– Евреи и коммунисты, шаг вперед! Выйти из строя!

У Альмы сердце екнуло от страха она поняла, что ничего хорошего они не обещают людям, которых они назвали, что скорей всего их сразу же убьют. Она понимала, что эту участь ей не миновать, ведь она – еврейка. Возможно, они даже узнают кем она была, ведь её арестовали прямо чуть ли не на сцене. Её имя гремело на всю Европу, она ведь была второй скрипкой Европы, виртуозно играя, на этом инструменте, у неё даже был свой собственный оркестр. И сейчас когда этот немец смотрел ей прямо в глаза, она поняла, что он точно узнает кто она и какого она происхождения.

Никто так и не вышел из строя. Тогда он начал просто указывать пальцем на людей, чтобы они вышли из строя, многие сопротивлялись, говоря, что они не евреи и не коммунисты. Таких буйных выводили те самые солдаты, которые стояли впереди строя. Подойдя снова, к Альме он опять посмотрел ей в глаза и она подумала, что всё – это конец, но он отвел взгляд на девушку, которая стояла рядом с ней(это была мама близнецов). Он приказал ей выйти вперед, но она не стала сразу выходить, она сказала, что она не еврейка и не коммунистка. К ней подошли солдаты и схватили её под руки и поволокли вперед, она начала кричать, чтобы её отпустили и что они ошибаются, что она никакого отношения к евреям и коммунистам не имеет, но её никто не стал слушать.

Тех, кого комендант вывел, построили спиной к остальным, кто остался в шеренге. Комендант встал напротив чуть поодаль от солдат и взмахнув рукой, отдал им приказ – стрелять. Воздух содрогнулся от звуков выстрелов, люди которых расстреляли мгновенно упали на землю и были уже мертвыми, но автоматчики со свойственной немцам педантичностью добивали лежачих на земле женщин, как им казалось подававшим признаки жизни.

Все, кто стоял в шеренге переглянулись с диким ужасом в глазах, и все сразу поняли, что они будут следующими, только чуть позже, может быть для них фашисты придумали другую смерть более извращенную.

Глава вторая

После расстрела Альму и остальных узниц заставили отдать все вещи охранникам, потому что у многих людей особенно у тех, кто прибыл не из тюрьмы, а из оккупированных фашистами территорий, были с собой чемоданы с вещами. Ведь им сказали, что их будут переселять в Германию, а оказалось, что их привезли в Аушвиц. Во дворе возле бараков, были горы из вещей людей, которых привезли сюда. Нацисты раскладывали эти горы вещей аккуратно, и каждая куча не перемешивалась с другими. Здесь были: детские и женские туфли, одежда, зубные протезы, протезы рук и ног, музыкальные инструменты и даже женские волосы.

Альма увидев, кучу из музыкальных инструментов, сразу глазами отыскала скрипку. Она была абсолютно новой, своим профессиональным взглядом она определила, что на ней играли раза два или три. Скрипка была лакированной, и вся светилась на солнце. Альма про себя подумала: «Вот бы мне сейчас взять её в руки! Я бы сыграла на ней ту самую мелодию Моцарта, которую играли на входе, только я бы сыграла её в сто раз лучше, чем они! Особенно тот со скрипкой, как он ужасно фальшивил, наверно толком никогда и нигде не играл. Я бы сыграла для этих бедных женщин, они ведь так напуганы. А услышав, мою мелодию они бы хоть немного успокоились. Боже мой, нас же всех убьют! Обязательно убьют. Только не всех сразу, а по очереди!».

После того как у них забрали все вещи их повели на регистрацию. У них спрашивали их имена. Альма сильно испугалась, она понимала, что её по любому убьют, но она не хотела сегодня умирать, лучше уж прожить день другой, чем умереть сейчас. Когда очередь дошла до неё она назвала фамилию своего второго мужа голландца. Она боялась, что помимо того, что её фамилия еврейская, она ещё и известная, а она не хотела вокруг себя лишней шумихи. Ведь если бы она сказала свою бы настоящую фамилию, то все сразу бы узнали, что к ним в лагерь приехала, никто иная как вторая скрипка Европы.

После этого их заставили раздеться и оставить свою одежду, взамен которой им дали лагерную полосатую форму. На руку и на форму им нанесли номера, так у них исчезли имена и их там называли только по номерам. Отрезали всем волосы.

После этого многих женщин из числа тех, с кем приехала Альма забрали в баню для дезинфекции. После Альма узнала, что это не баня, а газовая ка мера, в которой люди умирали мучительной смертью. Позже Альма вспоминала как их вывели, чтобы они смотрели, что их ждет в будущем. Охранники СС отобрали почти половину женщин, с которыми она приехала сюда. И повели их не понятному кирпичному строению без окон с большой массивной железной дверью. Предварительно там несколько охранников рассыпали по полу какой-то белый порошок, споря при этом достаточно ли они насыпали его или насыпать больше. Потом туда завели женщин и закрыли дверь. Через некоторое время изнутри послышались крики о помощи. Слышно было, что пытались открыть дверь, но было бесполезно дверь была плотно закрыта и открыть её изнутри никак не получилось бы. Дверь пинали, царапали, стучали по ней, но им никто не открывал.

Больше всего Альму поразило, что солдаты, которые закрыли женщин внутри. Были абсолютно равнодушны к их крикам и мольбам о помощи и спасении. Они сели недалеко от дверей и закурили у одного была губная гармошка и он начал на ней играть. Через минут пять примерно к ним подошел тот самый молодой человек, который на перроне увел близнецов. Он с интересом слушал у дверей крики женщин и записывал что-то в блокнот. Потом он убрал блокнот и начал просто смотреть на дверь и слушать стоны и крики женщин, которые были внутри. На миг Альме показалось, что ему приносит удовольствие слушать их крики.

Через минут десять крики и стоны прекратились. Охранники открыли дверь, один из них надел противогаз, и зашел внутрь и через некоторое время вышел и что-то сказал ему. Он ответил ему что-то и показал на мешки с порошком, которые стояли рядом с дверью. Охранник подозвал своего товарища, тот тоже надел противогаз, и они занесли один мешок во внутрь. После они вышли уже без мешка и снова закрыли дверь. Прождав несколько минут, они снова туда зашли, выйдя оттуда они снова что-то сказали тому молодому человеку, он им что-то ответил и с улыбкой наслаждения ушел оттуда, снова что-то записав, в блокнот. А охранники начали выносить оттуда тела и нести их в здание с большими печными трубами, которое было рядом и оттуда снова повалил белый густой дым. Альма и женщины, которые стояли рядом с ней поняли, что они сжигают трупы тех, кого закрыли в камере.

Альма посмотрела на девушку рядом с ней, которая от увиденного тряслась так, как будто у неё была лихорадка. Альма спросила у неё шепотом:

– Ты чего дрожишь?

– Как чего? – ответила ей девушка. – Ты, что не видела разве, что произошло? Они их убили, убили! А потом сожгли! Значит нас тоже также убьют, лучше бы расстреляли, как тех первых.

– Не бойся. – сказала ей Альма. – Всех уж точно не убьют, кто-то да выберется отсюда.

– Да ты что! – воскликнула девушка, продолжая дрожать, – забыла, как тот главный сказал, что выход отсюда только – дымоход. – она показала пальцем на трубу. – Вот наша – смерть. Какие же они звери и изверги! А тот стоял ещё записывал, небось время считал, через сколько они умрут.

Альма открыла рот и хотела ей, что-то ответить, как другая высокая смуглая женщина, резко повернувшись к ним, строго сказала:

– Замолчите, вы обе! Разве не заметили, что за нами наблюдает один из них. – кивком головы она указала на одного эсэсовца, который стоял возле газовой камеры и смотрел на них. – Сейчас подойдет и убьет. Лучше уж завтра умереть, чем сегодня!

Глава третья

К вечеру того же дня, немцы снова всех построили, разделили на группы и отправили по разным баракам. Альму и ещё нескольких женщин отправили в барак под номером 10. Старожилы концлагеря, которые тоже вышли на вечернюю перекличку, с сожалением посмотрели на Альму и других женщин, которых вместе с ней отправили в барак №10. Кто-то даже перекрестился.