Вульф прислушался. Сидел почти целый час и слушал, отмечая про себя кашель, шаги, шорохи, далекие звуки стонов и всхлипываний. «Это место кишит диссидентами». Обычно было не так; противники Библиотеки варьировались от поджигателей – которые чаще всего совершали самоубийство, лишь бы не оказаться здесь, – до контрабандистов, которых казнили сразу же.

В этой же тюрьме, осознал Вульф, было полно отдельных личностей, которые, как казалось архивариусу, могли пойти против него. «И мы это сделали, – подумал Вульф. – Наш маленький мятеж ради спасения Томаса из Рима отразился на всей библиотечной системе… заставил архивариуса усилить хватку и начать избавляться от всех, кто мог бы причинить ему вред». И Вульф не сомневался, что заключенные вокруг него некогда давали Библиотеке клятву… профессора, библиотекари, солдаты армии.

Те, на ком держалась Библиотека, теперь превратились в ее врагов. Тираны под конец обращались против своих же; это был единственный способ сохранить власть.

Молитвы стихли, и Вульф поднялся на ноги, чтобы подойти к прутьям решетки. Прутья были тяжелые, из холодного железа, и Вульф подумал о тысяче способах того, как их можно сломать. Каждый способ требовал инструментов, которых у него не было, однако это никогда не останавливало его надолго.

– Мой друг по соседству, – произнес он. – Вы случайно не родственник Халилы Сеиф?

На миг повисла тишина, а затем настороженный ответ:

– А почему вы спрашиваете?

– Потому что я хорошо с ней знаком, – сказал Вульф. – И более талантливой, умной студентки я еще не учил. В ней сошлись такие редкие качества, как великий ум и еще более великое сердце.

Вульф услышал выдох, прозвучавший с дрожью.

– Это моя сестра, – сказал мужчина. – Моя младшая сестра. Я Салех. С ней все в порядке? – Молодой человек, очень молодой, может, всего на несколько лет старше Халилы, говорил с дрожью. – Она не здесь?

– Гарантировать не могу, но в последнюю нашу встречу она была цела и невредима и очень далеко отсюда.

– Я тоже молюсь, чтобы она была подальше отсюда. – Мужчина колебался мгновение, а затем сказал: – Простите меня. Я сказал вам свое имя, но не спросил вашего.

– Кристофер Вульф.

– Мятежный профессор. – Голос Салеха стал сердитым. – Тот, кто навлек на нас эти беды.

– Обвинения могут подождать. Сначала надо выжить, – сказал Вульф. Он не терпел дураков ни сейчас, ни когда-либо прежде; единственное, в чем он был виновен, так это в изобретении машины, которая была не нужна Библиотеке. Все, все началось с этого. Его заключение. Его освобождение и уничтожение всех упоминаний о его существовании в Библиотеке. Его наказание, воплотившееся в должности никчемного инструктора. Его уверенность в том, что он ни за что не позволит архивариусу уничтожить еще один светлый ум. – Скажите мне, кто еще с вами.

– Мой отец, дядя и старший брат дальше по коридору, – сказал Салех. – Арестованы по подозрению в предательстве Великой библиотеки. Что, разумеется, полный бред. Нас арестовали, чтобы вынудить Халилу вернуться.

– Кто еще здесь?

– Профессор отдела Артифекс, Маркус Джонсон. Ле Динь, медик. Капитан Ахмед Хан из армейского войска. Двое или трое профессоров из литературных кругов, один популярный писатель, чья последняя работа признана ересью. Целая рать библиотекарей, арестованных за разные преступления, включая укрытие оригинальных работ и сопереживание поджигателям. – Салех сделал паузу, задумавшись. – Одного в конце коридора я не знаю. Он никогда не разговаривает. Мой отец пытался поговорить с ним на языке жестов, однако не получил никакого ответа. Но все это мне известно лишь об одном нашем коридоре.

– Сколько солдат в заключении здесь?

– Еще шестеро. Однако Ахмед единственный имеет значимый ранг.

Вульф позабыл, что вокруг решетки, позабыл о холоде камней и злом запахе этого места. Он отыскал маленький осколок камня и начал царапать заметки списком на стене.

– Начнем по порядку, – сказал он. – Ты в конце коридора?

– Нет.

– Тогда скажи мне, кто рядом с тобой.

Когда Вульф выяснил у Салеха все, что мог, то начал беседовать с женщиной в камере справа, Арианой, которая все слышала. Она была библиотечным солдатом и рассказала все, что знает, уверенным, спокойным тоном, который Вульфу понравился. На ужасную долю секунды этот тон напомнил ему Ника, и пришлось даже сделать паузу, чтобы отбросить все эти мысли. «Никколо в безопасности, – сказал он себе. – И он на пути сюда. Твоя работа заключается в том, чтобы быть готовым, когда он прибудет».

По тюремному коридору медленно поползли разговоры, Вульфу докладывали новую информацию, и вскоре он нарисовал полную карту тюремного коридора, подписав у каждой камеры имена. Когда принесли их скудный ужин, Вульф уже запомнил расположение всех и стер карту.

– Ешьте, не выбрасывайте, – посоветовал Вульфу солдат, который протянул ему поднос с едой. Там было мясо, хлеб, сыр, финики, а еще маленькая порция кислого пива и огромная порция воды. – Выбросите – и тогда больше ничего не получите ни сегодня, ни завтра. Много времени не требуется, чтобы преподать людям урок.

Вульф поднял глаза на солдата и засомневался. Он знал этого мужчину? Тот казался знакомым? Может быть, но сказать наверняка было невозможно, а солдат никак не намекнул на то, что они прежде встречались.

– Я выброшу все это, когда устану от еды, – сказал Вульф.

В награду за свои слова он получил мимолетную улыбку, а потом мужчина – молодой, почти такой же молодой, как студенты Вульфа, – шутливо отдал честь, стукнув пальцами по лбу.

– Вот поэтому-то вы и профессор, – сказал он. – Видите самую суть.

«Да, я его знаю», – подумал Вульф. Он не мог точно определить откуда; не стали же ставить на такой пост одного из солдат Санти? Если только, разумеется, в Александрии не происходило что-то еще, о чем Вульф до этого и не подозревал, – хотя теперь все возможно, если учесть шокирующее число профессоров и библиотекарей, которые оказались в тюрьме. Может, библиотечная цитадель уже и не была такой неприступной цитаделью. Интересная теория для размышлений.

Вульф ел свой паек медленно, не потому, что наслаждался вкусом – вкуса как такового и не было, – а потому, что оценивал потенциальные способности обитателей этой тюрьмы в случае побега. Профессор из отдела Артифекс точно будет полезен. Писатели наверняка смогут придумать, как отвлечь стражу. Больше всего Вульф думал об отце Халилы, который страдал от слабого сердца, а воздух в этом месте ему явно не шел на пользу.

Вульф по-прежнему был в раздумьях, когда собрал остатки со дна своей тарелки.

Там оказалась нацарапана записка, которую теперь было едва разглядеть, и она продолжала тускнеть. Записка гласила: «Меня отправила лейтенант Зара».

Вульф замер, закрыл глаза на мгновение и сделал глубокий, медленный вдох. Брайтвелл, в конце концов, не бросил его здесь совсем одного и без плана. Лейтенант, служившая под началом Санти, пусть не вызывала у Вульфа большой симпатии, но все равно была очень компетентна, и ей сообщили о положении Вульфа. Зная Зару, он мог сказать, что у нее будет план.

Теперь у Вульфа есть связной, а возможно, даже и дополнительный союзник.

Вульф стер пальцем остатки сообщения со дна тарелки и поставил поднос на специальное окошко в решетке после того, как выпил весь эль и почти всю воду, которая ему была необходима.

Когда молодой человек вернулся, чтобы забрать посуду, Вульф наконец вспомнил, где его встречал прежде. Это был лейтенант, который некогда руководил отрядом Синих псов в полку Санти. Все его звали Тролл. Способный молодой человек, бесстрашный, что явно будет на руку. Вульф кивнул. Тролл глянул на тарелку, снова мимолетно улыбнулся и ушел, не сказав ни слова.

Вульф уселся обратно на свою койку и начал методично пересчитывать все, что могло оказаться полезным в этой пустой, навевающей депрессию камере.

Потому что скоро ему понадобится все возможное, чтобы выбраться отсюда.