Первая мировая война нуждалась в возникновении танков. Скорострельное оружие лишало пехоту шансов на благополучный штурм укреплённой позиции. На поле боя хозяйничал пулемёт. Армии, как кроты, ушли под землю. Защита выигрывала у нападения. Не помогала и артиллерия.

НИ: Это наглядно демонстрирует первая половина вашей картины. Ливень снарядов на укрепления немцев, огненные и дымные столбы. Артиллерия англичан и французов крушит всё: людей, окопы, пулемёты, заборы из колючей проволоки.

МТ: Да. Четыре тысячи орудий! Два миллиона снарядов! Без малого тонна металла на фронтовой погонный метр. Целых семь суток яростной пальбы, днём и ночью. Казалось, что вражеские позиции полностью уничтожены. Атака англичан сочится с экрана уверенностью быстрого успеха: парадный шаг, плечо к плечу, густые ряды, офицеры курят сигареты. А потом немецкие позиции оживают. Глубокие подземные убежища сделали своё дело – уберегли от артиллерии. Винтовки и пулемёты сметают волны атакующих, одну за одной. Англичане – кадровые солдаты довоенного призыва и патриоты-добровольцы – упорно наступают. Им удаётся взять передовые позиции, но уж больно высокой ценой: шестьдесят тысяч убитых.

Битва на Сомме ужасными жерновами молола жизни. Атакующие и обороняющиеся были в неравных условиях. Как только люди покидали окопы, они превращались в беззащитные мишени. Ведь нельзя прихватить с собой бруствер или окоп! Поэтому военных инженеров призвали решить важную задачу: защитить атакующих от пуль. Движущегося человека могли уберечь толстые листы стали, но подобные латы носить под силу лишь машине. Обычный автомобиль, даже бронированный, не годился. Решение проблемы упиралось в гусеницы, своеобразные переносные рельсы, укладываемые перед машиной, а затем забираемые. Это как использовать длинную доску для пересечения болота.

«Отцом» танка считается полковник британской армии Эрнест Суинтон. В 1914 году он предложил использовать модернизированный гусеничный трактор «Холта» в качестве истребителя пулемётов. Американский трактор «Холта» тогда применяли как артиллерийский тягач, а Суинтон хотел навесить на него броню и вооружить пулемётами. Но английский Военный кабинет от этой идеи отмахнулся.

В начале 1915 года перед особым комитетом поставили задачу создать машину, которую не страшили бы камни, проволочные заграждения, глубокие рвы и крутые скаты. Запаса горючего должно было хватать на тридцать два километра. Прототипы, вооружённые пушкой и пулемётом, с экипажем в 10 человек, не должны были проваливаться на обычных мостах.

Выделили деньги и стали ждать результатов.

Из-за плохой проходимости Суинтон забраковал «машину Линкольна», первую модель танка, созданную Уильямом Триттоном и лейтенантом Уилсоном на базе тракторов «Баллока». Новый вариант боевой машины, готовый к концу ноября, получил прозвище «Маленький Вилли», потому что имел внешнее сходство с Уилсоном – вы могли убедиться в этом в одном из эпизодов фильма.

«Маленький Вилли» тоже спасовал перед требованиями: двух с половиной метровый ров и почти полутораметровая стенка оказались ему не по плечу. И тогда появилась машина специальной постройки – «Большой Вилли». Символ танков Первой мировой войны обзавёлся ромбовидными гусеницами поверх корпуса и орудиями в спонсонах – бортовых полубашнях. «Большой Вилли» с честью справился с испытаниями в феврале 1916 года. Серийное производство породило две версии танка. «Самца» с двумя орудиями и четырьмя пулемётами. И «самку» с пулемётами Виккерса и Гочкиса.

Такова история. Механический двигатель, вездеходный движитель, броня и скорострельное оружие – вот рецепт.

2.

Возможно, это являлось началом эры механических чудовищ.

Возможно, «сухопутный флот» мировых держав совсем скоро ожидало пополнение: машины более страшные и колоссальные, сражения которых достигнут поистине исполинских масштабов.

Возможно…

Как бы ни сложилось в будущем, никто не мог отнять у англичан первенство в создании танка. «Дьявольская машина», раскидавшая лопатой германские окопы, теперь принадлежала Туманному Альбиону. Навсегда.

Возможно, подобная мысль посетила кого-нибудь из танкистов. Но скорей всего – нет. На это просто не было времени.

«Большой Вилли» подмял под себя смешную проволочную преграду и, тяжело сопя, навалился на траншею. Комьями земли осыпался бруствер. Громадный мотор, царствующий в центре танка, командовал гусеницами через механические коробки передач: «Давайте! Давайте! Давайте! На новый заход!».

Солдаты прыгали в траншею, отданную практически без боя. Хвост боевой машины ударил напоследок в чёрную, ещё напитанную дождём, землю, металлические колёса провернулись в воздухе, точно жернова судьбы, и в следующее мгновение «Большой Вилли» оказался на другой стороне окопа. Прикрывая и воодушевляя пехоту.

Воздух пропах гарью. Заветный хребет был уже близок. Ещё немного, и он обретёт новых хозяев.

В тесноте бронекоробки командир придержал тормозом левую гусеницу – танк взял влево. Недостаточно.

– Третья! – призвал водитель, но слово утонуло в грохоте и лязге, будто песчинка в буре. Человек кричал по привычке, в довесок: помощники уже словили взглядом три поднятых пальца и устанавливали передачу. Водитель помогал сцеплением. Заскрипел на барабане трос, двухколёсный хвост двинулся тяжёлым плавником.

– Ouch! – Командир вскинул к голове руку, покрытую перчаткой с раструбами-крагами, чиркнул по лбу, словно хотел срезать кожу под шлемом. Пули гневно били в броню и, не желая мириться с поражением, бросали в смотровые щели жаркие брызги, свинец от своего свинца.

Танки шли группами. «Большой Вилли» чувствовал близость своей спутницы, её возбуждение и жар. Вместе они являлись отличной командой: его пушки против вражеских пулемётов, её пулемёты против пехоты.

Другие группы распадались, но их любовь оставалась нерушимой.

«Большой Вилли» вошёл в деревню Флер, остановился над окопом и очистил его огнём, даря эту маленькую победу своей избраннице.

Минский кинофестиваль «Лiстапад»

Андрей Шимчик / 2065

Андрей Шимчик: Для меня подлинным откровением – первым и оглушающим – стала хронолента «Чудесный», о необычной жизни Арнольда Геррита Хенске, больше известного как Мирин Дажо. Картина не помогла разгадать тайну этого человека, но эффект от просмотра был потрясающим. Мы с друзьями выбегали из кинотеатра, жаля друг друга палочками от сладкой ваты и изображая неуязвимых.

Максим Тихомиров: Я часто вспоминаю первую картину, увиденную по телевизору, когда вскакивал и кричал: «Ух ты! Вот, что может творить темпоральное кино!» Это был «Гром викингов». Мне было шесть лет, и «Гром» покорил меня. Настоящие викинги, суровый быт и жестокие битвы. И при этом в фильме было много смешного. Режиссёр смог акцентироваться на забавных мелочах и ситуациях. Меня это поразило!

АШ: Ваши картины производят схожее впечатление. Они преображают исторические события, показывают их через особую призму.

МТ: Это моя главная задача, как художника, а не как документалиста.

АШ: Человек сделал возможным путешествия во времени, но избежал связанных с этим проблем, разных эффектов и парадоксов. По сути, мы научились лишь подглядывать в прошлое, оставаясь невидимыми для его обитателей…

МТ: И это щедрый дар, весьма щедрый! Наш мир и без того запутанная штука, чтобы множить узлы – встречей с самим собой, убийством своего дедушки, попыткой изменить былое или мечтой обрести истинную любовь. Оставьте это Брэдбери, Хайнлайну, Булычеву, Саймаку и Бестеру. Стивен Хокинг, который, в своё время, так и не смог найти закон, запрещающий путешествия во времени, однажды спросил: «Если путешествия во времени возможны, то где туристы из будущего?» Теперь мы знаем ответ – они рядом, наблюдают, снимают, но мы их не видим. «Фантастическая сага» Гаррисона стала реальностью, только в щадящем варианте невмешательства.