Повернувшись, Смолов посмотрел на Катю. Он до сих пор не верил, что она реальна. Такая по-настоящему красивая девушка, которая словно вернула его к жизни и сделала на десяток лет младше своей энергией, была настоящей, не подставным агентом, не сном и не случайностью. Только вот с ней тоже оставался вопрос о дальнейшем плане действий. Катя настроена по-боевому, хочет теперь перевернуть весь мир и пойти против Федерации, в которой прожила все это время. И у нее на это была огромная мотивация, Павел мог ее понять.

Он лежал и вспоминал их разговор, когда они зашли в бар и сели за стол, минут за пятнадцать до того, как до них докопалась та малолетняя гопота:

— Ты меня спрашивал, кто мне дядя Леша, — сказала она, когда они сели за стол, — Наверное, раз тебя пытались убить спецслужбы, тебе стоит знать, как тут все работает…

— Я в принципе догадываюсь, он либо друг Хаматова, либо брат?

— Эй! Я вообще-то хотела красивую длинную историю рассказать, а ты все заспойлерил! Утю-тю, — по-детски грозно пригрозила пальцем она и забавно скривила губы.

— Да ладно тебе. Это ж вроде очевидно. Я и так догадывался, что где-то тут есть связь. Только почему он сейчас не в Федерации? Они поругались, и он ушел сюда отшельником?

— Ну вот ничего ты и не догадался, так-то! — довольно произнесла она. — Дядя Леша двоюродный младший брат моего отца, и у нас… у них в семье все так или иначе работали либо в администрации, либо в силовых ведомствах. И если мой отец пошел в правительство, то дядя Леша в органы. И по идее, у него возможность попасть в Терра была. Отец даже заезжал к нему, когда меня забрал у мамы, предлагал поехать вместе, но дядя Леша сказал, что убегать как трус в бункер для обслуживающего персонала не станет. И что хочет выполнять свой долг, оберегать жизни людей, которые спасутся в метро.

— Бункер для обслуживающего персонала? — такая формулировка позабавила.

— А я не говорила? Правительство, которое сидит сейчас в Федерации, не имеет никакого прямого отношения к реальному старому правительству.

— Мимоходом только упоминала. Но я не думал, что все настолько несерьезно. Что это прям обслуживающий персонал.

Катя рассмеялась:

— Ну не уборщики с охранниками уж! Так, мелкие председатели, силовики, владельцы крупного бизнеса города, которые имели нужные связи. В общем, не последние люди в городе, но до реального Верховного правительства, или хотя бы до Президента республики, им было очень далеко…

— А кем твой отец был?

— Ой, да я даже не знаю, он старательно эту тему избегал всегда. Каким-то там помощником председателя какого-то там совета. Короче, вот все они в Терра и засели. А настоящее правительство знало о конце света еще, наверное, за сутки, если не больше. Поэтому оперативно эвакуировалось. Сейчас, наверное, сидят в огромных подземных городах где-то за Уралом.

Павел усмехнулся:

— Зато сколько пафоса и речей у федеральной власти-то. Особенно на том параде.

— Они сами искренне верят в эти речи и считают, что раз они как-то с правительством контактировали до войны и в бункере оказались, значит, именно они знают и умеют руководить людьми, а все остальные этого не достойны.

— Так, погоди, а зачем они из бункера-то вышли? Зачем им это все? Сидели бы и сидели, у вас же там вроде даже атомный реактор есть, да?

— Что? Атомный реактор? — Катя буквально залилась хохотом. — Тебе кто эту байку рассказал?

— Эм… Ну мне Макаров этот рассказал, я-то откуда знаю, как у вас тут все…

Она успокоилась и вытерла проступившие от смеха слезы.

— Ох, хорошо, что тебя сейчас дядя Леша не слышит. Это все мультики. Сказки для демонстрации величия. Нет никакого реактора, никто его в таком бункере строить и не стал бы. Обычные газовые генераторы там. Довольно мощные, да, достаточные, чтобы питать большую часть производства вокруг и даже соседние станции. Но только Лесничество. Все остальные сидят на своих и мечтают, что Федерация с ними поделится энергией от «реактора». Только для этого эти байки и распространяют, чтобы все хотели под крыло.

— Вот дела!

— А то! А вышли они только потому, что, когда узнали про выживших наверху, испугались, что рано или поздно эти люди свое общество без них построят и захотят бункер вскрыть ради ресурсов и всех убить. Я помню, какие у них долгие споры были, как поступать. Но в итоге решили, что надо действовать на опережение. Они все хоть и не верховное правительство, но в бизнесе, управлении и регулировании общества опыт имели. А с ресурсами бункера им еще и не пришлось, в отличие от всех остальных, объедками побираться. Поэтому вот, вышло, что вышло…

В общем, Павел прекрасно понимал ее настроение. Когда ты с самого детства находишься под влиянием отца-тирана и при этом видишь, что этот же самый отец вместе со своими друзьями ведет откровенно грязную игру против остальных выживших, когда власть получает самый сильный и дерзкий, вряд ли ты будешь испытывать симпатию к результатам такого сражения и наверняка захочешь все поменять.

Но в то же время, Павел знал, как это все работает на самом деле. Посмотрев на Федерацию изнутри, он узнал в ней что-то от базы военных, на которой жил и работал почти всю свою жизнь после Катастрофы. Они даже называли себя так же громко: Военный Альянс. Огромная база, с кучей техники и провизии, и на которой, между прочим, был настоящий атомный реактор, а не выдуманный! И вот эти военные, являясь, по сути, такой же сверхдержавой, тоже не спешили раздавать всем свои ресурсы и активно работали над всеобщей монополией своего влияния.

Павел хотел бы, чтобы однажды все люди осознали, что нужно что-то изменить в своем мышлении. Хотел бы, чтобы поняли: чтобы построить мир, нужно перестать отбирать друг у друга последнее. Ведь вот он, показательный пример — Катастрофа. Она продемонстрировала, что будет, если бесконечно пытаться захватить всю власть. Но нет… политика не поменялась. И люди тоже не поменялись. И основной слоган у всех остался один:

«Хочешь мира — готовься к войне».

И спасенные в Терра, даже не являясь сверхправителями, прекрасно это понимали. Либо ты, либо тебя. Закон политических джунглей, детка.

Поэтому, как бы сильно он ни понимал Катю, он не был готов устраивать с ней бунт и переворот. Даже несмотря на то, что он узнал и увидел, и даже несмотря на то, что его самого пытались подло и мерзко убить.

Да и какой из него теперь боец? Большую часть времени был в отключке, и его теперь умудрилась вырубить даже какая-то шпана. Его время «суперсолдата» ушло вместе с его силой. Его клинки, которыми он орудовал все эти годы, утонули в болотах. Темный так и не появился, скорее всего он сейчас где-то рядом с футляром, потому что его интересует только содержимое хранилища, ведь вся сила и мощь именно в том, что находится внутри. И где футляр, Павел тоже не знал.

И вот он лежал, смотрел на невероятное тело Упрямовой, сексуальность которой подчеркивала легкая маечка и трусики, и надеялся, что ее получится переубедить идти на баррикады.

В какой-то момент он сам не заметил как уснул.

* * *

Странная мелодия старого проводного телефона разбудила Павла. Сначала он подумал, что это был обрывок сна, но нет, звук повторился. Смолов осмотрелся и понял, что в постели он один. Посмотрел на наручные часы. Семь утра, а Катя уже на ногах. Вот же энергичная девчонка.

Звонок тем временем продолжался. За занавеской послышался топот, кряхтение Вдовина:

— Вот нашел время, а…

После этого раздался звук поднятой трубки. Вдовин откашлялся и произнес ледяным тоном:

— Да, слушаю.

Минута молчания. Видимо, на той стороне кто-то выдал целый монолог.

— Ты закончил? — снова немного времени на ответ. — Да понятия не имею, о чем ты. Да мне насрать, понял, что ты об этом думаешь? Что? — в голосе послышалась ирония. — Да пожалуйста! Все, закройся. — Вдовин спокойно положил трубку.