Его приятели отреагировали возмущённо. Один из них бросился на меня вопя как маньяк. Мои очки чуть не слетели с носа, когда я саданул его коленом так, что он сложился пополам. Другой парень вытащил восьмидюймовый нож и ухмыльнулся, а я достал 357-ой «магнум» и ухмыльнулся ещё шире. Он оказался достаточно сообразителен, чтобы бежать от меня, как чёрт от ладана. Его кореша присоединились к нему.

«Креветка», который всё это время просидел на тротуаре, благодарно мне улыбнулся. Однако улыбка вышла не особенно красивой, работали мышцы только половина лица.

Я поднёс руку к голове чтобы убедиться, что мой новый парик всё ещё на месте. К этой штуке нужно было ещё привыкнуть.

— Скорую вызвать? — спросил я.

— Нет, я в порядке.

Скорее всего, так оно и было. Молодые всегда быстро поправляются. Ещё даже не успел осознать что пострадал, а уже как новенький.

Я убрал свой «магнум» в кобуру, наклонился и помог «Креветке» подняться на ноги. Всё ещё держа его за руку, я представился:

— Меня зовут Клэр.

Как ожидалось, «Креветка» криво ухмыльнулся. Действительно, смешное имя — Клэр.

Я с силой сдавил его ладонь.

— Услышал что-нибудь забавное?

— Нет, — вздохнул он. — О, вовсе нет.

Его голос звучал сдавлено и натужно. Так бывает, когда говоришь и стонешь одновременно.

— А тебя, как зовут? — спросил я, не отпуская его руки.

— Оскар.

— Разве ты не хочешь поблагодарить меня, Оскар, за то, что я спас твою задницу?

— Конечно, конечно. Спасибо, Клэр.

— Ну ещё бы.

Он выглядел очень благодарным, когда я наконец отпустил его ладонь.

Я не был особенно рад возвращению в «Голубой огонёк». Ужасная выпивка, слишком много шума и дыма, и пара танцовщиц топлесс, которые пялились в потолок. Думаю, они надеялись, что он рухнет и этим развеет их скуку. Но к чёрту всё это. У меня были дела, и «Голубой огонёк» идеально для этого подходил.

Я вытер запотевшие очки, пока мы с Оскаром шли к дальнему столику в самом углу. Это был маленький приземистый столик, сделанный так, чтобы влюблённые могли сидеть очень близко, касаясь друг друга коленями. «Креветка» Оскар мне не нравился, поэтому я сел выставив ноги в сторону. Когда пришла барменша с нашим пивом, пришлось их подтянуть. Но, как только она ушла, я снова вытянул ноги.

— Как долго тебя не было? — поинтересовался я.

— А? Что ты имеешь в виду?

— Давно откинулся? У тебя на лице написано, что только что получил справку об освобождении.

Он сузил глаза, или, по крайней мере, один из них. Второй был опухшим, побагровевшим и таким узким, насколько это только было возможно.

— А ты что, коп? — спросил.

— Это вряд ли.

— Тогда почему носишь ствол?

— А он заставляет меня чувствовать себя увереннее, — сказал я и сделал глоток пива. У него был кисловатый привкус.

— Вообще-то, ты должен быть рад этому, приятель. Если бы я был пустой, то увидев, как те трое придурков пошли отсюда следом за тобой, скорее всего, не стал бы вмешиваться.

— И всё-таки, почему ты мне помог?

— Потому-что у меня золотой сердце.

— А ещё?

— Потому-что у меня глаз — алмаз, и мой намётанный глаз подсказывает мне, что ты именно тот парень, которого я ищу. Итак, как долго ты на воле?

— Уже два дня после девяти лет за решёткой.

— А я называл Соледад[3] домом в течение 12 лет. Но это было очень давно. Единственный раз, когда они смогли что-то доказать.

— Да ладно? — его уцелевший глаз смотрел с явным интересом.

— Точно тебе говорю. А тебя на чём повязали?

— Посчитали, что я приласкал одну цыпочку без её согласия.

— Что? Изнасилование?

— Так они это назвали.

— А ты это так не называешь?

— Чёрт возьми, да конечно, нет. Ты что думаешь, я должен изнасиловать тёлочку, чтобы получить то, что мне надо? Да она сама хотела, и была готова на всё.

— Хотела, значит?

— Да.

— И за это тебя отправили на зону на девять лет?

— Ну, когда меня взяли, у меня был нож. Такие вот дела.

— Так ты что, её порезал?

— Да нет, ни за что! — Оскар выглядел оскорблённым.

— А почему бы и нет? Когда-нибудь видел, чтобы прокурор вызывал на допрос труп?

— Эй, чувак, ты говоришь об убийстве! Это не для меня! Нет, нет, нет. Спасибо большое.

— Ты что, никогда никого не мочил?

— Я? Эй, такого не было.

Я ухмыльнулся сквозь дым своей сигары и сказал:

— Это хорошо, Оскар. Мне не нравится работать с парнями, которые могут превратить простое вооружённое ограбление в убийство.

— А… о чём это ты?

Его голос звучал подозрительно, но очень заинтересовано.

— Может быть, ты мне пригодишься.

— А для чего?

Парень наклонился вперёд. Тыльной стороной ладони, он смахнул пивную пену с верхней губы и сложил руки на столе. Из-за отблесков свечи в красном стеклянном подсвечнике, стоявшим на середине столешницы, опухшее лицо Оскара выглядело мокрым и липким на вид.

— Ты когда-нибудь грабил винный магазин? — спросил я.

— Ну, может быть.

— Мы пойдём с тобой в одно такое место, — сказал я. — Назовём это пробой. Хочу посмотреть, как ты справишься. Если хорошо себя покажешь, может быть я возьму тебя на дело покрупнее.

— Да? И какое, например?

— Покрупнее, — повторил я и глубоко затянулся сигарой.

Оскар всё это время пялился на меня. У него был такой вид, словно он серьёзно задумался. А может, просто пытался вспомнить, сколько зелёных видел в своём бумажнике, когда последний раз в него заглядывал. Наконец он кивнул.

— Ну что ж. Встретимся здесь завтра вечером в десять, — сказал я. — Принесу тебе чистый ствол.

— Что насчёт колёс?

— О, об этом я позабочусь. Я обо всём позабочусь, Оскар, дружище.

На следующий вечер Оскар появился в «Голубом огоньке» вовремя.

— Очко в твою пользу, — похвалил я его и закурил сигару, чтобы заглушить сигаретную вонь этого места.

— С чем у меня порядок, так это с пунктуальностью, — он гордо ухмыльнулся здоровой половиной лица. За ночь побитая сторона стала фиолетовой.

— Согласен, в этом бизнесе пунктуальность очень важна, но требуется ещё кое-что.

— И что, например? — спросил он.

— Выполнять то, что тебе говорят.

— Конечно, конечно. Я буду делать всё, что ты скажешь. Я имею в виду, ну, понимаешь, пока мы…

— Нам пора.

Оскара не слишком впечатлил «бьюик» 68 года, припаркованный перед баром. Но мы всё равно сели в него, и я направил машину на дорогу.

— Не переживай, — сказал я. — Твоя девушка не увидит тебя в этой тачке. Это штука горячее, чем стоваттная лампочка. Мы избавимся от неё не позднее, чем через две минуты после того, как закончим с магазином.

— Какая девушка? У меня подружки нет.

— А как же эта, как её там? Старая, добрая «хотела и готова на всё»?

— А, ты про неё. После того, что она сделала со мной? Ты что, шутишь, что ли?

— Ха-ха-ха. Ага. Мне вот что пришло в голову. Если в магазине будет цыпочка, ты её не тронешь. Дело прежде всего, понял?

— Конечно.

— Видишь мешок на полу? Достань из него вещи.

Он поднял матерчатую сумку и вынул курносый револьвер 38-го калибра.

— Злобный на вид малыш, не так ли? — спросил я.

— Опасный.

— В том-то всё и дело. Если ты напугаешь их достаточно сильно, стрелять не придётся. А тебе лучше не стрелять, Оскар. Мелочёвка, за которой мы сейчас едем, того не стоит. Помни это. Если кто-то пострадает, это будут твои проблемы. Понимаешь?

— Конечно, — пробормотал он.

Оскар выглядел очень взбудораженным. Он положил револьвер на колени и глубоко вздохнул. Затем вытащил из мешка шерстяную лыжную маску и пару резиновых перчаток.

— Мы почти на месте. Когда войдёшь внутрь, сунешь дуло владельцу в нос. Заставишь его опорожнить кассовый аппарат в сумку. Там будет не так уж и много. Они постоянно перекладывают деньги из кассы в напольный сейф. Насчёт сейфа не заморачивайся. Нам нужна только наличка из кассы. Мы не будем жадничать. Как я уже сказал, это всего лишь проба. Более важные дела отложим на потом, если всё пройдёт гладко.