Генерал Вейж наблюдал за штурмом крепости с холма неподалеку. Надо сказать, осада ему давно наскучила, и он был рад активным действиям. Месяц назад король прислал бумагу с приказом захватить пограничную крепость Лайесс, отправить в цепях всех мужчин рода в столицу, а женщин – в монастырь весьма строгого устава. Земли и сам замок отходили в качестве награды самому Вейжу.

Вообще, эти земли были частью репараций в последней войне, но некоторые дворяне отказались подчиняться приказам о перемирии. Заперлись в крепостях, не желали отдавать свои земли. Лайессы вообще отказались подчиняться – что прежнему своему королю, что нынешнему. Вот и прислал победитель генерала усмирять непокорных.

Месяц под стенами окончательно вывел из себя солдат, рвущихся домой, к женам и детям. Да и офицерам надоели грязь и хлябь ранней весны.

Невольно продолжив плечами движение отряда, генерал поморщился – его ранили тяжелой стрелой в плечо, пробив солидный наплечник. Ранение оказалось поверхностным – острие лишь вспороло кожу и мышцы. Но паникующий оруженосец грубо сорвал наплечник, разломав стрелу прямо в ране, и потому, даже очищенная и зашитая полковым лекарем, она не спешила заживать, причиняя боль.

Наконец ворота пали под натиском тарана, и волна солдат устремилась внутрь, остервенело рубя всех, кто попадался на их пути. Вот теперь генерал неспешно поехал ближе, чтобы принять капитуляцию. К его удивлению, из ворот полетела… солома!

– Что случилось? – спросил он, кивнув одному из ветеранов, стоящих поблизости.

Воин галопом подобрался к воротам, заглянул, въехал, его не было минут десять, потом он выбрался назад с изумленным лицом и доложил:

– Солома, господин генерал!

– Что солома?

– За воротами были расставлены соломенные чучела, много. Все люди собрались в часовне, их там мало совсем. Стояли безоружные на коленях, в первых рядах старики. Наши ворвались, ну… пару голов точно снесли, остальные уцелели.

– А где хозяева замка? Лайессы?

– На кладбище, – вздохнул воин. – Нашим могилы показали, говорят, в первый день осады всех ядром накрыло.

– Кто же тогда держал замок?

– Дочка, господин генерал, Эжени!

– Где она? – рыкнул Вейж, понимая, что гнев вот-вот застит ему глаза.

– На башне! – воин ткнул рукой куда-то вверх, и Леон увидел хрупкую фигурку в развевающемся плаще, стоящую между зубцами.

Он чуть не застонал. Ох уж эти женские истерики! Наверняка кинется вниз, как только ее попытаются оттуда увести. Может, лучше приказать лучнику снять ее, чтобы не мучилась потом пару дней после падения на заросший травой двор?

Тряхнув головой, Вейж поморщился – рана снова дала о себе знать, и зло сказал:

– Отправь за ней кого-нибудь, пусть приведут ко мне! – потом спешился и двинулся осматривать свои новые владения.

Он знал, что доверять словам черни нельзя – обманут, поэтому сам лично обошел замок, запретив мародерство и насилие. Расставил солдат на караулы возле винного погреба, пустого мясного склада и кабинета лорда. В целом замок был скромный, если не сказать бедный, а его пушкари не только наделали дыр во дворе, но и разбили в щепки амбар, хлев и конюшню.

Изучив длинный ряд могил на маленьком кладбище, генерал Жеймо Вейж понял, почему защитники сдались. А еще понял, как мудро было со стороны этой девчонки подставить разъяренным солдатам не живых людей, а соломенные куклы, обряженные в обноски. Несколько тел еще не погребенных уже лежали тут, на грубых строительных носилках, но, как и сказал ветеран, это были пожилые люди в потрепанной одежде слуг. Ни женщины, ни дети не пострадали. Как бы еще убедиться, что Лайессы действительно погибли?

Закончил обход генерал только в кабинете лорда. Упал на минуту в кресло, потирая плечо, чувствуя, как ноют уставшие ноги. Не зря король подарил ему эти земли. С военной карьерой покончено, пора становиться мирным пахарем, но сейчас нужно написать отчет Его Величеству и разобраться с последней занозой этого замка – леди Эжени Лайесс.

Ее привели двое ветеранов. К удивлению, девчонка спокойно шла сама. Вейж бросил взгляд на одного из бойцов, и тот доложил:

– Леди не сопротивлялась, только убедилась, что ее люди живы.

Генерал с интересом уставился на девчонку. Хм, не так уж молода, скорее даже старая дева. Простое темное платье – не черное, очень темно-синее с черной отделкой, распущенные волосы, перехваченные двумя тонкими косичками, из украшений только кожаный пояс с круглой серебряной пряжкой и фибула с гербом, скрепляющая плащ. Лицо трудно назвать красивым – скорее обреченно-усталым. Даже щеки запали. Ему успели доложить, что склады пусты, и люди в крепости давно голодали.

– Леди Эжени…

Она подняла глаза – огромные, теплого карего оттенка, опушенные черными ресницами.

– Леди Борх Лайесс, я воспитанница леди Лавинии.

Воспитанница. Генерал задумался. Под этим скромным названием благородные лорды держали в замках бастардов, любовниц, приживалок всех мастей. От того, кем на самом деле была эта девушка, зависела ее дальнейшая судьба.

– Подробнее! – резко сказал Вейж, пристально глядя на девушку.

Она, к его удивлению, не дрогнула:

– Леди Лавиния дружила с моей матерью в пансионе. Она была из Борхов. Вы знаете, что случилось с замком.

Генерал знал. Замок стоял на ключевой позиции между двумя королевствами. Его не просто взяли штурмом, его снесли, разбросав камни по округе. Мужчин казнили, а женщин… Он как-то видел любовницу брата короля, красивую женщину с медовыми косами и теплыми карими глазами. Она сидела на цепи у кресла хозяина и поднимала взгляд только по его приказу.

– Твоя мать жива? – хрипло спросил он, уже зная ответ.

– Умерла, когда я родилась, – равнодушно ответила девушка. – Леди Лавиния вырастила меня как свою дочь.

– Почему? – Вейжу стало интересно.

– У леди рождались только сыновья, ей хотелось иметь помощницу, – так же ровно отвечала Эжени.

– Лайессы погибли? – строго спросил генерал, отслеживая реакцию девчонки на внезапный вопрос.

Ее лицо исказила горестная гримаса:

– Все. Лорд и старшие сыновья стояли во дворе, их накрыло ядром. Леди умерла через несколько дней от болей в сердце.

– Младший? – полководец знал состав семьи и не упускал деталей.

– Шальная стрела на стене.

– Зачем же ты держала оборону так долго? – не выдержал один из ветеранов, внимательно слушая разговор.

Вот тут девчонка показала характер – глаза сверкнули, спина выпрямилась:

– Потому что Лайессы не сдаются!

– Все равно ж сдалась, – хмыкнул тот же ветеран, чувствуя интерес со стороны генерала.

– Я сберегла людей, – пожала плечами упрямица.

У Вейжа дернуло руку, он потянулся поправить повязку и понял, что казалось ему неправильным!

Девчонка стояла полубоком, прижимая левый локоть к телу. Темное платье и темный плащ… Он встал, шагнул к ней, схватил за руку, и Эжени с коротким стоном упала к его ногам. Ветераны выругались от полноты чувств.

– Она сдала крепость, потому что ранена! – зло рыкнул генерал, отбрасывая плащ в сторону. На темной ткани блестела влажная дорожка с характерным запахом крови. – Лекаря сюда!

Полковой коновал пришел не сразу. К этому времени генерал, и сам неплохо разбирающийся в ранениях, стянул с девчонки платье и обнаружил кровавую рану под мышкой, рядом с небольшой красивой грудью. Это явно была стрела, скользнувшая на излете, но успевшая натворить дел. Весь бок от руки до тазовой косточки пестрел огромным синяком. Края аккуратно сшитой раны разошлись и кровоточили, а еще девчонка стонала, когда он аккуратно прошелся пальцами по ребрам. Может, и не перелом, но трещина точно есть!

Для взрослого воина пустяки, но для истощенной голоданием и переживанием девушки – опасно! Лекарь все же пришел, изучил рану и, качая головой, высказал примерно то же самое, что думал генерал: