— Я не могу тебе этого сказать, Dolcezza.

— То, что ты не в мафии, или то, что произойдет?

— Если я скажу «нет», либо начнется война, либо я получу пулю между глаз.

— Как мне чертовски повезло. Переезжай в Нью-Йорк, Холли. Это будет прекрасное место, чтобы начать все сначала, Холли, — бормочет она про себя.

— Холли, я найду выход из этого брака. У нас с тобой будет шанс.

— Извини, но ты чертов мафиози, Тео. Я не дура, а ты только что сказал, что тебе придется либо начать войну, либо умереть. И оба варианта мне ох как не нравятся. Думаю, будет лучше, если мы просто назовем все как есть: у нас ничего не получится.

— Я не откажусь от тебя, Холли.

— У тебя нет выбора, Тео. Ты должен.

— Выбор есть всегда, и я, бл*дь, выбираю тебя. Я выбираю нас.

Глава двенадцатая

Холли

Я, бл*дь, выбираю тебя. Слова Тео пронеслись в моей голове. Я не уверена, чего он хотел добиться. Но в любом случае сейчас я нахожусь в еще большем противоречии, чем раньше. Я бы хотела верить его красивым словам. В глубине души я им верю. Но в голове я твержу себе, что не надо быть такой чертовски наивной. Нужно бежать, пока я еще могу. Я должна воспользоваться предложением Брэя и сесть в самолет, чтобы улететь домой. Это было бы разумным поступком.

Вместо этого я позволяю Тео проводить меня. Я поворачиваю ключ в замке и открываю дверь, положив руку ему на грудь, чтобы он не последовал за мной внутрь. Я не могу позволить ему войти. Я должна побыть одна, чтобы проветрить голову и прийти в себя.

— Мне нужно, чтобы ты дал мне время и пространство.

— Почему?

— Потому что у меня в голове полный бардак. Мне нужно все обдумать. В одиночестве.

— Ты не одна, Холли. Мы вместе в этом деле. Тебе не нужно ничего переваривать в одиночку.

— Я просто… я не могу сейчас. Мне жаль. — Я закрываю дверь и запираю ее, не забыв при этом закрыться на цепочку.

Я чертовски устала как физически, так и морально. Все, чего я хочу, — это свернуться калачиком в постели. Я отправляюсь в душ. И как только я оказываюсь под струями воды, я даю волю слезам. Я так расстроена сейчас. Я не могу этого сделать. Я не могу справиться с болью, которая зарождается в моем сердце. Это абсолютно бессмысленно. Я ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что его зовут Тео и что у него есть невеста, на которой он отказывается жениться. Да, и он состоит в чертовой мафии.

Уже одно это должно заставить меня бежать как можно дальше. Я хороший человек. У меня есть мораль. Какой же лицемеркой я буду, если откажусь от этих убеждений ради красивого лица и хорошо сложенного тела?

Но, Боже, какое же это тело… Я помню, как прижималась к нему, когда он целовал меня в кафе, словно никто не видел. Я хотела только одного — заняться с ним сексом. Странно подумать, что этот момент был всего несколько часов назад. Кажется, что с тех пор произошло так много событий. И ни одного хорошего.

Я выбираю тебя. Его голос преследует меня. Я не могу выкинуть из головы эти три слова. Выбирал ли меня кто-нибудь раньше? Не знаю, вряд ли… Во всяком случае, никто из тех, кого я могу вспомнить.

Я выхожу из душа, надеваю старую толстовку и пушистые носки. Свернувшись калачиком в постели, я звоню единственному человеку, который никогда меня не осудит. В Сиднее сейчас три часа ночи, но она мне нужна.

— Холли? Все в порядке? — отвечает сонный голос Райли.

— Нет. Я не знаю.

— Подожди, дай мне встать, чтобы не разбудить зверя.

— Слишком поздно. Что случилось? — спрашивает Брэй, садясь рядом с ней.

— Это разговор для девочек. Ложись спать, детка. — Райли встает с кровати и выходит из спальни. Я жду, пока она устроится на кухне. — Ладно, что происходит?

— Как ты узнала, что Брэй — тот самый? Как быстро ты поняла, что он отличается от всех других парней?

— Речь о мужчине… Парень так тебя взволновал, что ты звонишь мне в три часа ночи. Ну, значит, он должен быть особенным. — Райли улыбается.

— Заткнись. Я не должна была звонить. Забудь, что я спрашивала.

— Подожди, ладно. Я поняла, что Брэй особенный, когда увидела его в первый раз. Хотя мы с тобой обе знаем, что я пыталась бежать как черт от ладана и оказаться как можно дальше от этих чувств.

— Как ты узнала?

— Я почувствовала его присутствие в комнате еще до того, как увидела его. Очевидно, между нами была неописуемая химия, которую я никогда не чувствовала раньше. Я имею в виду, что у него чертовски волшебный огурец.

— Райли, соберись. Я не хочу слышать о его пирсингованном огурце.

— Да, извини. Просто это очень отвлекает. В любом случае я знала, потому что, когда я думала о том, что останусь без него, мое сердце болело. Точно так же, как, я знаю, сейчас болит твое. Что случилось?

— Ты не поверишь, если я тебе расскажу. Это просто безумие… Я знаю Ти всего два дня, но чувствую такую странную связь, какой никогда раньше не ощущала. Она отличается от той, что между нами.

— Так почему ты борешься с этим? У него что, проблемы с членом или что-то в этом духе?

— Нет, ну, вообще-то… Я не знаю, но сомневаюсь. Он поцеловал меня сегодня, и я почувствовала этот поцелуй везде.

— Повторяю опять, что тогда не так?

— Я не знаю, могу ли я ему доверять. Должна ли я позволить себе быть уязвимой, чтобы он разбил мне сердце. Если мне так плохо уже через два дня, то как я буду чувствовать себя, если через неделю или месяц он передумает и найдет кого-то получше?

— Ты — Холли, мать твою, Рейнольдс. Нет никого лучше тебя. Если он разобьет тебе сердце, я разобью его невозможно красивое лицо.

— Невозможно красивое, правда? Мужчине не должно быть позволено быть таким красивым, верно?

— Верно.

— Спасибо, Райли. Иди спать. Извини, что позвонила в такое время.

— Холли, ты можешь звонить мне в любое время. Я всегда отвечу тебе. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, что я прилечу первым же самолетом.

— Знаю. Я люблю тебя.

— Не так сильно, как я люблю тебя, сестренка.

Я завершаю звонок, и слезы снова текут из глаз. Я скучаю по своей близняшке. Я скучаю по своей прежней жизни. По друзьям. Но я не могу вернуться ко всему этому и гадать, что было бы дальше. Темнота начинает просачиваться в комнату, а я никак не могу перестать плакать. Завтра у меня будут некрасивые опухшие глаза. Мне нужно попытаться заснуть.

Я лежу в постели и рыдаю уже, кажется, несколько часов, когда слышу его. Я знаю, что это он. Я чувствую его запах. Я чувствую его. Я не решаюсь пошевелиться. У меня мелькнула мысль сказать ему, чтобы он ушел. Вместо этого я просто лежу здесь, пока он забирается ко мне сзади. Он поднимает меня и переворачивает, обхватывая руками, так что моя голова лежит на его плече, а лицо прячется на груди.

— Что ты здесь делаешь? — фыркаю я.

— Я больше не мог сидеть за дверью и слушать, как ты плачешь. Прости меня, Холли. Мне чертовски жаль.

— Как ты вошел? Я заперла цепочку. — И это я говорю? У меня в постели буквально лежит Тео без рубашки, и все, что я могу сказать, это — я заперла дверь?

Подождите, подождите. У меня в постели лежит Тео без рубашки. Мои руки внезапно обретают собственный разум, путешествуя вверх и вниз по линиям его торса. Черт, это нехорошо.

— Dolcezza, как бы мне ни нравилось, когда ты ко мне прикасаешься, я пришел сюда не за этим. Я хочу, чтобы тебе стало лучше. Скажи мне, как сделать так, чтобы тебе стало лучше.

— Я попаду в ад за это, — шепчу я, прежде чем признаться, — я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, Тео. Я хочу, чтобы ты снова меня поцеловал. Я хочу всего, что ты обещаешь.

— Это я могу сделать. — Тео ухмыляется и прижимается своим ртом к моему. Его зубы покусывают мою нижнюю губу, пока я не открываюсь ему навстречу, и его язык жадно встречается с моим.

Мои руки продолжают двигаться вверх и вниз по его телу. Я не могу насытиться. Словно я испытываю желание впервые в жизни, каждый нерв реагирует на его прикосновения. Я вся горю. Мне нужно выбраться из этой толстовки. Отстранившись, я сажусь и стягиваю ее через голову. Затем я очень несексуальным движением стягиваю с себя пушистые носки.