Влада Шац, Лика Скай, Регина Бровкина, Оксана Авдеева, Арина Савицкая, Александра Ибрагимова, Лиана Ким
Мама в каждом слове
Я волнуюсь вместе с тобой
Арина Савицкая
Когда зарождается жизнь? Какой момент считать её началом: рождение, зачатие или ещё раньше? Перинатальные психологи считают, что жизнь начинается с зачатия. С того момента, когда две маленькие клеточки соединяются, чтобы стать единым целым и вырасти в новый организм.
Жизнь зарождается, и маленький человечек начинает формироваться. Всё, что происходит с мамой в этот период, влияет и на малыша в её утробе, даже если он меньше горошины и виден только в микроскоп.
В тот период, когда маленькое существо ещё называют неодушевлённым словом «плод», он уже растёт, развивается и ощущает все боли и радости, тревоги и надежды своей матери. Он больше никогда не будет так близок с ней. Он буквально часть её, а значит, весь гормональный коктейль матери в период вынашивания младенца становится привычной средой обитания малыша. Если превалируют кортизол и адреналин, то малыш уже родится нервным, плаксивым и склонным к экстриму, а если дофамин, то малыш будет ласковым и спокойным.
Когда я изучала перинатальную психологию, я спросила у мамы, как проходила её беременность. «Нормально», – ответила мама. Ведь она вынашивала меня молодая и здоровая, на сохранении не лежала, рожала сама. Какие могут быть вопросы, конечно же, нормально.
Тогда я начала ей рассказывать про влияние эмоционального состояния матери на плод, её настроения и даже настроя. Мама погрузилась в глубокую задумчивость, спустившись в прошлое по реке памяти…
Беременность наступила неожиданно, она не была запланированной. Вчерашние школьники, поняв, что доигрались до новой жизни, месяц готовились к тому, чтобы рассказать родителям о беременности и о планах на жизнь.
Моя мама, маленькая и тихая, пряталась за почти двухметровым отцом, ловя его взгляд своими огромными серыми глазами.
– Как мы расскажем родителям? Что будем делать? Как будем жить дальше?
Она боялась осуждения, боялась реакции родителей; она боялась будущего, так как не понимала и не знала, что же в этом туманном завтра. Она была растеряна и потеряна. Единственное, в чём мама была уверена: она уже очень любит малыша, растущего в её утробе, и обязательно его сохранит.
Молодой отец тоже был растерян. Он только поступил в университет, мир открывал перед ним все двери, и, в общем-то, ребёнок в его планы не очень-то и входил. Но он любил её, а значит, надо становиться взрослее, значит, надо брать ответственность за себя и за семью.
Взявшись за руки и набрав в грудь побольше воздуха для храбрости, они признались:
– Мама, папа, мы решили пожениться, и у нас будет ребёнок.
Подготовка к свадьбе, свадьба – всё как в тумане. Беременность уже давала о себе знать сонливостью, усталостью и легкой тошнотой. Шумное празднование утомляло, хотелось вернуться домой и забраться под одеяло. Чтобы было тихо и спокойно, и можно было просто поспать.
Совместная жизнь новобрачных не была долгой. Весенний призыв – и молодой муж отправляется служить за несколько тысяч километров от родного дома. А мама Наташа остаётся жить с его родителями. В новой семье всё по-другому, всё непривычно. Она постоянно чувствует себя не в своей тарелке, и её постоянно клонит в сон. Авторитарный свекор и хозяйственная свекровь хотят, чтобы Наташа была удобной, вела себя правильно, ну так, как они себе видят это «правильно». Они искренне любят её и заботятся о ней, но по-своему, так, как они считают нужным, а не так, как ей действительно нужно.
И Наташа снова чувствует себя потерянной, не находит себе места, не чувствует себя дома, не чувствует себя свободной. Она постоянно испытывает тоску по мужу, уехавшему служить, чувствует себя одинокой и непонятой. Ей кажется, что она постоянно должна что-то делать, но делать при этом ничего не хочется, и ничего не получается. И снова тяжелеют веки и закрываются глаза, и снова клонит в сон. Живот становится всё больше и начинает ярко выделяться на её хрупкой фигурке.
Беременность проходила нормально, даже токсикоз не особо мучал: ела, что хотела, спала сколько хотела, а хотела много. Но на уровне эмоций всё было не так радужно.
Страхи, сомнения, ощущение одиночества и безграничная любовь сформировали ребёнка. Ребёнка тревожного, сомневающегося, имеющего сложности с принятием решений, одинокого и самодостаточного. Но при этом доверяющего жизни, ведь уверенность в том, что тебя любят несмотря ни на что, была впитана ещё в утробе матери.
Чудо и чудовище
Арина Савицкая
Аня ходила из угла в угол, пытаясь чем-нибудь себя занять, пролистывала сериалы, пыталась даже читать, но текст не воспринимался: перелистывая страницу, она понимала, что не усвоила ни строчки.
При каждой вибрации телефона Аня вздрагивала. Она ожидала письмо с результатами анализов. К вечеру оно пришло. Дрожащими руками Аня открыла сообщение. Грудь сдавило, дышать становилось всё тяжелее. Комок в горле рос и словно душил, а на глаза навернулись предательские слёзы.
АМГ ушёл ниже единицы. А это значит, что у неё никогда не будет детей. Климакс подкрался в 35. В 35! Кажется, и пожить-то не успела. Молодая, красивая, здоровая. Стоп. Здоровая ли?!
Уже 5 лет Аня безуспешно пыталась забеременеть. Прошла два ЭКО и усиленно лечилась. Она видела в ребёнке продолжение себя, но ребёнок всё к ней не шёл.
«А может, и не надо… – успокаивала себя Аня. – Наверное, я была бы плохой матерью».
При словосочетании «плохая мать» Аня съёживалась, словно становясь меньше. Всё её тело напрягалось, а она сама как будто замирала.
«Буду такой же плохой матерью, как моя мать», – продолжила Аня мысленно и зарыдала.
Душили воспоминания о прошлом, мучили мысли о будущем, о том, о котором мечталось, но которое, была уверена девушка, уже никогда не сбудется. В воспоминаниях приходила её хрупкая, как кукла Барби, светловолосая мать, которую Аня уже и не помнила трезвой, и Он.
Он, который забирал пятилетнюю девочку из рук матери, приходившей в гости. Мать уходила на кухню, а Он гладил девочку, обнимал, целовал, кормил конфетами, а потом входил в неё, как во взрослую женщину. А после мама забирала зарёванную Аню и пакет алкоголя с продуктами и вела домой. До следующего раза.
Аня свернулась в клубок. Воспоминание было настолько живым, что ей казалось, оно происходит прямо сейчас. Она чувствовала во рту вкус тех шоколадных конфет, а в теле – раздирающую боль. Сколько раз она прорабатывала эту ситуацию с психологом, сколько проговаривала, но легче не становилось. В висках вместе с тяжёлыми ударами сердца стучало: «плохая мать, плохая мать, плохая мать».
Из ада материнской опеки Аню забрала бабушка, она увезла малышку в другой город. И больше мать, в общем-то, не интересовалась жизнью девочки. Аня росла и очень боялась стать такой же, как мать. Нюта много трудилась и училась. Отношения с противоположным полом складывались сложно. Но что поделать, перетерпим, нам не привыкать.
Аня давно исключила мать из своей жизни. Но, узнав о её смерти, поехала за несколько тысяч километров, чтобы побывать на её могиле. И нет, не плюнуть или потанцевать на костях, а возложить цветы и попрощаться. Как советовала психолог, Аня благодарила мать за жизнь и принимала всё произошедшее.
