Халила ощутила, как к ее щекам прилила кровь, и она вскинула подбородок, чтобы начать отнекиваться от его слов.

– Им можно было доверять?

– О да, – сказал Санти. – Каждому. – Вздохнул. – Дорога до Александрии ведет через союзников, связи и общение с теми, кому я могу доверять. Я ничего не гарантирую, не обещаю, что мы вообще увидим город или выживем, если увидим. Однако ты права. Мы должны сойти в Кадисе и найти союзников.

– Значит, мы захватим корабль?

– Мы захватим корабль, – сказал Санти. – И да поможет нам Бог. – Он кивнул на маленькую койку: – Сядь. Будет слишком подозрительно, если мы соберемся большим числом, так что мне нужно, чтобы ты запомнила планы, время и все остальное. Ты сделаешь так, чтобы все было наготове в нужное время и в нужном месте.

Халила села, разглаживая складки подола платья беспокойными пальцами. Она понимала, что, придя сюда и задержавшись надолго, станет причиной сплетен. Однако пусть болтают, если уж так угодно. Лучше пусть члены экипажа корабля сочтут их с Санти тайными любовниками, чем заподозрят заговор.

– Только, – сказала она, – дайте мне возможность первой поговорить с Анитой.

Санти уставился на Халилу на долгое мгновение, а затем сказал:

– Если ты настаиваешь, то должна быть готова потерпеть неудачу. Ты готова? Готова проиграть?

– Имеете в виду, готова ли я к активным действиям? Взять ее в заложники? Вонзить нож ей под ребра?

Он кивнул.

– Анита сделала свой выбор, – сказала Халила. – И да. Я ко всему готова.

Анита не была глупа. Ее закаляли в том же огне, что и Джесса Брайтвелла; она прекрасно понимала, каким жестоким бывает мир и какое у нее в этом мире место. Она была тихой и предусмотрительной и замечала все.

А также Анита сама недолюбливала своего капитана и членов команды. Халила отлично это осознавала. Женщины следят за своими союзниками так же пристально, как за врагами, если желают избежать проблем и сохранить свою власть. Особенно если все подчиненные и коллеги являются мужчинами. Это, пожалуй, нечестно, но зато практично.

Чтобы все сработало, подумала Халила, ей нужно использовать тот факт, что Анита вечно настороже, одинока и под постоянным давлением со стороны находящихся вокруг нее мужчин.

Ну и, возможно, тот факт, что Анита нехотя или неосознанно почувствует некую родственную душу в другой юной девушке.

У Халилы не заняло много времени придумать нужный подход. Она дождалась позднего утра, а затем переоделась в черное платье и уверенно направилась к металлической лестнице, которая вела к капитанскому мостику, где стояла Анита. Халилу, разумеется, тут же остановили двое суровых мужчин – с обожженной солнцем кожей, волосами, выцветшими почти до блондинистого оттенка, и покрытые потерявшими четкость татуировками.

– Проход запрещен, – сказал один из них. – Уходи.

– Мне нужно поговорить с Анитой, – сказала Халила. – Пожалуйста.

– Проход запрещен.

– Скажите ей, что вопрос личный.

– Мне плевать, – ответил моряк и оттолкнул Халилу. – Отойди. Сейчас же. Пока я не скормил тебя рыбам.

– Без моего разрешения ты никого никому не скормишь, – голос Аниты донесся от двери, ведущей на мостик, и когда Халила подняла голову, то увидела, что девушка наблюдает за ними. Приценивается. – Что за личный вопрос?

– Вопрос, который я бы не желала обсуждать в присутствии них, – сказала Халила. – Пожалуйста.

Анита спустилась по ступенькам, взмахнула рукой, отгоняя моряков подальше, а потом скрестила руки на груди в ожидании. Никакая опасность ей не угрожала; как минимум десяток мужчин находились неподалеку, и пусть они были заняты своими делами, но, скорее всего, бросились бы на помощь по первому зову.

И, разумеется, Анита наверняка могла и сама за себя постоять.

– Тебе нужно что-то спросить? – нетерпеливо уточнила Анита.

– Полагаю, у тебя есть ежемесячные женские принадлежности, – сказала Халила. – В моей каюте их нет. И, боюсь, я уже испачкала платье. – Она повысила голос достаточно, чтобы моряки услышали, и улыбнулась, когда они вежливо отошли. Халила никак не понимала, почему мужчины не в состоянии постичь механизмы работы женского тела.

– Никто не предоставил тебе… – разочарованно вздохнула Анита. – Ну разумеется. Они даже не задумались. Глен, наверное, тоже понадобится. Прошу, иди за мной. Поделюсь с тобой чем смогу из своих запасов. – Она глянула на моряков и закатила глаза. – Не надо меня сопровождать, – сказала она им. – Со мной ничего не случится.

Анита привела Халилу в просторную каюту, которую занимала на корабле, а когда открыла шкафчик и вытащила оттуда коробочку менструальных прокладок, сказала:

– Так о чем ты на самом деле хотела поговорить?

– О, мне это и впрямь пригодится, поверь. Не сомневаюсь, у меня пойдет кровь через день-другой. Но ты права, я также хотела бы обсудить с тобой нашу ситуацию.

– Ситуацию. – Анита нашла небольшую тряпочную сумочку и начала складывать туда запасы. – Я положу в два раза больше. Можешь поделиться с Глен. – В ее голосе проскальзывали сомнения, что-то, что заставило Халилу напрячься. Она легонько коснулась плеча Аниты и заметила, как та напряглась.

«Осторожно», – сказала себе Халила. Она запросто могла все испортить.

– Почему ты передумала?

Руки Аниты внезапно замерли, и она подняла на Халилу глаза. На миг Халила была уверена, что девушка ответит, однако потом взгляд Аниты дрогнул, потемнел, и она сунула сумочку в руки Халилы.

– Тебе пора, – сказала она.

– Анита… – Халила сделала глубокий вдох. – Я понимаю, что отец приказал тебе отказаться от нашего уговора. Никто тебя не винит. Я не виню тебя. Но всем понятно, что ты везешь нас в Александрию. Ты же знаешь, что с нами там сделают.

– Тебе пора, – повторила Анита. – Уходи сейчас же.

– Не уйду, пока не узнаю, чем он угрожал тебе, чтобы заставить тебя нарушить свое обещание. Я знаю, что ты не разбрасываешься словами.

– Я могу приказать, чтобы тебя вывели.

– Можешь. Можешь позвать своих моряков. Можешь запереть нас по каютам. Выбрось меня за борт, если желаешь… – Заметив, как глаза Аниты расширились и девушка вздрогнула, Халила продолжила напирать. – Это приказы твоего отца? Избавиться от нас?

– Не от всех, – сказала Анита. – Только от тех, кто не нужен архивариусу.

– Ты имеешь в виду Глен.

– Да.

– И когда это произойдет?

– Мне отдали приказ, Халила.

– Я не прошу тебя противиться ему. Я прошу сказать мне, когда ее планируют убить, чтобы мы смогли прийти к ней на помощь. Ты не будешь иметь к этому никакого отношения.

Анита отвела взгляд и сказала:

– Я не хотела, чтобы все было так. У нас был уговор. Но… Мой отец дал обещания, серьезные обещания. Я не могу пойти в этом против него.

– Я понимаю, – сказала Халила. – Когда они схватят Глен?

Анита так и не взглянула в глаза Халиле.

– Сегодня ночью. Вам подмешают снотворное в еду и напитки, чтобы не мешали.

– Всем нам? Или только Глен и мне, потому что мы в одной каюте?

– Только вам двоим, – призналась Анита. – Но если вы не будете есть, то все поймут, что вас предупредили.

Халила кивнула.

– Я все съем. Но все равно другие могут что-то заметить и прийти Глен на помощь.

– Тогда им лучше быть готовыми к сражению, – сказала Анита.

– Кто из нас самый ценный?

– Томас. И капитан Санти.

Халила наклонила голову и, нахмурившись, спросила:

– Санти? Я думала, от него захотят избавиться, как от Глен. Он никто, чтобы требовать за него выкуп. Какая от него ценность архивариусу?

– Дело не в выкупе, – сказала Анита. На этот раз она встретила взгляд Халилы, но лишь на мгновение, а затем отвернулась и обняла саму себя руками за плечи, точно внезапно замерзнув. – Архивариус хочет наказать Вульфа. Санти можно использовать, чтобы сделать Вульфу больно.

От осознания того, насколько такой мотив безнравственен, Халиле стало дурно. От мысли о том, что кто-то столь могущественный использует свое могущество так жестоко… и так беспорядочно. В этом скрывалась глубокая и личная злость, такая, какую сама Халила не способна была постичь и была тому рада.