Павел вывернул руль и нажал газ в пол. Тяжелый рамный внедорожник тронулся с места, словно легкий спорткар, отчего легкие прижало к спинке сидения и стало сложно дышать. И все это под крутые, духоподъемные слова музыкальной композиции:

Кто ты, мой новый герой?

Ты будешь здесь, я знаю.

Тебе обычных дел сюжет

Мешает быть со мной

— Ха-ха! — радостно выкрикнул Смолов, обходя пытавшихся перекрыть дорогу людей. — Да, отличный трек!

— А то! Налево!

Резкий поворот рулем. Скорость оказалась довольно высокой: машина, уйдя в занос, стукнулась задним крылом о стену.

— Забей!

— Ты что, а как же оформить ДТП!

— Мы не вписаны в страховку! — поддержала шутку девушка. — Сейчас главное пригнись, тут турели.

Ее словно услышали. С потолка опустилось два пулемета, которые тут же начали обстреливать капот машины. Несколько пуль попало в лобовое. Калибр оказался довольно крупный, один снаряд даже смог пробить многослойный бронетриплекс, но к счастью, пуля просвистела совсем рядом и ушла на задний ряд.

Павел не отпускал газ ни на миллиметр, и машина по прямой мгновенно набрала двести километров в час. Управлять таким огромным монстром в узком туннеле было очень страшно, поэтому пришлось чуть сбавить скорость. В зеркало заднего вида Смолов заметил, что гермодвери, которые они проскакивали, начинали закрываться, но реакция оказалась слишком запоздалой. На дорогу пыталось выскочить несколько человек с какими-то странными стволами (по всей видимости, гранатометами), но внедорожник ехал слишком быстро. Одного бойца и вовсе ударом о крыло впечатало в стену.

— Не повезло… — сказал Смолов.

— Сам виноват. На что рассчитывал?

Туннель пошел на подъем, на протяжении которого по машине долбили выезжающие из потолка пулеметы. Удивительно, как они до сих пор не повредили движок.

Когда наверху показались стальные ворота, Катя скомандовала:

— Идем на таран!

— Ты уверена?

— Уверена, эта дверь обычная калитка! И тут отключены подушки безопасности, бей!

— Тогда пригото-о-о-овься! — Павел вжался в руль.

Тебя устала я ждать,

Сломай замки и двери,

Сорви букет колючих роз

За каменной стеной

Под нарастающие аккорды электрогитары крупная стальная воротина смяла укрепленный капот и вылетела с рельсов, по которым двигалась. Видимо, ворота хоть и увесистые, но действительно не являлись какой-то суперпрочной гермой, иначе столкновение с ними даже на этой машине было бы равнозначно краш-тесту с бетонным блоком. Внедорожник, подпрыгнув, выскочил на улицу, Павел на мгновение потерял управление, и авто развернуло левой стороной к проезду.

Откуда-то из проема ворот застрекотал пулемет, украшая пулями водительскую и пассажирскую дверь. Смолов почувствовал резкую боль в боку, но не придал этому значения. Нужно было уйти с линии огня, поэтому крутанул шайбу КПП на «задний ход», нажал газ, резко развернулся в обратную сторону и вернул на «драйв».

— Да-да-да! — Катя пищала от восторга. — Ха-ха! У нас получилось! Да! Сейчас сворачивай направо, там выйдем на плотину… э-э-э… Ты в порядке?

Смолов старался не подавать виду, но ему стало уже очень больно.

— Нет… Зацепило меня… Видимо, дверь прошило насквозь.

— Дай посмотрю! — выкрикнула Катя и полезла к нему.

— Нет, едем! — он усадил ее обратно и ощупал себя правой рукой. Глубоких ран не обнаружил. — Если бы крупнокалиберная пуля попала в тело как есть, я бы уже был труп. Так что, скорее всего, это либо осколок, либо пуля, потерявшая всю энергию в броне. Жить буду… Там в бардачке обезбол…

— Поняла! — девушка порылась и сначала нашла пистолет, а потом шприц. После чего быстро вскрыла колпачок и всадила его в ногу Смолову. — Держись! В Сопротивлении есть человек, он меня знает!

— Ничего, и не такие проекты заваливали! Говори, куда теперь?

Когда кровь медленно, но верно, покидает тело, дорога кажется вечностью, но концентрируешься ты далеко не на ней. Поэтому Павел не особо понял, в какой момент они покинули центр и попали на другую сторону реки… Он думал только о том, чтобы в очередной раз не отключиться. Поэтому, когда Катя сказала, что вестибюль уже перед ними, Смолов остановил машину прямо у входа и тут же выскочил из нее, даже не заглушив. Он со всей силы прижал рану, стараясь остановить кровь. Катя обхватила его, дав опору и они начали спускаться на станцию.

— Держись! Почти пришли. Дядя Леша нам поможет.

Глава 13

Воссоединение

Сидя в своей комнате за небольшим столом в углу, Лилит переключала треки на плеере, меняя альбомы и группы, погруженная в лирические мысли. Слишком много воспоминаний о прошлом накатило на нее за последнее время. И если сначала эти воспоминания были не более чем мыслительным флешбэком, который лишь напоминал о прошлом с Адамом, то теперь это были полноценные блокбастеры с погружением. Теперь это были сны.

Сны о прошлом, которые снились ей последнюю неделю с того момента, как они вернулись. Они отсылали ее все дальше и дальше в прошлое. Сначала ей было двадцать два, потом двадцать, восемнадцать, шестнадцать… И начиная с этого момента, в ее снах начала появляться она — мама. И с каждым сном, уходящим вдаль, она выглядела и чувствовала себя лучше и лучше. Сначала она снова смогла ходить и работать в баре, у нее пропали вечные отеки под глазами, затем пропал прокуренный голос, вернулись длинные волосы, а затем пропал характер разочаровавшейся в жизни стервы и вернулся яркий позитив.

После Дня Поражения она прожила всего девять лет, каждый день сурово сражаясь с новой реальностью и защищая себя и свою дочь от всех напастей. Конечно, они были не одни. Им регулярно помогал Вдовин. Но, во-первых, мама далеко не сразу приняла его как мужчину, первые лет пять она ждала возвращения папы и воспринимала Лешу просто как близкого приятеля. Да и сам Вдовин не то чтобы прямо жил на «Слободе» и периодически пропадал в центре, где как раз формировалось новое правительство. Видимо, пытался закрепиться там или что-то раздобыть. А во-вторых, даже когда они стали встречаться, Вдовин мог помочь с чем угодно, кроме одного — облучения.

У мамы был не самый крепкий иммунитет, и даже в мирное время обычная эпидемия гриппа, которая для большинства проходила в виде небольшой температуры и кашля, выбивала женщину из жизни на месяц.

Ксюха усмехнулась. Какую там «женщину», сейчас она старше своей матери до Поражения. А ведь тогда мама казалась ей такой взрослой. А оказывается, взрослых, похоже, и не существует.

В общем, плохой иммунитет — это самая худшая характеристика, если ты в принципе оказался в метро после ядерной войны, хотя бы из-за прокатившейся там эпидемии чумы, а уж выживать на станции, на которой фон примерно в полтора раза выше, чем на остальных, равносильно проверке на прочность. Но именно в самый опасный период мама активно сопротивлялась тому, чтобы покидать «Козью слободу». Как раз до того, как они сошлись с Вдовиным, она верила, что отец Ксюши обязательно вернется. Вернется и будет искать их здесь, на этой станции в первую очередь.

И с каждым годом мама увядала и сгорала все больше. Сгорала как физически, так и морально. Конечно, ее характер очень закалился, но при этом, ушла та нежность и позитив к жизни. Она стала настоящим, как она говорила, «практичным реалистом».

Когда на станции начала формироваться какая-никакая община и жизнь, она открыла свой бар «КоZa». Где и как она добывала первые средства на открытие, Ксюха старалась не думать, но подозревала, что в большей степени это были грабежи и налеты на представителей Федерации в туннелях. Наверное, именно поэтому она ни разу не ездила в центр и запрещала дочери делать это. Скорее всего, она была там банально в розыске.