Мы обсуждали, куда пойдём гулять и во что будем играть. Говорили о приключениях в кино и о том, что интересного происходит на детской площадке, делились историями о любимых игрушках и мультиках, а также ожиданиями от сегодняшнего дня.

Сквозь лёгкие занавески пробивались лучи солнца, дети радовались и были в предвкушении, а я надеялась произвести впечатление на всех встречных своим образом. Я была полна решимости и готовности к эффектному выходу из дома, но что-то пошло не так. Именно в этот день мой сын набрался храбрости и решил дать мне отпор.

Когда я стояла в ванной комнате перед зеркалом, подкрашивая один глаз и наблюдая за детьми, случайно взглянула на часы и поняла, что мы опаздываем. О ужас! Вернувшись в комнату, я попросила сына помочь младшей сестре надеть гольфы и быстро вышла из комнаты, продолжая наводить марафет.

Подойдя к зеркалу, я убедилась, что готова к новому дню: макияж был нанесен, улыбка сияла, и в целом жизнь казалась прекрасной. И вдруг я поняла, что для раннего утра в нашей двухкомнатной квартире было слишком тихо.

Обычно я замечаю что-то подозрительное и, пытаясь утихомирить детей, говорю: «Всевидящее око наблюдает за вами». Это всегда приводит к нужному результату – тишине. Но в тот день тишина меня напугала.

Я вошла к детям и увидела картину, которая до сих пор стоит перед моими глазами. Два моих ангелочка сидели на краю кровати, скромно и тихо, свесив ножки. Когда я увидела эту картину, меня осенило… Это не просто тишина, это топор войны, который висит в детской комнате. Мне объявили протест, игнорируя мои указания.

Понимая, кто является лидером этого протеста, я, сформировав грозную фигуру и уперев руки в бока, решительно обдумывала вопрос, чтобы полностью разбить детскую стратегию непослушания. В таких ситуациях родитель должен принять бой и выстоять в нём. Быть непоколебимым, уверенным, понимающим и терпеливым взрослым – это важно.

Я хочу сделать акцент на том, что родитель должен вести себя как взрослый. В психологии есть такие понятия, как «внутренний ребёнок», «взрослый» и «родитель». Когда мы, будучи родителями, проявляем себя через гнев, крик или агрессию, а порой даже через соперничество с нашим ребёнком, то в нас говорит наш травмированный внутренний ребёнок. Это тот ребёнок, который до сих пор не научился вести себя как взрослый.

Часто родителем руководит «внутренний ребёнок», которому нужно всё и сразу, и который действует вопреки всему. Это часть личности, которая отражает наши детские воспоминания, эмоции, желания и потребности. «Внутренний ребёнок» может проявляться в различных ситуациях, например, когда мы чувствуем себя уязвимыми, неуверенными или испытываем сильные эмоции, как те, которые возникают, когда наш ребёнок протестует против нашей воли.

Если в родителе есть травмированный «внутренний ребёнок», это может повлиять на его отношения с собственными детьми. Из-за недостатка эмпатии такой родитель может не понимать, что чувствует его ребёнок и почему.

В связи с чрезмерной родительской заботой ребёнок будет чувствовать дискомфорт и бессилие, что впоследствии приведёт к несамостоятельности.

И обратная ситуация – родитель слишком занят своими проблемами и не уделяет достаточно внимания своему ребёнку. Это может привести к тому, что ребёнок будет чувствовать себя одиноким и нелюбимым. Также недостаток поддержки может быть причиной неуверенности и неспособности справляться с проблемами.

Каждый ребёнок уникален и требует индивидуального подхода. Однако не каждый родитель знает, как лучше всего поддержать своего ребёнка в трудной ситуации. Поэтому так важно учиться этому: больше интересоваться мыслями и чувствами ребёнка, глубже понимать его мотивы и мотивацию, разговаривать с ним спокойно и без претензий.

Итак, краткий курс по психологии окончен, и мы возвращаемся к нашей истории.

Конечно, я могла поставить своему сыну ультиматум: либо мы одеваемся и идём гулять, либо остаёмся дома. Я была уверена, что он послушает меня, но в то же время понимала, что это будет нелегко для него. Всегда нелегко, когда у тебя нет права выбора.

Ультиматум – это требование, которое предъявляется с условием, что, если оно не будет выполнено, то последуют определённые негативные последствия. В случае с моим шестилетним сыном ультиматум мог быть использован, чтобы заставить его выполнить определённое действие или подчиниться правилам. Дети в его возрасте начинают проявлять свою независимость и упрямство. Они хотят принимать решения самостоятельно и не всегда готовы слушать взрослых.

В таких ситуациях я предпочитаю находить компромисс и объяснять, почему его поведение может быть опасным или неправильным.

После всех этих умозаключений я не нашла ничего лучше, чем спросить его: «Ну и чего мы тут сидим, не собираемся?».

Ответ и само бездействие меня, как удачливую мать с небольшим опытом психолога, повергло в шок, но в хорошем смысле этого слова. Они оба продолжали сидеть, но движение их ног остановилось, и мой сын поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Когда я задала ему вопрос, то получила совершенно неожиданный ответ: «Мам, а для кого ты её родила?».

Этот вопрос стал для меня полной неожиданностью – я даже не задумывалась об этом! В одно мгновение пронеслись все воспоминания о том, как мой старший сын заботился о своей младшей сестре, защищал её от нападок сверстников, сопровождал до группы в детском саду и просил купить сладости в магазине, когда им обоим хотелось чего-то вкусного. Он выполнял множество функций, когда это было необходимо, и, как часть процесса воспитания, ему постоянно приходилось уступать сестре.

Сразу вспомнилось всё, и мои глаза наполнились слезами от осознания того, насколько я плохая мать, которая переложила большую часть своих обязанностей на мальчика шести лет. Он такой же ребёнок, как и его младшая сестра, но которому, к сожалению, пришлось родиться в семье, где растет младшая девочка.

Тогда, стоя перед своими детьми, как школьник, получивший «опять двойку», я прониклась всей болью обиды за старших детей, которые ухаживали за младшими братьями и сестрами. Ведь я сама была старшей сестрой в нашей семье.

Меня охватили воспоминания, в которых я не хотела делиться своими вещами с сестрой, когда меня заставляли брать её с собой гулять из-за того, что родители так много работали. Вспомнилось всё! Я оставалась на ночь с годовалым ребёнком, хотя мне самой было всего 10 лет. Грусть, обида и тоска по моему детству одновременно нахлынули на меня в то утро в комнате моих детей.

Мне всегда казалось, что я прекрасная мать. Я не совершаю воспитательных ошибок: проявляю столько любви, чтобы не перелюбить, учу своих детей быть самостоятельными. Они могут ощущать заботу, а не гиперопеку.

По воле судьбы я выбрала для себя профессиональный путь в сфере детской психологии. Мне казалось, что, понимая психологию ребёнка, я смогу избежать тех ошибок, которые были в моём детстве. Я не хотела, чтобы мои дети прошли через те же испытания, которые были в моём детстве. Но в какой-то момент я поняла, что, избегая ошибок моей матери, я совершаю свои собственные ошибки, и они так же мучительны и обидны.

Услышав вопрос сына, я почувствовала себя опустошенной и растерянной. Я не знала, как реагировать, и мне ничего не оставалось, кроме как принять его слова и отреагировать соответствующим образом. С его стороны это не было упрёком или протестом – это была просьба о помощи.

Мамы – это в первую очередь люди, поэтому иногда мы можем не заметить что-то важное в потоке речи ребёнка или даже использовать слова-триггеры, которые звучат для нас как обычные, но могут навредить ребёнку. Поэтому важно всегда отслеживать свою реакцию на ситуацию и стараться доносить свои мысли максимально тактично.

Я молча опустилась на колени и обняла сына. В этот момент я смогла произнести только два слова: «Ты прав».