— Может быть, и не хотят. Пошли быстрее осмотрим тогда, пока новые заинтересованные не подтянулись.

Лилит спрыгнула на пути и быстрым шагом ушла вглубь туннеля. Метрах в десяти впереди показалась плотная стальная стена с небольшой дверцей.

— Ага, я же говорила! — радостно выкрикнула она и попыталась толкнуть дверь. Ничего не вышло.

Лилит побила ногой. Никто не ответил. Потом побила еще и еще, но с той стороны не последовало ни звука. Она попробовала подергать дверь и потолкать, но та совершенно не поддавалась. За спиной снова послышался какой-то топот.

— Сейчас полегче звук, собаки, что ли? — спросил Павел

— Не знаю, но хотела бы, чтобы нам кто-то уже помог! — Лилит уперлась ногами в забор и начала тянуть ручку калитки, почти повиснув на ней.

— Отойди, сейчас сделаю!

Лилит удивленно отошла в сторону. Павел прислонил руку к двери, закрыл глаза и сконцентрировался. Из руки вырвался мощный красный огненный шар, и всю секцию ворот вместе с забором унесло внутрь.

— Ого! Научишь? — ошарашенно спросила байкерша.

— Ты это уже должна уметь, это навыки Темного.

— Спрошу у него на досуге, как такие штуки делать.

— Так, только что нам это все дало?

За стеной оказался абсолютно пустой глухой туннель.

Глава 22

Заточение

Попытка воспользоваться шокером провалилась практически сразу. Когда Катя привела себя в порядок, она села у двери комнаты и начала внимательно слушать приближение противника в коридоре. Ждать пришлось недолго: уже через пятнадцать минут послышались шаги. Девушка отскочила от двери и прижалась к стене, чтобы атаковать неожиданно. Но она совсем забыла, что «неожиданно» для Шторма теперь — понятие невозможное. И поэтому, когда он вошел внутрь и Катя выстрелила, он поймал летящий снаряд прямо в воздухе, невозмутимо повернулся к ней и сказал:

— Ты все-таки решила по-плохому? Жаль.

После этого на нее накинулись сразу два «бота». Катя пыталась отбиться, но очевидно, что без оружия никакого реального сопротивления оказать двум двухметровым амбалам в тяжелой броне невозможно. Упрямову схватили и что-то вкололи в ногу, после чего она потеряла сознание и очнулась в темном сыром подвале на грязном матрасе, заляпанном кровью. В одних трусах и топики, прикованная цепью за крепкий стальной ошейник.

Удивило ли это ее? Скорее нет, чем да. После того, что она увидела и услышала от Пенька, это был вполне предсказуемый расклад. Но оказаться в столь унизительном состоянии и положении приятного мало. Она сразу вспомнила те ужасные годы, когда училась в гимназии. Их там тоже запирали в бетонных коробках на несколько часов или даже дней. В качестве наказания за то, что не соблюдали какие-то идиотские правила манер. Конечно, их никто не раздевал и не приковывал, но все-таки очень похоже.

Поэтому весь этот флешбек хорошо надавил на нее первые пару часов. Но затем она немного отошла и подумала, что выбора у Пенька все равно немного. Она ни за что не сломается ни под каким моральным давлением, поэтому, если он и хочет ее заполучить, он сможет сделать это, исключительно превратив ее в «бота». После этого осознания стало даже как-то легче, и она настроилась сражаться.

Но потом все начало приобретать неожиданный оборот.

Пеньков заявился к ней часов через шесть. Он зашел в комнату со стулом и сказал:

— Я понимаю, что наши с тобой отношения строятся не самым лучшим образом. Но я все-таки предлагаю тебе одуматься и стать моей.

— Зачем? — спросила Упрямая.

— Если ты сейчас согласишься быть моей, я обещаю, что отпущу всех, кто у меня сейчас в плену. Идет?

— Ты так и не ответил, зачем тебе я?

— Потому что ты весьма сексуальна и мила. Когда увидел тебя еще на станции с тем мужиком, ты мне сразу понравилась. Кроме того, ты очень чиста, у тебя очень крепкое тело для продолжения рода.

— Чего-о-о-о? — искренне удивилась Упрямая. — Какого еще рода? Твоего? И как ты себе это представляешь, клоун? Типа я сейчас забуду все твои слова, действия, забуду эти цепи, и такая «да, дорогой, давай заведем ребенка»?

— Я приношу извинения за все это. Но как еще покорить такую строптивую? Если ты согласишься, я постараюсь загладить свою вину.

— Ты дебил, ты в курсе? Как вообще в твоей голове все это сложилось?

— Я предлагаю принять тебе решение добровольно. Да и какой у тебя выбор? Куда ты пойдешь? Скоро в этом городе все будут подчиняться мне. Ты можешь стать настоящей королевой этого мира. Ты хотела сделать идеальный мир, ты хотела все поменять, я дам тебе такую возможность.

— Я могла бы его сделать, если бы ты не убил Вдовина и не устроил здесь Третий рейх.

Он встал со стула и повернулся к выходу:

— Даю тебе сутки на раздумья. Потом мы будем разговаривать по-другому.

Он сдержал свои слова. Целые сутки Катя находилась одна, и к ней никто не приходил. Стас пришел на следующий день. Он вошел в подвал со словами:

— Ну что, как дела?

Упрямая не ответила. Она продолжала лежать на матрасе, повернувшись к нему спиной.

— Эй, ау! Я вижу, что ты не спишь, вставай.

— Иди нафиг!

— А я тебе тут покушать принес, — послышался звон стального баранчика на подносе, и помещение тут же наполнилось приятным ароматом сочного бекона.

От такого аппетитного запаха скрутило живот. Катя осторожно повернулась. Стас стоял рядом с ней не один, а в сопровождении двух болванчиков. В руках он держал поднос, на котором на красивой белой посуде лежал классический английский завтрак, стоял стакан воды и стакан сока.

Пенек осторожно поставил поднос посреди комнаты и отошел назад со словами:

— Поешь. Я сам готовил, правда.

Упрямая посмотрела на него со злобой. Швырнуть бы этот поднос ему в рожу. Но есть и пить хотелось просто ужасно. Она встала с матраса и начала жадно поглощать завтрак.

— Ну вот видишь, вкусно же?

Она не ответила.

— Я надеюсь, ты обдумала мое предложение. Если ты согласишься, я прямо сейчас велю снять с тебя цепь, привести в порядок и вернуть обратно в спальню.

Катя закинула в себя кусок тоста целиком, залпом выпила стакан сока и спросила в ответ, доедая глазунью:

— И что будет потом?

— Как что? Мы приступим к зачатию.

— Прямо так сразу?

— Не вижу причин тянуть. Потребуется еще целых девять месяцев прежде, чем мы сможем приступить к новому зачатию.

— Ты что, хочешь из меня свиноматку сделать?

— Я сделаю из тебя все, что потребуется, — он ехидно улыбнулся.

Упрямая проигнорировала его слова. Пусть наслаждается своим тщеславием. Она доела все, что ей принесли, поставила поднос на пол, взяла салфетку, протерла рот и спокойно ответила:

— Нет.

— Что нет?

— Я не согласна. Спасибо за завтрак.

— Ах так! — в ярости выкрикнул он и отшвырнул поднос в сторону. Тарелки с грохотом разлетелись на осколки. — Ты еще пожалеешь, тварь!

Он замахнулся для удара, но девушка тут же ответила:

— Ну давай, бей. Ты же можешь бить только тех, кто слабее тебя! — Пенек остановился, а Катя продолжала. — Ты даже зассал сразиться с Дядькой! Сам вызвал его на бой, имея явное преимущество, и зассал! Сколько силой тебя ни наделяй, ты так и будешь мелким ссыкливым неудачником!

Стас некоторое время постоял так, задрав руку. Затем успокоился, посмотрел на девушку взглядом, полным ненависти. Хотя Катя отчетливо различала в нем другую эмоцию: обиду. Обиду за то, что она оказалась права и зацепила его за живое. Обиду за то, что эта правда, словно кислота, сейчас разъедала его душу и разум, и он ничего не мог с этим поделать. От этой мысли Упрямой неожиданно стало очень смешно. Голая, грязная и прикованная цепью тут она, а униженным неудачником все равно остается Пенек.

Она рассмеялась. Искренне. Может быть, в этом смехе было и немного истерики, но лишь самую малость.

— Заткнись! — закричал он.

Катя его проигнорировала. Стас разозлился еще больше. Он скорчил гримасу, резко залез к себе в карман, достал оттуда небольшой пульт и в ярости надавил на кнопку. Упрямую тут же поразило сильнейшим разрядом тока через ошейник.