― Шайсе! Пацан, я думал, не увижу тебя до лета, ― Геллерт ухмылялся, глядя на Магнуссона. Сейчас он снова был босой, в рубище и с нечёсаной бородой.

― Здравствуйте, герр Гриндевальд, ― сжал кулаки Бьёрн. ― Я не хотел, оно само как-то так получилось.

― Магия, чтоб ты знал, может исполнить желание волшебника, даже если он об этом не просит, ― хмыкнул Геллерт, с удовлетворением наблюдая, как магия мальчика возвращает ему прежний вид. Как бы то ни было, ощущать себя молодым и полным магии, было гораздо приятней, чем неряшливым стариком.

― Да, у меня появилась проблема… ― Магнуссон с шумом захлопнул книжку, ― но я не собирался вас беспокоить.

― Ну, давай, рассказывай. Я всё равно уже здесь, ― присел в кресло Гриндевальд. ― Да и что у тебя могут быть за проблемы. Небось с девочкой поссорился? Первая любовь, всё такое… молодость, шайсе. Она так быстро проходит.

― Эмм, нет… ― мальчик безэмоционально посмотрел на Геллерта собираясь. ― Я вчера убил двух человек, причём второму буквально откусил голову. Я… до сих пор чувствую вкус его крови во рту, ― выдавил Бьёрн. ― А сегодня, во сне, они пришли ко мне оба… ― добавил он и стал вспоминать всё, что случилось вчера.

―…Ха. Ха-ха-ха! ― от души рассмеялся Гриндевальд после того, как Бьёрн замолчал. ― Мерлин! Какие пустяки тревожат современную молодёжь. Александр Македонский первого раба убил в десять, в четырнадцать сражался наравне со взрослыми воинами, а в шестнадцать, утопил в крови восстание фракийских мятежников. И поверь, к этому времени он не плакал над каждым убитым врагом. Гриффиндор, Слизерин, Соломон, Кощей ― сотни других Великих магов. Думаешь, они переживали над гибелью тех, кто хотел их смерти? Даже я сам… Я жалею лишь о том, что идеальный план не увенчался успехом. Мне плевать на тех неудачников, что погибли в процессе его воплощения.

― Я так не могу, герр Гриндевальд, ― не поддержал смеха Бьёрн. ― Я чувствую себя виноватым. Ведь мог же не доводить дело до дуэли. Как-то иначе всё решить.

― Ладно, ― посерьёзнел Геллерт. ― Тебя оскорбили, так? Попытались унизить перед девочкой, которая тебе нравится. А потом папаша этого idioten, ― выругался он по-немецки, ― хотел тебя убить несмотря на данное слово. Я правильно понял твой рассказ?

― Верно, ― кивнул Бьёрн. ― Если подумать, то так оно и есть.

― Значит, когда они приснятся тебе в следующий раз, ― Геллерт безумно оскалился. ― Убей их снова! Наложи на них «Круциатус»! Сожги их! Пусть и после смерти бьются в агонии, мерзкие выродки. Пойми, парень. Каждый сам несёт ответственность за свои поступки. Никто не виноват, что так вышло. И у мелкого Вольфа и у его недалёкого папаши был шанс остаться в живых. Если бы не гордыня, ― криво усмехнулся Гриндевальд. ― Не зря у простецов говорится, что гордыня ― это смертный грех. Очень часто смертный ― в буквальном смысле. Этот порок слишком многих великих свёл в могилу.

― Я, кажется, понял, ― кивнул Бьёрн. ― На мне лежит ответственность за род. Я не имею права погибнуть, не сделав того, что должен.

― И это верная мысль, наследник Магнуссон, наследник Гриндевальд, ― Геллерт удовлетворённо провёл рукой по грубой ткани чёрной мантии, в которой сейчас сидел. ― Шайсе! Как же мне не хватает простой благоустроенности в этой прокля́той тюрьме. А теперь, если ты закончил жевать сопли, пойдём в комнату для тренировок, покажешь мне, чему сумел научиться за эти полгода. Иногда обычная физическая нагрузка способна выбить из головы любые бесполезные страданья. Тоже мне, нашёл о чём жалеть, ― фыркнул тёмный лорд, поднимаясь из кресла.

Утром Бьёрн с трудом поднялся с кровати. Болело всё тело. Зато на душе было совершенно спокойно. Возможно, на него так повлиял разговор с Гриндевальдом, а, скорее всего, последовавшая за этим взбучка, но мальчик твёрдо решил, что прежде всего надо заботиться о себе и не переживать о том, что случилось. Даже если ему это не нравится. Прошлого не исправить, зато можно изменить настоящее.

Спустившись, Бьёрн поприветствовал бармена Тома, заказал плотный завтрак и стакан апельсинового сока. В это время народа в кабаке почти не было, и он спокойно поел, после чего отправился собираться. Поезд в Хогвартс отправляется в одиннадцать часов, Магнуссон хотел ещё прогуляться по обычному Лондону.

Левитируя перед собой чемодан, Бьёрн вошёл в купе, в котором сидели его однокурсники.

― Привет, ― заулыбались Нотт и Мальсибер. ― Мы тут как раз обсуждали твою дуэль. Как ты его быстро прикончил!

― Привет, ребята, ― Бьёрн повёл палочкой, отправляя чемодан вверх на багажную полку. ― Думаете, это происшествие будут обсуждать в Хогвартсе?

― А то, ― ухмыльнулся Мальсибер. ― Пока не появится другая, столь же интересная новость.

― Или Макгонагалл не задаст эссе на три фута по очередной зубодробительной формуле, ― усмехнулся более сдержанный Нотт.

Через час почти все знакомые слизеринцы побывали у них в купе. Всех интересовал один вопрос: каково это — чувствовать себя убийцей? Бьёрн, сохраняя холоднокровие, спокойно выдержал поток любопытства однокурсников, но через несколько часов решил пройтись по поезду. Такая нездоровая популярность ему не нравилась, но как-то выказывать раздражение, Бьёрн не спешил.

Хорошо хоть Вега совершенно не изменила отношение к нему, спокойно поздоровалась и передала приветы от матери и Беллатрисы. Старшая кузина обещала, что летом сама проверит его дуэльные навыки, так как, по её мнению, Бьёрн слишком долго возился с тем немцем. Она бы решила вопрос одним заклинанием.

В семь часов вечера Хогвартс-экспресс остановился в Хогсмиде, и все начали выскакивать на перрон, поёживаясь от холода. Бьёрн сразу наколдовал на себя согревающие чары и вместе с остальными студентами направился к стоянке карет.

― Ты видишь их? ― Спросил Магнуссона Трэверс, который оказался рядом.

― Да, ― ответил Бьёрн. ― Скелеты лошади, обтянутые чёрной лоснящейся кожей. Крокодилья пасть и нос, больше похожий на клюв.

― И я вижу, как и многие другие слизеринцы, просто об этом не принято говорить, ― сглотнул Трэверс. ― Давай завтра пофехтуем? Я хочу лучше владеть мечом.

― Хорошо, ― кивнул Бьёрн, залезая в карету.

Трэверс отправился к своим, а к Магнуссону подсели Нотт, Мальсибер и Эйвери.

― Бьёрн, родители говорят, в Хогвартсе негласно работает дуэльный клуб. Ты там так драться научился? Как туда попасть? ― накинулись на него однокурсники.

― В дуэльном клубе. Там можно заниматься с пятого курса, ― Бьёрн весело посмотрел на ребят. ― Но для этого надо хорошо проявить себя на Чарах у профессора Флитвика. ЗОТИ тоже не будет лишним, как и самостоятельное изучение магии.

― А ты как туда попал? ― недоверчиво скривился Эйвери. ― Мы же все на втором курсе.

― Роберт, думаешь, я того немца на дуэли случайно победил? ― Магнуссон серьёзно посмотрел на однокурсника.

― Э, нет, конечно, ― Эйвери выставил руки в защитном жесте, проказливо улыбаясь. ― Ты опасен, словно Мерлин во плоти, не надо меня мечом чик-чик.

Все весело засмеялись, а потом Бьёрн объяснил, что уже полтора года занимается у Флитвика и сейчас осваивает заклинания, которые остальные будут пробовать применить только на старших курсах.

― Это же, сколько учить приходится? ― изумился Эйвери. ― Так времени больше ни на что не хватит. Только зубрёжка и отработка заклинаний, а веселиться когда?

В этот момент кареты остановились, и все студенты начали выбираться наружу. Чемоданы были уже доставлены в комнаты, поэтому всем осталось только снять верхнюю одежду и идти на ужин в Большой зал.

Стол Слизерина встретил Бьёрна обычной тишиной. Никто не пялился на него с любопытством, все, кто хотел, уже успели расспросить его в поезде. Поэтому сейчас слизеринцы демонстрировали обычную отстранённость и высокомерие к окружающим. Зато остальные факультеты чуть ли не показывали на него пальцем. Всё же гибель подростков на дуэли в этом веке было редким событием.