Павел прикинул свою загрузку. В принципе, он всю неделю не вылезал из мастерской, поэтому небольшая прогулка за пределы поселения не помешает. Тем более, что в той заброшенной деревне, скорее всего, уже никого нет. Если звук двигателя слышали ночью, но до острова никто не доехал, значит, это были какие-то дальние странники, которые уже давно свалили в Казань. Ведь те, кто мог ехать из нее, непременно бы доехали до Свияжска.

— Ладно. Сейчас соберусь, поехали. Только дай собраться по-быстрому.

— Не вопрос, подходь к площади тогда минут через пятнадцать, я пока лошадь подготовлю.

— Идет.

Смолов зашел к себе в дом, накинул рюкзак и снял со стены арбалет. Точно такой же, какой в свое время был у сталкера Сэма в Мертвом Городе. Тогда еще Павла забавляло использование такого оружия в бою против мутантов. Казалось, что это максимально неэффективная штука. Однозарядная, не дальнобойная, да еще и болты на нее нигде не найдешь. И вот теперь точно такое же оружие у Смолова является основным, вот же ирония. Да, у него есть припрятанная американская М4А1 с двумя магазинами патронов. Подарки от Вдовина.

Но Павел не спешил всем этим пользоваться тут, потому что с патронами в Свияжске беда, а на «эмку» это все равно что найти плазменный заряд на космический бластер. На острове местные не пользовались никакими технологиями, и основной быт устроен так же, как несколько веков назад. Не потому, что тут были противниками благ цивилизации — скорее лишь потому, что технологии накладывали целую гору проблем в виде необходимости добычи топлива для техники и боеприпасов для того же огнестрела. И когда у тебя остров посреди широченной реки с единственной дорогой по плотине, а поблизости только леса и заброшенные поселки, найти бывает сложно даже обычную двустволку, а уж что-то посерьезнее — это можно вообще забыть. Поэтому жители использовали для стрельбы арбалеты и луки, для освещения огонь и масляные лампы, а в качестве средств передвижения лошадей. Хотя небольшой трактор на балансе все-таки имелся, но использовался только в крайнем случае.

В размышлениях Павел уже успел быстро схомячить один пирожок и запить водой. По идее, неплохо бы было сделать это под чаек, стоящий на столе во дворе, но он уже наверняка остыл. А крепкий, но холодный чай — та еще мерзость.

В общем-то ладно, по возвращении плотно поест. Глядишь, по пути попадутся крысо-кроли, и получится свежего мяска притащить, вообще хорошо будет. Он вышел из дома и быстрым шагом добрался до главной площади. Благо его дом, как дом кузнеца, находился всего в паре сотен метров.

Добравшись до площади, Павел увидел, что Илья выгнал лошадь из конюшни и уже запряг ее в повозку. Своих лошадей почти никто не держал, так как ездить в пределах Свияжска особо некуда, и острой необходимости в их индивидуальном содержании не было.

Смолов подошел к повозке. Внутри лежало несколько пустых мешков, веревка, пара канистр, топоры и лопаты

— Смотрю, решил сразу по-крупному поехать? — спросил он, залезая на скамью спереди.

Илья сел рядом, схватился за поводья и повел лошадь к спуску к дороге:

— Ты про повозку-то? Ага, глядишь, коль повезет, там затаримся чем полезным. Мож даже топливо найдем.

— Ну да, для тракторишки нашего не помешает. В прошлом году дерево то свалившееся руками и конями еле выковыряли.

— А то. Я всегда канистры с собой беру, мало ли.

— Только я думаю, там вряд ли что-то интересное будет. Скорее, какие-то отшельники. Иначе до нас бы точно доехали.

— Ну не знай, не знай. В прошлом году, помнишь, не доехал до нас караван торговцев, волки сожрали?

— Караван торговцев? Не, не знаю такой истории.

— Як так-то, Павлуха, ты чаво ето. Думаешь, почему наши дружинники пошли волков чистить?

— Я думал, отец Георгий попросил.

— Отец Георгий-то попросил, но волков что-то за последние два года довольно много развелось. В прошлом году вон оно, пошли на охоту с егерем, так вот в том же селе-то и нашли три машины. Вокруг кровища, кишки и части тел валяются, ужас чаво было. Месяца два потом в харчевне-то обсуждали все. С тех пор раз в полгода дружинники в окрестностях волков чистят.

— Да что-то я совсем работой увлекся. Ты ж знаешь, я особо не хожу никуда.

— А вот зря ты, Павлуха, сидишь как сыч у себя в мастерской. Народ о тебе даже всякие легенды уже пускает. В харчевню не ходишь, гуляния не посещаешь, на девок не смотришь, а вроде мужик при этом видный. Кто-то даже говорит, что ты, может, контуженый какой на самом деле.

— Серьезно? А что ж они все к контуженому за инструментами ходят?

— Ну так че ж не ходить-то, коль инструменты хорошие делаешь? А вот то, шо ты из дома не выходишь, это странно. Чаво ты вообще в свободное время делаешь, кроме как палкой своей махаешь?

— Ну, во-первых, не палкой, а посохом. И не только им, еще регулярно с клинками практикуюсь. Иначе ты бы меня с собой сейчас не позвал, верно? — Илья кивнул в ответ. — А так, медитирую я.

— Как отец Георгий, что ли? — рассмеялся Илюха. — Так а шо ты у нас-то тогда страдаешь, шел бы к нему в храм.

— Мне и тут хорошо. Вот такой я человек, что поделать.

— Слушай, ну тогда скажи, нескромный вопрос, ежели начали, можно?

— Ну спрашивай, «ежели начали».

— Неужто тебе наши девки совсем не интересны? Вон знахарка наша, Гульнарка-то, спрашивает про тебя постоянно.

— Почему не интересны, интересны. Знаю я про Гульнару. Она давно мне в жены набивается, — Павел рассмеялся. — Ты что, думаешь, я исключительно «посох натираю» сижу?

— Да кто ж тебя знает, что ты там натираешь. Я тебя ни разу с бабою-то не видел. А чаво это там с Гульнаркой?

— Да ничаво особо. Было у нас с ней пару раз так, пару уютных вечеров. Но она как сразу про семью и детей заговорила, решил я, что не готов с ней на такие шаги. Не мой она человек.

— Ой, вы хородские привередливые такие все! «Не готов», «не мой человек». А кто твой человек?

Почему-то именно в этот момент Павел снова вспомнил Катю. Хотя они и были знакомы всего неделю, почему-то именно ее Смолов искал в той же Гульнаре, которая сначала, на первый взгляд, показалась ему такой же разносторонней и с ярким характером. Но, как оказалось, нет. Да и взгляды на жизнь у нее другие. Павел хотел сначала об этом всем рассказать, но промолчал.

— Не знаешь, значит, — продолжил Илья. — То-то же. А Гульнарка ведь баба видная, хозяйственная. На нее все мужики засматриваются, да она всем характер показывает. А как о тебе речь заходит, так она прямо таять начинает. Чего ломаешься-то?

— Не знаю, Илюха, не знаю. Душа ведь все равно должна лежать.

— Хех! Возраст у вас уже, Павлуха, не тот шоб нос воротить. Ты-то ладно, пока аппарат работает, можешь строгать, а она-то уже на грани.

— Ладно, — эта тема уже становилась неудобной. Поэтому Павел выдавил дружелюбный смешок, — ты мне лучше про волков расскажи.

— А чаво про них еще рассказать, волки как волки.

— Ну ничего необычного в их поведении не замечали, кроме того, что их стало больше?

— Да так особо-то не рассматриваем же. Все ж просто, стаю видишь — стреляй, пока не поздно. А так вроде все как обычно у них в поведении.

Волками в Свияжске называли все тех же церберов, они же дворовые псы по волгоградской версии. Собакоподобные мутанты, которые сформировались то ли из собак, то ли из настоящих волков. Только если в Казани они были несколько поменьше, волки в лесах вблизи острова имели чуть другой окрас и массу в полтора раза больше своих городских собратьев. Скорее всего, причиной этого являлось обилие разной дичи.

— Ну смотри, — продолжил расспрос Смолов, — вы, когда большую часть стаи убиваете, остальные бегут?

— Бегут, конечно, как силу чувствуют.

— Угу… интересно, — Павел пробормотал, скорее, про себя. — Может, и не оно.

Информация о том, что этих мутантов в последнее время стало больше, довольно сильно заинтересовала Смолова. Плохо, что он узнает об этом только сейчас — наверное, действительно стоило почаще выходить из дома. Если в округе становится много этих мутантов, значит, они активно двигаются куда-то. И возможно, в сторону Казани, где сидит «Эпицентр 2.0».