Тишина.

– Да пошел ты!

Молчит. Закуривает. Подумав, льет водку в гроб.

– Имена мы им придумали. Да, брат, двойняшки. – кашляет. – А! – радостно дергается он, – мы же это, тески с тобой! Я тоже Тоха! – Тянется жать руку. Некому. Подбирается весь. – Только по отцу Виталич, – еле слышно добавляет он, закрывает глаза и мерно кивает головой, точно соглашаясь со своими мыслями. – Че ж ты, Тоха, меня не дождался? А? – сипит он, выдыхая сигаретный дым. – Э-э-э!– снова пинает он тело. – Я ж нашел тебя! Не знал?!

В голосе звучат победные нотки. – Да, сученыш, вычислил тебя. Тока вовремя ты свалил, – цедит он с обидой сквозь зубы, подносит бутылку к губам. Бутылка пустая. Удивленно смотрит на нее. Вздыхая встает. – Ладно, я в общем не за тем пришел. – Вылезает из ямы.

Наверху уже совсем светло. Он поднимает присыпанную землей канистру. Льет из нее в яму, закрывает и тоже кидает ее в яму. Поджигает. Из-под земли валит копотью масляный дым. Деревья снова наполняются черным. Он смотрит. Он ждет. Прислушивается. Сует руку в карман. Достает телефон. На заставке Ласька. Она тоже смотрит, тоже ждет. Он плачет.

– Ласька, – шепчет он, – Ласька, – гладит он грязным пальцем экран, – Ласька…

Хлопок. Взорвалась канистра. Он вздрагивает. Озирается. Мешкает. Торопливо прячет телефон обратно. Он не хочет, чтобы она видела, ей нельзя переживать… Вдалеке воет сирена. Он спешно оглядывает ветви деревьев. В его кармане моток веревки.

***

Нет Ласьки. Нет человека отнявшего ее жизнь. Нет Антона, Ласькиного мужа. Есть только серое утро нового дня.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ 

Глава 1

Калининград. Лето 2022 года

Тишина. В нашем доме это роскошь. Две девчонки, одной десять, другой три года, да еще и близнецы по знаку зодиака, могут мгновенно менять настроение: то сумасшедшее гоготание, не имеющее ничего общего с милым детским смехом, то надрывный плач, переходящий в ультразвук. Поэтому редкие моменты домашнего одиночества мной ценились особенно.

Таня отвезла детей к маме, а я, пользуясь случаем, приостановил сборы, заварил крепкий зеленый чай и, уставившись в окно, предвкушал путешествие, которое лежало в кармане, зажатое между страницами паспорта, в виде двух авиабилетов на утренний рейс Калининград – Минеральные Воды.

Так случилось, что некоторое время армейской службы я провел в Приэльбрусье, обучаясь горной подготовке, и это была любовь с первого взгляда…

Горы есть состояние души, и ты либо абсолютно совпадаешь с их вибрацией, либо можешь и дальше раз в год жариться тюленем в all inclusive турецкой пятизвездочной фермы розовых свинюшек.

Таня, как и я, оказалась из числа влюбленных в белоснежные вершины, скалистые обрывы, быстрые горные речки, водопады, ледники… В общем, кто был в горах, поймет, а тем, кто не был – сочувствую, но одновременно и завидую, потому что первый раз у них впереди.

Утро. Обычно Танька заводит по три будильника, чтобы заставить себя встать на работу. Но в день вылета происходит чудо: моя жена просыпается за десять минут до жужжания фитнес-браслета. Вообще я не очень верю в эзотерику, всякие гороскопы и нумерологию, но все меняется, когда ты начинаешь жить с супругой-овном, рожденным в год лошади. Вот уж точно смесь коняшки с барашком, такой своеобразный единорог, которому нужно постоянно куда-то скакать и желательно туда, где она найдет массу приключений на свой неугомонный рог.

Таня выросла в обычной советской семье, встретившей перестройку. Ее папа – офицер ВМФ, и Танины родители, следуя военному распределению отца, в начале девяностых переехали из Белоруссии в Россию. Все детство каталась маленькая Танюшка погостить к бабушкам «на пирожки». Сначала на заднем сидении вазовской «копейки», потом неубиваемого сто двадцать третьего, а за ним и сто двадцать четвертого «мерсов» по маршруту Калининград – Солигорск и обратно. Привилась, в общем, моей жене любовь к дороге. И теперь, если Таню одолевает хандра, которая обычно усиливается осенней рутиной, чтобы на любимом личике вновь засияла довольная улыбка, мне достаточно просто пару часов покатать ее на авто. Можно без цели, по пути накормив шавермой, причем обязательно в салоне автомобиля, чтобы «волшебный» запах чесночного соуса пропитал собой всю обшивку, а утром следующего дня напомнил о себе торчащим клочком жирной бумаги из бокового кармана двери.

Торопливый завтрак; несколько раз перепроверить, отключен ли газ, вода, закрыты ли окна… паспорта… деньги… Короче, обычная суета, которая скорее помогает убить время ожидания, нежели приносит пользу.

На дорожку поерзав пятой точкой по табурету, грузимся в маленький Танькин «Пыжик». Пикап решаем оставить дома, а вот Пежо отлично залезет в любую щель бесплатной, поэтому, как правило, переполненной, парковки аэропорта.

Симпатичный «француз» средних лет, внутри напоминающий женскую сумку, в которой можно найти все, кроме того, что нужно, шустро доставляет нас к терминалу вылета. Чем меньше времени до посадки, тем сильнее проявляется вторая личность моей жены. Из огненного, уверенного человека Таня превращается в рассеянную мышку с бегающими глазами и потеющими ладошками. Думаю, она и раньше боялась летать, просто теперь страх полетов усилился материнским инстинктом. Я ее успокаиваю. Ей так не кажется. Я смеюсь, она нервно трясется. Летим.

Глава 2

Приэльбрусье, высокогорное озеро Сылтранкель

Лето 2014 года

В палатке было тепло.  Он потянулся, разминая мышцы. Солнце играло бликами, просвечивая двухслойную ткань крыши. Аппетит, редкий спутник в высокогорье, приятно напоминал о себе урчанием живота.

Легкая улыбка медленно сошла с его расслабленного лица, как только он повернул голову в ее сторону. Пошарив рукой, он нащупал лыжную шапку и, брезгливо приподняв затылок девушки, натянул головной убор так, чтоб окантовка с веселой желтой надписью «Эльбрус», закрыла остекленевшие девичьи глаза. Хорошо, что он не раздел ее полностью, с остывшим телом возиться было бы неприятно. Все должно выглядеть естественно.

Конечно, если пропавшую девушку найдут в ближайшее время, то скрыть от следователей и медицинских экспертов следы насильственной смерти будет маловероятным. Но он рассчитывал на иной исход событий. Глубокое ледниковое озеро хранит гораздо больше секретов, нежели обычный труп заплутавшего туриста, сорвавшегося с тропы в холодную воду.

Прочная альпийская одежда, набитая увесистыми камнями, не порвется, даже когда вздувшееся тело будет стремиться вверх. На всякий случай, обвязав края рукавов и штанин скотчем, он попробовал сдвинуть тело ногой – поднять такую ношу было не по силам. До края уступа, что высился над озером, осталось пару метров. Подтащив труп, внимательно осмотрелся вокруг. Ни души. Еще одно усилие, и шумный всплеск разбил идеальную гладь бирюзовой поверхности.

Опустившись на дно, тело ударилось головой о камень, неестественно заломив шею. В зеркале мертвых глаз мелькнул холодный блеск. Источник света был совсем рядом. Значок эдельвейса, закрепленный на лацкане заиленного воротника, играл лучами, пробивающимися сквозь толщу воды. И если присмотреться к груде полуразложившегося тряпья, в ней все еще угадывалась строгость линий военной формы, мешковато покрывающих останки. Останки немецкого солдата, покоившегося здесь более семидесяти лет. Теперь он не одинок. Теперь их двое.

Через несколько дней группа туристов сообщит в МЧС о пустой палатке, растрепанной налетевшей непогодой. Спасатели найдут личные вещи, свяжутся с полицией, проведут поисково-спасательные работы. Но все тщетно. Горы зовут, и порой навсегда…