Альма же с ужасом смотрела на этих людей, точнее на то что от них осталось. Это были «ходячие мертвецы», они были ужасно худы. От голода у них были вздуты животы. Руки и ноги были настолько тонкими, что можно было увидеть кости. Они были грязные, по ним бегали вши и блохи. Из-за постоянного недоедания они мерзли и при ходьбе их качало из стороны в сторону.

Альма спросила у одной из женщин почему та перекрестилась, когда сказали, что она отправится в барак №10. Та с ужасом взглянула на Альму и ответила:

– Оттуда, никто не возвращается живым. Выносят оттуда вперед ногами. Это ещё тебе повезёт если в газовую камеру попадешь. Видела же утром, как там новых травили? – спросила она Альму. Та кивнула в ответ. – Ну так это счастье будет если тебя сразу убьют. А самое страшное, если ты к доктору попадёшь. Видела этого красавчика сегодня? Ну вот, он доктор здешний. Уйму людей уже загубил и изуродовал. Он получает удовольствие от страданий других. Садист – одним словом. Мы его здесь «ангелом смерти» называем, потому что он красивый и обаятельный, а на деле Сатана в человеческом обличье. – Женщина, с которой разговаривала Альма, была видимо молодой, потому что голос у неё был молодым, а выглядела она как настоящая старуха. Хотя она говорила с Альмой по-немецки, но слышался у неё польский акцент.

– Простите, вы из Польши? – спросила её Альма.

– Да, из Варшавы. Мои братья и муж погибли во время войны в Польше, а семьи тех, кто воевал потом немцы вычислили и отправили по разным тюрьмам и концлагерям. А вы откуда?

– Я из Вены. – ответила Альма.

– Руки у вас такие нежные и тонкие, видно не занимались тяжелой работой. – сказала ей женщина, внимательно рассматривая, руки Альмы.

– Да. Я – музыкант. Играла на скрипке.

Их разговор прервали солдаты с приказом, чтобы все расходились по своим баракам.

– Удачи! Надеюсь, что вы вернетесь живой! – крикнула ей вслед женщина, с которой она разговаривала.

Альма открыла рот, чтобы поблагодарить её, но охранник не дал ей этого сделать, толкнув её в плечо, прикладом от автомата. Альма только кивнула ей в ответ.

Когда её вместе с остальными привели к их бараку. Они увидели деревянное строение с двустворчатыми дверьми и заколоченными окнами, на которых зачем-то были сделаны решетки. Когда их загнали во внутрь они увидели, что внутри ничего нет. Кругом валялись беспорядочно разбросанные доски. И крысы шныряли из одного угла в другой, как только они зашли внутрь их закрыли.

– НО ведь невозможно в таких условиях спать! – возмутилась Альма. – Нужно сказать им, чтобы они дали нам матрасы с одеялами. Мы ведь не собаки какие-то, а люди!

– Думаете, они нас послушают? – ответила Альме, высокая девушка с черными бровями.

– Должны послушать!

– Должны, но не обязаны. Мы для них никто, даже собак своих они ценят больше, чем нас. Собак они кормят три или четыре раза в день, а нас ни разу. А вы про какие-то матрасы с одеялами говорите!

– Но здесь невозможно спать! Неужели, вы будете спать на холодной земле? – возмущенно спросила их Альма. – Вы, как хотите, а я не буду спать на холодной земле. Я сейчас же, их позову. – сказала Альма и решительно направилась к дверям.

– Ты что? С ума сошла, что ли? – спросила у неё, та девушка с черными бровями. Она попыталась её остановить и ухватилась за рукав, но Альма убрала её руку и продолжила идти к дверям.

– Убьют, ведь ты что не ходи! – послышалось со всех сторон.

– Пускай убивают. Днем раньше умру или днем позже. Разве это имеет значение? Мы с вами в бараке №10, а из него никто не выходит живым.

Альма подошла к двери и начала стучать по ней и звать охранников:

– Господа офицеры, подойдите к нам!

Поначалу никто не подходил, потом подошел какой-то солдат и грубо ответил ей:

– Ну чего разорались? Что надо?

– Господин офицер, мы хотели бы попросить у вас матрасы и одеяла, невозможно спать на голой земле.

– А может перину тебе ещё пуховую принести?! Иди спать, не шуми, а то убью! – злобно ответил он ей и пригрозил автоматом.

– Господин офицер, не угрожайте мне! Я требую, чтобы вы принесли нам одеяла, мы тоже люди и нам холодно! – продолжала настаивать на своем Альма.

– Слушай меня, ты – еврейка, закрой свою пасть и марш спать! Не выводи меня из себя. – крикнул на неё охранник.

– Господин офицер, позовите кого-нибудь из старших, если вы не можете удовлетворить мою просьбу, я поговорю со старшими офицерами. – не унималась Альма.

– Ну всё, сучка еврейская! Ты меня достала! – злобно закричал он и начал открывать засов на дверях, открыв двери он с ненавистью посмотрел на Альму и снова закричал. – Я тебя сейчас убью, мразь!

Он подошел к Альме вплотную и ударил её кулаком по лицу, она упала. Тогда он начал её пинать ногами и бить по спине прикладом от автомата, при этом он кричал на неё:

– Тварь еврейская, перину ей захотелось! А больше тебе ничего не хочется? Может орешков золотых тебе принести?

Женщины, которые были вместе с ней в бараке, подбежали к охраннику и начали умолять его, чтобы он перестал бить её. В этот момент мимо барака проходила женщина в форме СС. На вид ей было около 35 лет, у неё были светло-русые волосы и светло серые глаза. Она шла с несколькими офицерами, увидев, что охранник избивает Альму она остановилась и спросила:

– Что здесь происходит?

Охранник вздрогнул от неожиданности, повернувшись и увидев её, он вскочил и отошел от Альмы с почтительностью посмотрел на неё и подняв, правую руку в знак приветствия ответил ей:

– Извините фрау Мандель, эта еврейка подняла шум и не давала никому спать. Кричала на весь барак, нарушая дисциплину, пришлось её проучить.

Альма подняла голову, чтобы посмотреть на фрау Мандель. Лицо у Альмы было всё окровавлено и из носа текла кровь, видно было, что охранник сломал ей нос. Она посмотрела прямо в глаза фрау Мандель и сказала:

– Я просто попросила одеяла и матрасы, потому что здесь невозможно спать на голой земле.

Мария Мандель так её звали, она была комендантом над женской половиной лагеря Аушвиц-Биркенау. Она с удивлением посмотрела на Альму, потому что поразилась её смелости, во-первых, попросить одеяла, а во-вторых, что она повторила эту просьбу и ей, не испугавшись её. Потому что её боялись больше остальных надзирательниц, её даже прозвали «чудовище». Она сказала Альме:

– Мы никому не даем одеял и матрасов. А вашему бараку тем более, потому что завтра вас убьют. Зачем вам одеяла?

Альма попыталась встать в этот момент, но у неё не получилось, тогда она села на землю и снова посмотрела в глаза Марии Мандель и сказала ей:

– Раз нас завтра убьют, то позвольте мне сыграть на скрипке, чтобы нам не так были тягостны часы до казни.

Марию эта просьба ещё больше удивила, чем просьба про одеяла и матрасы. Она спросила у Альмы:

– Вы умеете играть на скрипке?

– Да умею, до войны я работала музыкантом. – ответила ей Альма.

– А вы хорошо играете на скрипке? – снова спросила у неё Мария Мандаль.

– Да. По крайней мере люди, которым я играла меня хвалили.

– Хорошо. Сейчас проверим как вы играете. – после этих слов Мандель обратилась к охраннику, который бил Альму и приказала ему. – Принесите ей скрипку. Музыкальные инструменты у нас находятся во дворе, где мы принимаем новых людей.

Он сразу же отправился выполнять её поручение. Через несколько минут он вернулся со скрипкой в руках. Альма увидев, у него в руках – скрипку, сразу вскочила на ноги и взяла её в руки, как только он ей её протянул. Глаза у Альмы загорелись и она начала разглядывать скрипку, к её удивлению это была та самая скрипка, которую она видела среди кучи инструментов. Она сразу её узнала. Скрипка была новая, она даже ещё сохранила запах лака, которым её покрыли. Альма взяла скрипку и приготовилась играть, проведя смычком по струнам она остановилась и сказала:

– Я хочу сыграть не с целью, чтобы вам понравиться, а чтобы женщины в моем бараке расслабились перед завтрашней казнью. И хотя бы перед смертью послушали бы настоящую музыку, а не ту, что играл ваш оркестр сегодня утром!