– А тебе напомнить, как я тебя спас от изнасилования? Между прочим, упитый в доску.

– Ага, сам же чуть и не изнасиловал.

– Нечего было по общагам шляться. – не остался в долгу Коровкин. – Если ты сейчас не соберёшься, я, пожалуй, завершу тогда начатое. – он сделал шаг по направлению лестницы.

– Не получится.

– Это почему ещё? Думаешь, что жалко тебя станет? – Коровкин ступил на первую ступень.

– Тебе да жалко? – она усмехнулась. – Сопротивляться не буду. Вась, а Вась, ты лучше ответь, – она, словно девочка взвизгнула и побежала по коридору в направлении своей спальни, где, со слов мужа, должен ждать подарок. – Надеюсь, что ты не чулки с подтяжками подарил.

– Нет, наручники с плёткой, – услышала вдогонку.

Женщина заскочила в комнату, закрыла дверь на замок.

После заключения брака Василий не стал настаивать, чтобы Марина переехала в его спальню. Каждый из супругов сохранил за собой свою комнату. Им так было удобнее: чтобы не мешать друг другу спать храпом, или если одному хочется почитать, а другому мешает свет. Или Василию надо было уехать по делам рано утром, а Марине в такое время не надо было вставать. Марина по ночам часто просыпалась: мучили приливы. Она ворочалась. Потом садилась, включала свет, пила, открывала окно.

Марина повернулась к кровати и увидела новое платье. Оно было как раз в её вкусе: длинное, почти в пол, жемчужного цвета, классического покроя. Ткань была приятной на ощупь. Женщина тут же примерила его и покрутилась перед зеркалом. Ей понравилось своё отражение. Но платье требовало туфель, желательно на каблуке. Хотя в наше время к такому платью можно надеть и кроссовки. Вполне подошли бы те, что есть у неё: на высокой платформе, светлые с розовыми вставками. Но ей непременно хотелось туфель.

Когда она спустилась в зал, Василий был не один. Рядом с ним находился его верный Сальник.

– О, а ты чего потерял у нас?

– Марина Вячеславовна, вообще-то, нехорошо забывать, что мы с вами с одних органов вышли.

– Ещё один пошляк, – хихикнула Марина. – Между прочим, мы, следствие, элита.

– Ой, а ничего, что я рядом с вами постою, – не отставал от неё Сальник. Сегодня он очень надеялся, что Марина не поругается в очередной раз с Коровкиным и его праздник не омрачится поисками благоверной шефа.

– Расслабься, – она словно прочитала его мысли. – Десятого ноября всегда был днём перемирия. Буду вести себя сообразно обстановке. Кстати, а ты чего без второй половины. Я её даже на свадьбе не видела.

– Потому что на вашей свадьбе я работал, а не отдыхал, – ответил мужчина. – Ну что, Коровкины, идём? Машины ждут.

– Кто идём? – Марина подбоченилась. – Коровкины? Тебе напомнить, что я как была Ветрова, так и осталась. Ты мои графские крови к их плебейским не приравнивай.

– Ох, Марина, Марина, – вздохнул Василий. – Вот тебе пятьдесят лет, а всё в сказки веришь. Чтобы я, да при своих связях не поменял фамилию супруги… Марина, стой, дай договорить, – Коровкин сделал вид, что убегает от супруги, которая упёрлась руками в бока, сощурила глаза и теперь смотрела на него исподлобья, – Ты у нас теперь Ветрова-Коровкина. Я тебе двойную сделал. Чтобы все знали, что ты теперь не бесхозная.

Теперь пришла очередь усмехаться Марины: «Ах, ты про это. Только, драгоценный ты мой, ты забыл, кто есть я. Ветрова я, Ветрова. Стольник, скажи, а было, что ты на свидание обещал, но не пришёл».

– Конечно, и не раз, и не без помощи уважаемого Василия Петровича. А вообще, когда в ментовке работал, так там не только про свидания, про обеды забывал. – усмехнулся он. – Не мне вам рассказывать.

– Нет, вот скажите мне на милость, а как вы потом перед девушками оправдывались? Как прощение просили? И получали его, или вас лесом посылали?

Глава 12. Примирение

Сколько городов больших и малых

До него и после я видала,

И они красоты открывали,

Но не мучали, не колдовали,

Ни один тоской не ранил душу

Ни один покоя не нарушил.

Тамара Шульга

«БАМ» 06.11.1974

Марина смотрела на улыбающегося Андрея и понимала, что вся её злость и желание настучать по макушке куда-то испарились. Тем более что сегодня преподаватели оказались просто душками, сильно не гоняли, за рамки билетов не выходили. Сдача прошла на «ура». Девушка даже не задумывалась, что на самом деле это она была подготовлена к экзаменам  и любой вопрос особых трудностей у неё не вызывал.

– Извините, но я вас кидаю. – сказала девушка сокурсникам и, взяв молодого человека под локоть, вышла из здания.

– Что, даже объяснять не надо? – спросил он, по-прежнему держа цветы в руках.

– Почему же не надо? – ответила она, – Сейчас присядем в какой-нибудь столовой, и ты мне расскажешь, как помогал старушке переходить дорогу, а потом был вынужден проводить её до дому и прослушать историю жизни её детей и внуков, а также любимых котов.

Андрей облегчённо рассмеялся.

По дороге Марина весело болтала. Она рассказывала, как прошла пересдача. Причём её рассказ был живым и интересным. Молодой человек подключился, и теперь он вспоминал смешные случаи из его жизни.

Он привёл девушку в Бистро, которое располагалось не так далеко от университета, но про которое она не знала.

Это было одно из первых кафе, которые открывались в то время. Частный бизнес только – только выходил из подполья. Качество и цены были соразмерные. На улице стояла очередь: желающих было больше, чем мог вместить в себя небольшой зал.

– Боюсь, что нам здесь не поговорить, – вздохнула Марина. – Признайся, что ты меня специально привёл в это кафе.

– Это не кафе. Это Бистро. Знаешь, почему оно так называется? – он протянул руку и убрал волосинки с её лица. Столько нежности было в этом простом жесте.

– Не знаю. – она зачарованно смотрела ему в глаза. В сердце жила весна.

В этот февральский день воробьи расчирикались, словно уже наступил март. От вчерашней непогоды не осталось и следа. Голубое-преголубое небо раскинулось над городом. Яркое солнечное пятно ослепляло. И даже убогая серость пейзажа: снега так и не было, трава ещё не появилась, на земле безобразными ломанными фигурами валялся мусор – не могла испортить настроение.

– Когда французские солдаты драпали из Москвы по ими же разорённой дороге, они заходили в дома крестьян и требовали еду: «Бистро, бистро». Отсюда и пошло слово «Бистро». А знаешь, откуда пошло слово «шаромыга»?

– Нет, – опять улыбнулась Марина. – Всё те же французские солдаты шмыгали носами?

– Почти угадала. Они стучались к крестьянам и говорили: «Шер ами, дон муа ле ран». В переводе значит: «Дорогой друг, дай мне хлеба». Вот от сюда и пошло название «Шаромыга».

– Расскажи ещё что-нибудь, – попросила девушка.

В этот момент из Бистро вышла группа, и Марина с Андреем попали внутрь.

Помещение, действительно, было небольшим, но аккуратным и чистым. В отличие от столовой, здесь стоял аромат каких-то трав. Молодые люди подошли к окошку, через которое выдавались блюда. Они взяли по супу с фрикадельками в горшочке и куриной ножке. Пристроились в углу. Там как раз был свободный стол.

В Бистро не было сидячих мест. Все ели стоя. Экономия места.

– Слушаю твоё последнее слово перед вынесением приговора. – произнесла Марина, языком собирая куриный сок, который стекал по пальцу. Стереть такую вкуснятину салфеткой не позволяла совесть.

– Всё очень просто. В субботу я напился так, что ехать к тебе было стыдно. Да и в таком состоянии меня не пустили бы в гостиницу.

– Так. А в воскресенье? – девушка не знала, какой ответ её не обидел бы, но тем не менее она была в душе разочарована, которое попыталась скрыть.

– Ну как ты думаешь, если пьяный в зюзю курсант явится в общагу, что его может ожидать?

– Что? – Марина была далека от этих всех курсантских штучек.

– Его ожидает наряд вне очереди и запрет на увольнительную. Вот, я это и получил. Пожалей меня, несчастного. – Он деланно вздохнул и склонил голову, как кот, который просит почесать ему за ушком. – Хочешь, я встану на колени и буду просить у тебя прощения?