Покончив с этим водевилем в миниатюре, Шэнь Цинцю тотчас перестал думать о нём и, открыв маленькое системное окно, вернулся к чтению материалов задания.

Это путешествие было знаменательно не только тем, что оно являлось первой сюжетной веткой, в которой он спускался с хребта, – куда важнее было то, что оно определяло, сможет ли он разморозить функцию ООС, а потому к поручению следовало подойти с предельной серьёзностью.

В файлах отмечалось, что локацией задания был небольшой городок в нескольких десятках ли[40] от хребта Цанцюн. В последнее время там произошла серия убийств – девять человек погибли один за другим.

Было то, что объединяло всех жертв: с них со столь поразительным мастерством сняли кожу, что, осматривая тела с ног до головы, можно было подумать, будто убитые такими и родились, – от подобного волосы поневоле вставали дыбом. Из-за этой дьявольской техники злодея и прозвали демон Кожедел. Его жертвами становились исключительно юные и прекрасные девушки – поэтому в городе Шуанху во всех домах, где были дочери, красивые молодые жёны или наложницы, с наступлением ночи накрепко запирали двери, но и это не спасало несчастных от Кожедела: демон являлся и забирал новые жизни когда ему вздумается.

Уже девять женщин приняли ужасающе жестокую смерть – а местные власти ничего не могли с этим поделать. Перепуганные люди начали шептаться о том, что тут не обошлось без нечистой силы – а иначе как этот убийца мог появляться и уходить, не оставляя следов?!

Тогда несколько богатых и влиятельных семейств собрались вместе и наконец решили послать кого-нибудь на хребет Цанцюн, чтобы молить бессмертных совершенствующихся о помощи.

Шэнь Цинцю перечитал эти записи уже множество раз, однако так ничего и не сумел из них почерпнуть.

«Кто, чёрт побери, такой этот Кожедел?! Первый раз о нём слышу! – кипятился он про себя, получив задание. – Должно быть, эта хренотень – какая-то добавленная линия или скрытая часть сюжета. Он опасен? Каков уровень его боевой мощи? Сможет ли этот старший братец его одолеть? Мы о таком не договаривались!!!»

На все его возмущения Система отреагировала следующим:

[О чём не договаривались? Ваша предыдущая идентичность – читатель романа, а книга – это продукт художественного творчества, в процессе которого писатель делает выбор, что сократить, а что вовсе выбросить. Теперь, став частью этого мира, вы должны пережить все события, большие и малые, на личном опыте, и в том числе вам предстоит завершить сюжетные линии, исключённые из оригинального романа.]

Так что Шэнь Цинцю ничего не оставалось, кроме как посвятить эти несколько дней упорному самосовершенствованию; всё, чего он хотел, – это научиться свободно управлять своей энергией, иначе он, избежав смерти у ног главного героя, вместо этого погибнет от лап какой-то нечисти, о которой прежде даже не слышал, – это всё равно что скончаться, не успев отправить войска на победоносную войну!

Ло Бинхэ всё ещё оставался снаружи, а потому Шэнь Цинцю не смел ослабить бдительность ни на миг. С тревогой ловя каждый шорох, он принялся копаться в содержимом повозки – чего там только не было! Открыв ящик, где обнаружилось с полдюжины чайных сервизов, мужчина попросту утратил дар речи. В прошлой жизни Шэнь Юань как-никак тоже был отпрыском состоятельной семьи, однако при этом отнюдь не страдал болезнью богачей – тягой к показной роскоши.

В это мгновение снаружи раздался взрыв хохота, и Шэнь Цинцю вновь выглянул из повозки.

Ло Бинхэ одиноко брёл в хвосте процессии, периодически переходя на бег. Время от времени всадники специально кружили вокруг него, вздымая пыль, отчего мальчик был покрыт ею с головы до ног.

При виде этого Шэнь Цинцю поневоле стиснул рукоять веера с такой силой, что костяшки начали зудеть.

«Это всего лишь книга, – твердил он про себя. – Все они – вымышленные персонажи». Умом Шэнь Цинцю отлично понимал это, но… как можно требовать, чтобы ты остался равнодушным, когда живого героя подобным образом высмеивают и унижают у тебя на глазах?

Пару раз безрезультатно попытавшись убедить своих товарищей прекратить, Нин Инъин наконец поняла, что её вмешательство приводит к противоположному эффекту, и, подстегнув лошадь, поехала бок о бок с повозкой, взывая к Шэнь Цинцю:

– Учитель! Вы только посмотрите на шисюнов!

Сердце Шэнь Цинцю дрогнуло, но он всеми силами старался этого не показывать.

– А что с ними не так? – равнодушно бросил он.

Голос Нин Инъин звучал так, будто это ей нанесли горькую обиду.

– Они так издеваются над другими, а вы и слова им не скажете! – с вызовом бросила девочка. – Если так пойдёт и дальше… учитель, чему вы научите своих учеников? Кем они вырастут?

Даже перед лицом открытого обвинения Мин Фань и его товарищи не почувствовали ни малейшей неловкости – ведь в былые дни Шэнь Цинцю сам приучил их к подобному поведению своим молчаливым попустительством. Чем более жестоким мучениям они подвергали Ло Бинхэ, тем больше радовался учитель, так к чему сдерживать себя?

Сильнее всех ликовал Мин Фань: в тот день на заднем склоне горы Ло Бинхэ применил какую-то неведомую дьявольскую технику, которой научился незнамо где, и сыграл со своими шисюнами злую шутку; сегодня же, в присутствии учителя, он больше не посмеет поднять головы!

– М-м. – Шэнь Цинцю наконец подал голос, ограничившись единственной фразой: – Ло Бинхэ, подойди.

На лице мальчика не дрогнул ни один мускул – ведь он уже успел к этому привыкнуть.

– Да, – отозвался он и приблизился к повозке.

Остальные продолжали злорадствовать, думая, что сейчас ему всыплют по первое число, – однако мгновение спустя их картина мира разлетелась вдребезги!

Приподняв завесу складным веером, Шэнь Цинцю указал подбородком на Ло Бинхэ, а затем – бросил взгляд внутрь повозки; пусть при этом он не проронил ни слова, значение жеста было очевидно.

– А-Ло, скорее садись в повозку! – обрадовалась Нин Инъин. – Учитель позволил тебе ехать с ним!

Гром! Среди! Ясного! Неба!

Не будь Мин Фань и остальные свято уверены, что их учитель много лет назад встал на праведный путь, они заподозрили бы, что их наставником овладела нечистая сила!

Ло Бинхэ также застыл на месте от удивления; однако он быстро пришёл в себя. Лишь мгновение помедлив в нерешительности, он ответил:

– Большое спасибо, учитель! – и забрался в повозку. Там он забился в уголок и, тщательно оправив полы своей самолично латаной-перелатаной одежды, сидел неподвижно, чинно сложив руки на коленях, будто боялся, что она запачкает внутреннее убранство.

[Предупреждение…] – пиликнула Система.

«Предупреждение отклоняется, – заявил Шэнь Цинцю. – Эта сторона не допустила никакого ООС».

Система не замедлила возразить:

[Персонаж «Шэнь Цинцю» не мог совершить поступок, избавляющий Ло Бинхэ от трудностей. Решение: уровень ООС – 100 %.]

«Насколько хорошо ты изучила сложный внутренний мир этого персонажа? – парировал Шэнь Цинцю. – Делать это ради Ло Бинхэ он бы, конечно же, не стал. Но что, если моя цель состоит в том, чтобы Нин Инъин не разочаровалась во мне? Нин Инъин – моя горячо любимая ученица, она просила меня вмешаться – как я мог остаться глух к её мольбам?»

[…] – выдала на это Система.

«А потому моё поведение полностью соответствует логике образа Шэнь Цинцю! – торжествующе заключил мужчина. – Предупреждение недействительно!»

За эти дни общения с Системой Шэнь Цинцю наконец начал мало-помалу находить лазейки: хоть она действовала по правилам, те на поверку были не такими уж незыблемыми; а значит, как и с любыми гибкими правилами, всегда оставалась возможность поторговаться…

Что и требовалось доказать: Система так и не придумала подходящего аргумента, позволяющего снять баллы. Шэнь Цинцю чувствовал себя таким неимоверно крутым после первой победы, что распиравший его смех поневоле вырвался наружу.