Она глубоко затягивалась тонкой сигаретой, выпуская дым в приоткрытое окно.

– Так куда едем? – повторил он вопрос.

Она посмотрела на кольцо его правой руки, которой он держал руль.

– Женатик. Жаль. Покатай меня часик. Не хочу пока домой.

– Дома не ждут?

– Не твое дело!

– Не хотел тебя обидеть.

– Да ладно. Ты прав, не особо рады там мне. Тормозни у ночника, хочу еще немного выпить. Будешь? – она усмехнулась. – Шучу. Я быстро, – хлопнув дверью, девушка зацокала каблуками в сторону круглосуточного магазина.

Спустя пару минут она вернулась, держа в руках бутылку шампанского и пластиковые стаканчики.

Через час он знал о ней всё. Разведенка. Воспитывает сына. Живет с мамой, которая постоянно ее пилит. Мужики все козлы, особенно бывшие. Работает то тут, то там в ожидании принца. К ребенку относится, как к врожденному дефекту внешности с бонусом в виде алиментов. По жизни особо не парится: «надо жить здесь и сейчас!»

Он не презирал таких, он относился к ним с пренебрежительной жалостью, как относятся к бомжам, влачащим бесполезное существование. Ему было обидно за ребенка. Не за нее. Она и дальше продолжит таскаться по мужикам. По выходным будет скидывать ребенка бабушке. Будет отмахиваться от него, часами обсуждая с подружками по телефону нового «пацанчика».

 В итоге, потеряв привлекательность быстро проходящей молодости, она станет пить. Пить в доме. Приводить всех этих ублюдков домой. А парнишка все будет видеть. Пьяные ссоры и ругань. Хрипы и стоны. Менты и соседи. Пустой холодильник, голод, грязь, вонь. А потом… А потом он найдет ее уткнувшуюся лицом в стол, так и не выпустившую из руки грязный стакан с дешевой водкой, захлебнувшуюся в собственной блевоте. Он поклянется, что в его семье будет все по-другому. В его семье Наташа и Олечка будут самыми счастливыми и любимыми. В его семье…

Он не слушал. В реальность, отрывая от воспоминаний, его вернула рука, нагло ослабляющая ремень джинсов. Она пьяно смеялась, обдавая алкогольным дыханием.

Резко схватив за волосы, он дернул в сторону ее голову. Другой рукой сдавил шею, перекрывая доступ воздуха. Она, как рыба, с широко раскрытыми глазами хлопала ртом, пытаясь кричать. Царапая предплечье, ломала пошлые, длинные ногти. Недопитая бутылка шампанского звенела под бьющимися ногами. Плохо вставленная пробка вылетела, извергая содержимое на пол. Она обмочилась. Задрав юбку, он стянул с успокоившегося, но еще теплого тела, мокрые трусики, жадно вошел и кончил почти сразу.

Какое-то время красная пелена затмевала глаза. Но потом… Потом отпустило. Ушло все. Будто жизнь – белый лист. Словно и не было боли, мучившей его. Словно она унесла с собой все страдания, всю ненависть, что в нем копилась годами. Он был счастлив.

Тело закопал в подлеске, недалеко от города. Жене сказал по иронии правду, что бухой клиент обоссался в машине. Теперь придется из домашней копилки взять на химчистку салона.

Глава 8

Кабардино-Балкарская республика, поселок Верхний Баксан

Лето 2014 года

«Вот ты бесстрашная! А если что случится? Связи-то там нет!» – тараторила в трубку Ленка. «Ой, да ладно, не я первая, не я последняя!» – храбрилась Аня, шагая по безлюдной улице, обильно покрытой коровьими лепехами. Низкие домики на склоне еще дремали в безветренной дымке. Солнце едва начинало свой путь, медленно заливая лучами ущелье. Слышно было только шелест реки. Шустрый Баксан уносил воды Кавказа в Каспийское море. Белоснежные верхушки гор блестели на западе, маяком маня туристов со всего мира. Залатанный асфальт плавно начинал подъем, серпантином вползая на северный склон, сменялся грунтовкой. «Я бы очконула. Еще какой-нибудь йети утащит, будешь потом пищать, когда он тебе вставит метровый волосатый…» «Ты лучше напомни, как маршрут найти?» – перебила Аня. «Через мост, вверх по главной дороге и налево. Там парковка. От нее тропа идет. Камушки цветные, каждые сто метров лежат, специально краской отмечены, чтоб такие дуры как ты с пути не сбились». «Короче, Ленка, иди в жопу, я тоже тебя люблю!» «Если через два дня не выйдешь на связь, найду себе новую подругу!» «Ага, кто тебя вытерпит?» «Эти твои подвозители, так и не объявились?» – сменила тему подружка. «Нет, телефон отключен. Загуляли, наверное». «Ясно. Ладно, давай, я побежала. А то час уже болтаем. Мне Ваньку кормить надо» – на заднем фоне слышался требовательный плач годовалого малыша, которого Аня просто обожала. «Целую». «Пока». Аня отключила телефон. Лямки рюкзака приятно впивались в плечи. Впереди ее ждали приключения. Серая рутина, страшившая Аню больше всего, осталась позади. Сегодня о ней можно не думать. Сегодня можно щуриться и улыбаться лучам восходящего солнца. Ходить, вдыхать, смотреть, пить чай из термоса, ловить в волосах ветер, чувствовать этот мир всем телом. Чувствовать… Она любила этот мир. С широко раскрытыми глазами. По-детски. Наивно. Доверчиво. Слишком.

Глава 9

Кабардино-Балкарская республика, поселок Терскол

Лето 2022 года

Мы сидели в кафе. Писк сломанного арпеджио в третий раз резанул слух, доносясь из Таниного телефона.

– Абонент – не абонент, – хмыкнула Таня.

– Может сеть не ловит? – спросил я.

– Да нет. Если нет сети, так и говорят, а тут «номер не существует», – рассуждала Таня, – наверное, я неправильно записала?

– А Аня твой записывала?

– Вроде да.

– Значит, перезвонит, – доедая последний кусок творожного хычина, невнятно пробурчал я.

За два дня мы натопали по горам по пятьдесят тысяч шагов на каждого, и сейчас, после сытного ужина, хотелось тонуть в прохладе кожаного дивана, глазеть в панорамные окна и наслаждаться моментом. Мне всегда нравилось это состояние. Уставшее тело выключает мозг. Наверное, переходит в режим энергосбережения, отсекая всякое ненужное, что лезет в голову. А, как оказывается, «ненужное» и «неважное» занимает значительную часть мыслей. Короче, это такая медитация: убить себя в хлам (в смысле устать физически, а не головой вниз с девятиэтажки) и созерцать окружающее с идиотской улыбочкой на лице.

Осоловелыми, неморгающими глазами я смотрел в окно. На поляне, под горой Чегет, жались друг к другу кафе, сувенирные лавки, мангалы, обложенные стенами дров, магазины, прокат оборудования, гостевые дома, мини рынок с колоритными бабульками, туристы. Яркая походная одежда, мелькающая тут и там, медленно блекла в лучах заходящего за Эльбрус солнца.

– Зай! За-ай! – тряхнула меня за плечо Таня. – Идем?

– А?

– Нам ещё закупиться надо успеть, пока магазины не закрылись.

– Да-да, пошли, – сказал я, собирая себя с дивана и чувствуя, как затекшие мышцы нехотя разгибают тело.

В придорожном магазине снаряжения мы арендовали палатку, спальники, коврики, горелку и металлическую посуду. В продуктовом купили консервы, каши, бомж-пакеты (куда без них), чай, кофе, сладости. В аптеке – аспирин, парацетамол, активированный уголь, регидрон, бинты, пластыри. Затемно, прогулочным шагом через сосновый лес добрались до гостиницы.

– Я в душ, – Таня первая заняла ванную комнату.

Развесив влажную от пота одежду сушиться, я собрал рюкзак для завтрашнего похода к озеру и, так и не дождавшись любимую из душа, уснул, уютно попав в ложбину промятого матраса. Позже помню, как сквозь сон что-то ворчал, закрываясь подушкой от мерцающего света телефона, в который Танюшка заливала сторисы уходящего дня.

Глава 10

Подмосковье

2003 год

– Мама! – позвал он, но ответа не последовало.

За открытой дверью пахло алкоголем, остатками еды и немытой посуды, сваленной в забившейся раковине. Еще сигаретами. Она не курила. Запах табака означал очередного ублюдка. В магнитофоне выли гребаные хиты восьмидесятых.