— Ай! — Фенрир огорчённо махнул рукой и выругался. — Чем старше он становится, тем сильней глупеет, похоже. Или ваш директор на него так влияет. Собирается бороться за права маглорожденных! Нет, ты представляешь? Оборотень и магглорожденные, прям, друзья не разлей вода. Это бред какой-то. Да они же первые его и прибьют, стоит ему только потерять контроль.

Бьёрн покачал головой. Они с Римусом учились на разных факультетах, интересы далеко не всегда совпадали. Там, где Магнуссон стремился взять как можно больше от учёбы, гриффиндорцы предпочитали особо не напрягаться, часто выезжая на великолепных природных данных.

— Ну почему глупеет, — Бьёрн решил не рассказывать Фенриру о шуточках над однокурсниками, в которых принимал участие Люпин. — Со следующего года Римус — староста Гриффиндора. На эту должность назначают самых ответственных и умных волшебников.

— Умный, да не там, где надо. У нас в деревне таких называют… — и Фенрир снова выругался. — Ты представляешь, он с чего-то решил, что все оборотни выступают на стороне Волдеморта. Как будто нам делать нечего, кроме того чтобы влезать в дрязги магов. Так и без шкуры можно легко остаться. Вот станет Волдеморт официальной властью, тогда другое дело. Многие из наших готовы работать егерями.

— Мы на разных факультетах с Римусом, — вздохнул Бьёрн. — Видимся на лекциях, когда они совпадают, да раз в месяц бегаем толпой по Запретному лесу в полнолуние. Мне кажется, он воспринимает нас, как свою стаю, и даже более адекватным становится.

— Так и есть, — кивнул Сивый. — Когда-то давно мы тоже были больше зверьми, чем разумными существами. Однако потом начали объединяться. Сперва в стаи, затем в первые поселения, а в какой-то момент стали осознавать себя. Летописей у нас не ведётся, но мы волки, получившие от магии возможность превращаться в людей, а не люди, которые превращаются в волков под воздействием проклятья. Вот поэтому между оборотнями такая большая разница. У нас разум сохраняется в обеих ипостасях, а у про́клятых — только в людской. Римус посередине болтается. Чувствует, что рядом друзья, воспринимает вас своей стаей, вот и разума не теряет. А если перекинется, не дай Мерлин, а рядом окажется кто-то из тех, кого он терпеть не может, то зверь сразу возьмёт верх. Плохо, что убийство разумных, делает про́клятого слабее. Превращение болезненней, со временем такой оборотень больше походит на гротескное полудохлое чудовище, чем на настоящего волка.

— Ну, сейчас он нормальный волк, — Бьёрн вслед за Фенриром зашёл во двор. — Только меньше чем ты, раза в два, и хвост у него короткий.

— Отрастёт ещё хвост, — недовольно рыкнул Фенрир, открывая дверь в дом. — Проходи. Или в беседке лучше посидим?

— Лучше в беседке. В Хогвартсе не хватает этого, а в Лондоне тем более, — улыбнулся Бьёрн. — Здесь сама природа нервы лечит. А то я тут психанул недавно. Мою девушку похитили, пришлось разбираться.

— И как, разобрался? — хмыкнул Фенрир. — А то я тебя не знаю. Ты только с виду выглядишь невинной овечкой, а внутри такой же волк, как и мы.

— Я больше медведь, — хмыкнул Бьёрн, на мгновенье блеснув глазами. — Но тут ты прав. Я собственно потому к тебе и пришёл. Хочу провести ритуал усиления. Для него жертвы требуются. Двое у меня есть, как раз хватит. Есть ещё третий, но он был слишком опасным, я ему первому голову свернул, пока он не очухался. Ничего, тоже пойдёт, как топливо для ритуала. Мы с ним на турнире в финале сражались. Сильный маг, хорошо выводов не сделал с прошлого поражения. Я его тогда телекинезом задавил, и в этот раз тоже.

— Подружку-то спас? — Фенрир начал доставать тарелки. Налил себе пива, а Бьёрну сок брусники и малины.

— Да, Слава Одину, эти твари не сделали того, что собирались. Она даже испугаться не успела, а я ей ничего не стал говорить. Вдруг решит, что я чудовище.

— Это ты зря. Настоящая женщина вождя, не менее кровожадная, чем он сам. Только хитрее, — Фенрир с удовольствием отхлебнул пива и довольно рыгнул. — Лучше сразу понимать, она твой друг и помощник во всём или золотая тарелка, которую надо прятать, чтобы никто не украл.

— Она из Блэков, — Магнуссон тоже отхлебнул сок из кружки. — Древний род тёмных магов. Таких опасно злить. Просто не хочется её втягивать в мои проблемы. Когда враги узна́ют, что мы встречаемся, обязательно попробуют ко мне через неё подобраться. А я ведь пока не могу оградить её от всего.

— Не мни корове вымя, малыш, — Фенрир взял со стола горсть солёных орехов и аппетитно захрустел. — А врагов убивай без жалости. Тогда твоя женщина будет жить спокойно, подарит тебе славное потомство и уют в доме.

— До этого нам ещё рано, — покраснел Бьёрн, — сначала надо с проблемами разобраться.

— Все мы так говорили, — ухмыльнулся Фенрир. — Когда ты хочешь провести свой ритуал?

— Ночью в час Волка, — Бьёрн стал предельно серьёзен. — Мне нужно, чтобы никто случайно не помешал ритуалу. А проводить думаю поблизости от вас. Возле большого лесного озера, что к северу от поселения.

— Тогда можешь пока отдохнуть на сеновале, — Сивый мотнул головой в сторону сарая. — А в три часа ночи я подойду. Пока доберёмся, пока всё подготовишь для ритуала, как раз час Волка и наступит.

— Хорошо, — встал из-за стола Бьёрн. — Только я на крышу сарая поднимусь. Буду медитировать на луну, надо настроиться. Неприятное дело — жертвоприношения. Даже если это враги.

Ночью Бьёрн мгновенно заметил огромного оборотня, который перескочил забор со стороны поля и в свете полной луны, в прыжке перекинулся в Фенрира.

— Время, малыш, — негромко позвал его Сивый, и Магнуссон просто спланировал с крыши на землю.

— Ничего себе! — удивился Фенрир. — Ни разу не видел, чтобы маги летали сами по себе.

— Это не совсем полёт, — Бьёрн запахнул мантию и накинул капюшон. — Почти паре́ние. Не буду забивать тебе голову магической теорией.

Магнуссон достал из сумки метлу и легко заскользил над землёй, почти не отставая от мчащегося как стрела оборотня. Поселение быстро пропало за спиной, а впереди начала приближаться мрачная громада леса. Серебристая шерсть Фенрира переливалась в лунном свете, Бьёрн не боялся отстать. Даже успел немного полюбоваться на звёздное небо. Оно будто приветствовало его миллионами звериных глаз, и у Бьёрна стало стремительно подниматься настроение. Он уже не жалел, что скоро придётся лишить жизни несостоявшихся насильников. Они враги, а ритуал позволит ему ещё немного прибавить в силе. В конце концов, никто не заставлял французов лезть к Веге. И неизвестно, скольким девушкам они успели испортить жизнь. Уж слишком схема похищения была отработана, чтобы считать, это нападение первым.

Фенрир остался охранять, спрятавшись недалеко в лесу. Бьёрн на берегу озера выжег гексаграмму, нарисовал рунные знаки, запалил по углам костры, а в центре положил расколдованных пленников и тело Дюруа. Затем начал читать литанию, запуская ритуал из родового камня. От него во все стороны хлынула магия, освобождённая из-под скрывающих чар. Аура расправилась и сейчас напоминала огромное чёрное солнце, окружённое слепящими синими молниями.

В нужный момент Бьёрн взмахом палочки отрубил головы обоим насильникам, и огонь костров неистово выметнулся вверх, заполняя начерченную фигуру. В озере отражалось буйство стихии, похожей на Северное сияние. Магнуссон вошёл в пламя, и оно тут же начало впитываться в его тело. Когда Бьёрн замер в центре гексаграммы, пламя окончательно исчезло, погрузив всё озеро и берег в непроглядную тьму. В этой темноте чувствовалась угрожающая пульсация. Давление магии стало ещё больше, Фенрир предусмотрительно отбежал глубже в лес, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать, настолько страшные силы сейчас бушевали там, у озера. Однако через несколько минут, вся разлитая мощь, как будто полетела куда-то к центру, съёжилась и исчезла в одной точке.

Бьёрн стоял по пояс в воде, смотрел на звёзды и с наслаждением вдыхал еловый запах деревьев, росших невдалеке от берега. Внутри сворачивалось огромной змеёй и уходило куда-то в глубину яростное пламя. Ритуал прошёл успешно, добавив выносливости, возможности дольше использовать высокоэнергетические заклинания, без риска пережечь каналы.