Сегодня гимназия отчего-то стояла на ушах. Ученики шептались по углам, некоторые и вовсе стояли у самых входных дверей, будто чего-то ожидая… Поджидая?

Впрочем, мне это все было неинтересно. Я молча прошла через турникет, приложив пропуск. Пошла к раздевалке через длинный коридор, спиной ощущая чужие взгляды даже через пуховик. И снова шепот. Мальчики смотрели с интересом, девочки переглядывались со злой насмешкой.

– Смотрите, пожаловала… эта, – выплюнула девочка из параллельного класса, стоящая рядом с моими одноклассницами у дверей раздевалки.

– Что, лупоглазая, ты себя бессмертной почувствовала, что ли, раз вы с Киром однофамильцы? – вперед выступила Лера.

Она возглавляла трио подружек. И мне казалось, была самой агрессивной из них.

– Ты как посмела так поступить с нашим Киром? – выплюнула Элина.

– Не стыдно вообще было запирать кабинет и предлагать ему себя? – Дана тоже не осталась в стороне.

У меня будто вся кровь застыла. Я с огромными от удивления глазами на них смотрела, чувствуя такой холод. Пробирающий буквально до костей.

Вот значит, какой у нас новенький, а я чуть ли нормальным его не посчитала. Подлый лжец. Как у него язык повернулся такое выдумать? А ведь вчера миленько забалтывал меня… Спор для мотивации, так ведь он говорил?!.. Теперь мне начало казаться, что вчерашнее – это он и выдумал. Чтобы поиздеваться и показаться крутым.

– Чего молчишь? Язык проглотила? – девочка из параллели перегородила мне путь.

Действительно, казалось что я свой язык проглотила. Он будто онемел, распух и теперь был настолько тяжелым, что я не могла им двигать. Такое со мной случалось каждый раз, когда надо было дать отпор. Накатывал дикий страх, слабость, горло сковывали будто чьи-то призрачные руки.

Мне каждый раз было тошно от того, что я не могла защитить себя.

– Я думала, ты обычная нищенка, каких полно, – продолжила Лера. – Будущая обслуга, которая так и останется на дне. А ты расчетливая тварь, оказывается, Мира. И что с этим делать будем, а?

– Пойдем-ка, – потянула меня в сторону за рукав Дана.

– Оставь, она сама пойдет за нами, – прозвучал сбоку голос Элины. Они меня окружили с двух сторон. – Еще не хватало, чтобы камеры нас засекли. Я обещала папе вести себя хорошо. Катя, ты с нами?

Она обращалась к той самой из одиннадцатого «Б».

– Я подобное веселье никогда не пропускаю.

Я только собиралась возмутиться, как вдруг увидела тень, возвышающуюся надо мной. Затем услышала Кирилла:

– Что тут у вас происходит?

Он спросил спокойно, но в тоне чувствовалась сталь.

Девицы поменялись вмиг. Еще несколько мгновений назад у них на лице читалась какая-то злая решимость и презрение, они ощущали свое превосходство и глумились. А сейчас они надели маски милых девчонок. И даже я бы поверила, что они хотели только… подружиться.

– Привет, Кир, – они сказали это почти в унисон.

– Да ничего, из раздевалки выходим.

– У нас первая алгебра. Подождать тебя?

– Рядом с нашими куртками есть свободное место, показать?

– А меня зовут Катя. Ты, выходит, тот самый Кирилл?

Какие они все лицемеры!..

Так как меня никто не удерживал, я тут же проскочила в раздевалку.

– Тот самый – это какой? – весело отозвался новенький позади. – Вдруг это не я?

– Про которого все говорят… – Катя игриво вещала что-то еще, но я пропустила мимо ушей. Лишь слышала фальшивое хихиканье.

Я почти побежала к нашему ряду вешалок. У меня горело лицо. То ли от жары – я была до сих пор в пуховике и шапке, то ли от стыда. Ну почему я такая рохля? Почему я не могу дать отпор?

Со злостью стянув верхнюю одежду, я повесила на вешалку. Склонилась, чтобы снять сапоги.

– Привет, – раздалось сверху.

Молча устроила обувь на полке и надела балетки.

– Мира, слышишь меня?

Подняла свой рюкзак, закинула на плечо, игнорируя Кирилла. Он уже снял куртку и переобулся. Краем глаза отметила, что на нем черные классические штаны и белая рубашка.

– Ты чего такая злая? – с улыбкой спросил парень. – Как ежик.

Я хотела пройти мимо него, но Никольский схватил меня за кисть. Остановил. Вгляделся мое лицо.

– Ты чего, Мира?

– Отвали, – буркнула я.

– Что-то случилось? – спросил он настойчиво.

– Ничего. Я не хочу с тобой общаться.

Кир вскинул бровь.

– Почему? Вчера же вроде нормально общались, – он делал вид, что ничего не понимает.

Лжец и лицемер. Ещё и смеет смотреть мне в лицо!

Я несколько долгих секунд смотрела в его глаза, надеясь найти в синей бездне хотя бы стыд. Но там было пусто…

– Никогда больше не подходи ко мне, Кирилл, – сказала я, первой отвернувшись.

– Как скажешь, Мира.

Новенький выпустил мою руку из захвата, и я пошла к дверям, очень надеясь, что одноклассницы ушли.

После того, как меня зажали у раздевалки девочки во главе Леры Стрельницкой, я панически начала бояться столкнуться с ними вновь. Тем более, они время от времени бросали на меня многозначительные злые взгляды… Скандал вокруг нас с новеньким не утихал. Со всех сторон шептались о том, какая я расчетливая тварь. Держалась столько лет, но показала свое истинное лицо Киру, буквально затащив его в кабинет и набросившись на бедного парня. А у него чуть ли не моральная травма – к нему приставало «чучело». Ко мне подходили мальчики, брызгали ядом девочки…

– Слушай, а со мной останешься после уроков в кабинете? С Ариной я договорюсь, – с похабной улыбочкой подкатил на перемене Леша Мартынов. Он вроде встречался с Ирой Назаровой, но видимо у них опять период расставания.

– Ты серьезно? – хохотнул Никита Ноздрев. – Никольская страшная же.

– Да вроде не страшная, если снимет свои лупы, – уже не так уверенно проговорил Леша. – В конце концов всегда можно закрыть ей лицо, Ник.

Они заржали, а я молча ушла. Идиоты. Какие же глупые идиоты. Но я не сильно обижалась – когда человека природа обделила ай-кью, то надо ему сострадать. И жалеть отца, которому досталось такое «чудо». Отец Мартынова известный бизнесмен, но видимо на его наследнике их дело застопорится.

Еще одним удивительным явлением было то, как лебезили перед Кириллом одноклассники. Хотя позже я поняла, что на цыпочках перед ним ходили даже учителя. Буквально заглядывали ему в рот.

Кир у нас это, Кир у нас то…

Иногда я смотрела на лицо парня, с правильными, какими-то холодно-красивыми чертами лица, и думала, как сильно его ненавижу. Он этими сплетнями превратил мою жизнь в сплошной кошмар и даже не замечал этого. А иногда, когда ловил мой взгляд, смотрел на меня насмешливо и высокомерно.

Чертов мажор!..

Мне приходилось вставать в пять тридцать и выходить из дома раньше, чтобы ни с кем из троицы подруг не столкнуться. Я переодевалась и поднималась на пятый этаж гимназии – там, в самом дальнем коридоре кабинеты были пустые. В них не проводились уроки и хранили всякий хлам. Там почти всегда никого не было. Кроме меня.

Поэтому я забиралась на подоконник, поджимала ноги под себя и смотрела в окно. Оно выходило прямо во двор. Я видела, как приходили мои одноклассники. Как Кир приезжал на большой черной машине, походящей на хищника. Как водитель услужливо открывал ему дверь и подвал рюкзак… Как иногда с ним приезжали девчонки из класса. Лера. Дана. Ира. Элина. Лида…

Эта их богатая жизнь протекала красиво, весело, искрилась всеми яркими цветами. И среди сплошного праздника белой вороной выделялась я. Опрятная, но в дешевых старых вещах.

«Обноски», – морщили носы мажоры, которые ни разу не задумывались, на какие деньги купить одежду.

После звонка на перемену я тоже прибегала в свое ставшее любимым место. Маме я уже придумала отговорку о своих задержках – приплела дополнительные занятия, и мне вдруг было даже не стыдно ей врать. Я ждала, пока все покинут школу и только потом спускалась в раздевалку.