Женя на тот момент уже работал в одной престижной фирме, его отец через знакомого помог устроиться. Летом, сразу после сдачи дипломной работы мы поженились. Но наш медовый месяц был омрачен смертью моего отца. У папы была небольшая строительная фирма, которую он оставил мне. Вадим, мой отчим, пытался возглавить, но я категорично отказала. Казалось, что отцу это не пришлось бы по вкусу, и я попросила мужа попробовать. Мать злилась, что я переписала все документы на Женю, но я в отличие от нее в нем не сомневалась и доверяла на тысячу процентов. И вот спустя три года Жене удалось не прогореть и даже получать нормальную прибыль.

Сейчас думаю, какой я была глупой, что устроилась на работу не к отцу, хотелось хоть чего-то добиться самой, а не выслушивать, что мне все досталось по блату. Дурацкие принципы. Но из декрета планирую выходить в офис теперь уже мужа, влиться в семейное дело.

Сестра Оля тоже изъявила желание свою практику проходить в фирме Жени, а не своего отца. Это не сильно меня удивило, у Вадима не забалуешь, а ей не хочется летом чем-то заниматься.

Оля другая, полная моя противоположность. Бойкая и язык не привыкла держать за зубами. Сестра приехала самой первой, сразу после учебы, засела около телевизора, но не смотря в него, полностью погрузившись в телефон, с кем-то увлеченно переписываясь. Постоянно улыбалась, что я предположила молодого человека. Последнего она не спешила с нами знакомить и хранила его имя втайне от родителей и от меня, как я не пыталась вывести на разговор. Моя младшая сестра в свои восемнадцать сменила уже не одного парня, она очень амбициозна, возможно, в отца пошла, моего отчима. Но Вадим свою заносчивость и эгоцентричность реализует на работе, а сестренка на все окружение. Временами ее хочется придушить.

Иногда кажется, что на голове у них невидимая корона. При всем при этом Вадим никогда не обижал меня, относился нормально, держа некую дистанцию, не пытаясь сблизиться. Мы хорошо сосуществовали в одном пространстве. Я не была обделена внимание родного отца, поэтому мне не требовалась забота чужого человека. Мне было семь, когда родилась Оля, помню тот год первого класса я больше проводила у папы, он часто помогал мне с учебой, в то время как мама посвящала время маленькой сестре, постепенно приучая и меня к заботе о ней. Я не ревновала, мне даже нравилось с ней играть, но до того момента, как она превращалась в избалованного демоненка.

Годы прошли, она выросла в красивую девушку, но характер по-прежнему дрянной. Дома не сидится, удивительно, что сегодня она не спешит покинуть застолье.

Муж сидит рядом, положив руку на спинку моего стула, общается с Вадимом и Дмитрием Леонидовичем как положено о работе, иногда о чем-то спорят, иногда соглашаются, потом плавно подключаются женщины, пытаясь их увести на более приземленные темы разговора.

— Давайте выпьем за мою прекрасную жену, не знаю, чтобы я без тебя делал! — Женя произносит тост и целует быстро губы.

Это так приятно, что тебя любят и ценят.

— За то, что она подарила мне замечательную дочь, — Софочка уже наигралась и сидит у меня на коленках, — И еще, я уверен, подарит и сына…

— Да-да, — подключается мама, — пора бы подумать о втором, все же тебе уже двадцать пять, лучше не тянуть.

— Старость — не радость, — кривиться Оля.

— Я вот чайлдфри и не жалею, — Оксана усмехается, — Это не мое.

— Вы же не замужем? — вежливо уточняю у нее.

— Нет. Если только замужем за работой. Меня все утраивает.

— Уверена, вы измените свое решение, когда встретите достойного мужчину и полюбите его.

Она улыбается моей наивности, но резко не комментирует, запивает наверняка несогласные слова вином.

— Мамочка, я хочу спать, — Софа трет кулачками глазки.

— Я скоро вернусь, уложу малышку, — сообщаю всем и выхожу из-за стола с ней на руках.

Муж целует дочь в щечки на ночь и гладит по золотистой головке. У нас с ним волосы темные, а у Софочки еще детские светлые, не хотелось бы, чтобы он темнел, очень красиво, словно ангелок.

— Не торопись, мы тоже подышим воздухом пока, а потом вернемся к застолью.

— Мамочка, я тортик хочу, — канючит в кроватки дочь.

— Соф, уже поздно, завтра будет тебе самый большой кусок!

— Мама, сейчас, одну щайную ложечку, — еле выговаривает, — И я сразу усну!

— Ты просто шантажистка, в кого только пошла!

— Мамочка, ну пожалуйста, — и я, естественно, сдаюсь, — Одну ложечку и все. — Обещаю, — так мило складывает ладошки, что устоять невозможно.

Спускаюсь на кухню, слышу голоса на веранде, а потом приглушенный голос мужа доносится за дверью, хочу поделиться с ним какая у нас растет дочка манипуляторша, но замираю, когда понимаю, что он там не один.

Сердце ухает груди, что я почти не слышу его слов:

— Ты сумасшедшая, не здесь же и не сейчас, вдруг еще заметят наше отсутствие…

ОЛЕСЯ

Боюсь сделать шаг, чтобы убедиться в реальности происходящего. Звуки, доносящиеся до моего слуха, идут вразрез с возможной действительностью.

Дура, какие могут быть варианты? Я четко слышу, как муж говорит, чередуясь с поцелуями. Эти звуки ни с чем не перепутать… Только кого он может целовать, если я стою тут?!

— И какой еще сын? Как же я? — жалуется до боли знакомый голос, ноги подкашиваются, опираюсь на стеночку.

Может, я сплю, заснула вместе с дочерью под сказку о Золушке и вижу кошмар, такой реальный, щиплю себя за запястье — явь остается прежней, закусываю губу до крови, чувствуя солоноватый вкус крови во рту, но мне не больно, лишь бы сдержать вскрик. Не больно губе, а сердце кажется сейчас разорвется от боли. Я должна все увидеть собственными глазами.

Нет, я не могу… Хочется дать слабину и просто убежать…

Что может быть хуже предательства — только двойное предательство.

Вспоминаю, что меня ждет Софочка, я оставила ее одну, нужно вернуться.

Все так неожиданно случилось, к такому повороту нельзя подготовиться. Я хочу сбежать и одновременно ворваться, устроить скандал, влепить пощечину ей и ударить коленом в пах «благоверного», но вместо этого стою, еле дыша прижавшись спиной к стене и выслушиваю их диалог:

— Ты еще маленькая…

— Спать с тобой не маленькая? Ты обещал, что будешь со мной.

— Нужно немного подождать…

Вдыхаю медленно воздух и решаюсь, словно ныряю в глубину, назад дороги уже не будет!

Оля сидит на столешнице, а мой муж вклинился между ее ног, тесно прижимаясь и целуя шею, пробираясь груди, припуская плечики девичьего платья.

Слезы брызжут из глаз от увиденной картины. Мой Женька изменяет мне с моей младшей сестрой, которой не так давно исполнилось восемнадцать. Не со сексуальной брюнеткой Вероникой, а с моей сестрой! В первое было реально поверить, а тут…

Как он мог?!

Стою, как идиотка, словно парализованная, с открытым ртом, не в силах произнести и звука, внутри все сжалось, хочется орать и крушить все вокруг, но я сдерживаюсь, не позволю себе опуститься до истерики.

— Отличный подарок вы мне подготовили. Спасибо, — выдавливаю из себя.

Женя в секунду отстраняется от сестры, звенят вилки, рассыпанные им со стола.

— Леся? Что ты тут делаешь?

— Это не то что я думаю? — опережаю мужа, перевожу взгляд на Олю и не вижу в ее глазах ни капли раскаяния, а лишь довольство и превосходство.

— Какая же ты дрянь, — цежу, разворачиваюсь и ухожу. Нет, убегаю.

— Научись минет делать, — летит мне в спину, — Чтобы муж не получал его в другом месте.

— Заткнись, что ты несешь? — но мне плевать на его защиту, ничто уже не изменить.

Наша идеальная семья оказалась ложью…

Забегаю в комнату к дочери, стараюсь успокоиться, но получается плохо, меня откровенно трясет, я не знаю, что делать. Час назад я имела все — а сейчас это все рухнуло и меня засыпало осколками, закапывая под руинами прежнего счастья.