В какой же момент я зарыл свои собственные «хочу», позволив им раствориться под натиском интересов Полины? Когда именно я стал делать то, что от меня ждут, забывая о том, что хочу делать сам? Мне тоже хочется чувствовать себя любимым! Чтобы в сердце моей женщины был только я! Тоже хочется, чтобы обо мне заботились! Чтобы не пропускали мои слова мимо ушей, как болванчик кивая: ага-ага. Я Полину любил. Очень сильно. Измен тогда не было. Я работал много. Чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы дать ей все, что она захочет. Вот. Дал. А ей все мало. Ей всегда мало. Она говорит лишь о себе, про меня слушая без интереса, без переживания. Согласовать со мной время – так зачем? Она же сама все за себя решает! Мои планы ей до балды. Моя усталость ничего не значит. Мое время – пффф, что это такое.

Я стал задыхаться. Я сам виноват, не спорю, всегда находил какие-то левые отмазки, не смотрел правде в глаза, не понимая, что жизнь катится в пропасть.

Так где же прошла эта грань, в чем я ошибся? В том, что пытался восполнить то, чего уже давно нет? Или в том, что трусливо искал происходящему объяснение? Оправдания? Вместо того чтобы признать: я для Полины не смог стать кем-то большим. Годы прошли, а я так не смог.

Привычка? Пять лет просрать и не вырулить собственные отношения. Мне интересно. Зачем она хочет за меня замуж? Просто потому, что пора? Просто потому, что давно вместе? Почему? Она меня хоть любит? Даже не так. Когда-то хоть любила? Ей же фиолетово. Я – пустая картинка, которое в инсту не стыдно выложить.

И я говорил, что мне вообще ни во что не упала встреча с ее организатором! Я просил просто сообщить, к чему пришли они. Потому что все равно было бы так, как захочет она.

– Полин, я не поеду на встречу с организатором. Я тебе сразу сказал, что не хочу этим заниматься. Я просил сразу несколько вариантов. Минуя меня, сберегая мое время. Тебе нравятся все эти разговоры. Мне – нет.

– Ну Ииитааан! Ну пожалуйста!

Меня уже бросает в ненавистную дрожь от одного только слова. «СВАДЬБА». Я хочу уйти от Полины. Мне просто рядом с ней плохо. Мне… плохо… рядом с Полиной.

И это осознание впивается острым осколком.

Так же нельзя жить. Всем будет больно, а теперь я в свои ошибки впряг ещё и третьего человека. Каю. Она меня не поймёт. Никогда не простит, что я обманывал. А я не готов ее потерять. Просто не готов. Я должен справиться с ситуацией так, чтобы она ни о чем не узнала. Иначе на наших зародившихся отношениях можно поставить крест.

– Я не поеду, – рублю окончательно. – Полин, я хочу…

– Хорошо. Ладно, я сама смогу встретиться с организатором, – перебивает. Уже обыденно. – А ещё хотела у тебя отпроситься завтра вечером с девчонками на море. Тур горящий. Нас четверо. На две недели. Можно?!

Что можно? Можно «я уже все решила»?!

То есть я прямо сейчас должен проглотить ещё и это? Прекрасно. Здорово ставить меня в известность в последний момент. И что она будет делать, если я скажу, что мне бы не хотелось, чтобы она ехала? Она не поедет?!

– А если я против?

– Ну билеты уже купили. Ну кооотик, ты же не против, да?

Зашибись. Как всегда, решила сама.

– Полин, мне кажется, нам с тобой пора обсудить кое-что, – набираю воздуха в грудь. Я реально задыхаюсь. Я перестал её понимать. Я перестал понимать, почему мы вместе. Я просто боюсь себе признаться, что все пять лет наши отношения держались исключительно на моем желании быть с ней.

И теперь меня жестко тянет в другую сторону.

– Ты меня вообще не слышишь. Ты сама постоянно принимаешь решения. Тебе не кажется, что каждый из нас давно уже сам по себе?

– Ну не передергивай, пожалуйста. Это всего лишь на две недели. Все так неожиданно получилось. Не злись, ладно? Ты все равно Тай не любишь.

– Ты вспоминаешь о моих интересах, когда тебе это выгодно. Разве нет?

– Ну и что, ты теперь обижаться будешь? – разводит руки в стороны. – Ты ж сам со мной не ездил!

– Да потому что мне некогда было, Полина!

– Ты мог бы и на удаленке поработать и со мной побыть подольше!

– Вечер на удаленке и две недели – это разные вещи! Когда я с тобой, ты в инсте зависаешь и с подружками по телефону болтаешь! А со мной тебя вообще нет! Никогда нет, Полина!

Хочется прямо сейчас выкрикнуть, что мы слишком поторопились со свадьбой. Но то, что я слышу, заставляет меня сбросить спесь. И позабыть все нормальные слова. На языке один мат.

– Давай потом поговорим? Дай мне спокойно отдохнуть без выноса мозга, ладно?

Я реально ехал и был ещё в раздрае, а сейчас все. Это конец. У нас не отношения. А то, что от них осталось. Я не виню ее. Но и себя одного тоже не виню.

В дальнейшем я вижу только разрыв.

Сейчас уже говорить ничего не буду. Она вновь не услышит. В последний раз сделаю, как она захочет. Пусть отдыхает. Без выноса мозга.

Вернётся – тогда ей придется выслушать меня. И принять в кои-то веки мое решение.

И дело не в Кае. Просто рядом с ней я особенно остро чувствую, что мы с Полиной теперь чужие люди, все остальное – лишь мишура. Осознаю, что та крепкая нить, что держала меня рядом с «любимой» женщиной, уже порвалась. Ни о какой свадьбе и речи не может быть.

Домой приезжаю с таким тяжёлым чувством, что кажется, будто внутри чёрная дыра. Засасывает все хорошее, что у меня ещё теплится внутри.

Я так больше не хочу. Две недели. И все. Когда Полина вернётся, в первый же день поговорим, и я скажу, что наши отношения себя изжили и свадьбу играть просто нет с смысла. Дальше нужно расходиться.

Решение принято, но душу сковывает страх. Если Кая узнает, это будет крах всему. Никогда я не боялся потерять кого-то. Всегда считал, что не стоит цепляться за людей: ни за друзей, ни за знакомых, ни за партнеров, ни даже за брата. Но мысль, что Кая меня возненавидит и вычеркнет из своей жизни, раскалённой лавой выжигает сердце, и я не понимаю, куда деться от этого чувства. Она не должна узнать. Пусть сейчас мне приходится лгать, но решение принято, и осталось его лишь воплотить в жизнь. А потом… потом я смогу честно и твёрдо сказать, что душой и телом принадлежу только одной женщине. И больше я не готов так рисковать. Я не готов ее потерять. Свихнусь тогда. Хочу принадлежать только одной. Той, которая смотрит искренне. Касается трепетно. Той, чьё доверие обманывать было просто недопустимо…

В раздумьях на автомате подъехал к дому.

Заезжаю на подземную парковку. Выхожу и машины и, чувствуя тяжесть навалившихся на плечи обстоятельств, поднимаюсь к себе.

Итак, у меня есть две недели.

Звонок. Странно. Поздно уже…

Блин. Отец. Опять косяк какой-то!

– Ларсон хочет наведаться в Россию, – как обычно, не здороваясь, отец приступает к сути.

Нох Ларсон – владелец одной из самых крупных компаний в Швеции по производству бытовой техники. Его бренд известен и уважаем по всему миру. Значительную долю товаров в наших розничных магазинах занимает продукция именно его заводов. Нох с отцом на короткой ноге. Их отношения давно уже перешли черту «заказчик-производитель».

– И? – отвечаю также кратко.

– Он хочет, чтобы его сын временно поработал у нас. Выучил язык и получил навыки управления. Ты должен пристроить парня к нам.

– А на своих заводах парень не может научиться управлению?

– Итан. Я не спрашиваю. Я ставлю в известность. Пацана надо оформить. И научить работать. Чтобы он видел бизнес с разных сторон.

– Да я лучше Вилана научу работать, – морщусь при упоминании имени брата. Этот бездарь только и делает, что свои штанги тягает. Отец до сих пор безуспешно пытается втянуть его в семейный бизнес. Но из нас двоих деловая отцовская хватка досталась, очевидно, только мне.

– Кстати, о Вилане. Он тоже должен присутствовать.

– Присутствовать где?

– Нох прилетает через месяц где-то. Вместе с семьей. Мы с матерью тоже. Нужно устроить семейные посиделки. И Вилан тоже должен присутствовать. Кроме того, ты должен устроить Ларсону с сыном экскурсию по компании. Показать головной офис. Свозить в торговые точки. Пусть видит, как его товары «двигаются».