Он не знал, что сказать в ответ. Он мог бы забрать ее отсюда, увезти на другой конец света, где их никто не знает и где они могли бы жить как муж и жена. Но о том, чтобы везти ее куда-то в таком состоянии, не могло быть и речи.

Внезапно за окнами раздался удар грома, и в окно забарабанил проливной дождь. Райан старался не думать о том, что могла предвещать такая странная гроза среди зимы. Не более, чем ясную холодную погоду на завтра.

Он с тревогой взглянул на бледное, изможденное лицо своей возлюбленной. От слабости она снова закрыла глаза. Райан осторожно отвел со лба прядь влажных волос. Даже простого прикосновения к нежной шелковистой коже было достаточно, чтобы разбудить в нем желание быть ее защитником и утешителем до конца жизни.

– Нет, Катра, я не позволю тебе это сделать, – вдруг произнес он.

– Что сделать? – От удивления она даже раскрыла глаза.

– Одной нести на плечах всю тяжесть. Жить в этом аду. Жить среди лжи.

– Я… – от волнения у нее перехватило дыхание, – я всего лишь старалась сделать как лучше для своего ребенка.

– Твоего ребенка? – строго спросил он. – Но ведь он не только твой. Скажи мне, Катра. Я хочу услышать это от тебя самой.

Ее лицо исказилось, выдавая внутреннюю борьбу. Райан ласково взял ее руки в свои.

– Послушай, я ведь тоже в этом виноват. И ты вовсе не обязана одна расплачиваться за наш грех. Только скажи мне сама, пожалуйста…

– Феррис – отец этого ребенка, – сказала она. Подумала и добавила еле слышно: – Перед лицом закона.

– Нет, не так. – Он сердито покачал головой. – Тебе не кажется, что вокруг нас и так скопилось слишком много лжи?

Но как Райан ни старался, ему не удавалось заглянуть ей в глаза. Катра упорно рассматривала свои руки, судорожно стискивавшие одна другую.

Тыльной стороной ладони Райан провел по ее горячей щеке. Катра осталась неподвижной. Тогда он осторожно приподнял ее подбородок.

– Послушай меня, Катра. За свою жизнь я наделал немало ошибок. Но на этот раз я не могу, не имею права ошибиться. – Его голос зазвенел от напряжения, выдавая отчаянную решимость добиться своего. – Ты можешь мне солгать, но эта ложь не доведет тебя до добра – она уже свалила тебя с ног, не так ли? Вдвоем мы могли бы найти такое место, где о нас никто не знает. В Бостоне мы приняли неверное решение, и этот ребенок доказательство тому. Нам с тобой суждено быть вместе. И ради этого я готов на все.

У Катры в ушах зашумела кровь. Ей стоило огромных усилий не поддаться соблазну и делать то, что велит долг. Райан сидел совсем рядом, его доводы звучали так убедительно… Но она знала, что обретет спасение только в раскаянии, что ради будущего ребенка ей придется отказаться от его настоящего отца. Если она согласится и сбежит с Райаном, на ребенке до конца жизни останется клеймо незаконнорожденного, куда бы они ни уехали.

Катра с трудом перевела дух и повторила, упрямо задрав подбородок:

– Феррис – отец этого ребенка, – в ее глазах застыла немая мольба, – и ты должен понять, что иного не дано.

– Я не позволю тебе это сделать, – сурово отвечал Рай-ан. – Это сведет тебя в могилу. Ты не сможешь жить, окруженная стеной лжи. И я знаю, что меня такая жизнь тоже не доведет до добра.

– Это расплата за то, что мы совершили! – убежденно возразила Катра. – Или ты хочешь, чтобы ребенку пришлось платить за наши грехи? А ведь он пострадает прежде всего!

– Пострадает ли? Я бы не говорил так уверенно! И как насчет Ферриса? Разве он заслужил этот обман?

– Он знает, Райан. Я все ему рассказала. Я не могла не рассказать. И он согласился признать этого ребенка. – Она на миг прикрыла глаза и спросила: – Ты понимаешь, что это лучшее, о чем мы могли бы мечтать?

Вспышка молнии на миг озарила мрачную спальню. Секундой позже дом содрогнулся от удара грома, и дверь в коридор со скрипом приоткрылась. Райан резко оглянулся, но никого не увидел. И снова он не смог отделаться от мысли, что слышит еще одно предзнаменование… Что это с ним? Неужели с возрастом он становится суеверным? Наклонившись, он осторожно приник к ее губам нежным, чистым поцелуем.

– Я не хочу спорить с тобой, пока ты больна. Доктор сказал, что тебя нельзя беспокоить. Мы обсудим это потом, когда ты поправишься. – Он встал, собираясь уходить.

– Нет, Райан, – Катра подняла на него усталый молящий взор, – нам нечего обсуждать. – Даже здесь было слышно, как шелестят струи дождя на гладких плитах мощеного внутреннего двора.

– Нечего обсуждать? Ты носишь моего ребенка – и нам нечего обсуждать?!

Его внимание привлек шорох у двери. Там на пороге застыли от неожиданности Феррис и Теодор Мередит. А перед ними, театральным жестом распахнув дверь, злорадно осклабился Бейкер Мэнсфилд.

– Полагаю, мы можем не надеяться на то, что ты повторишь это по нашей просьбе. – Бейкер мурлыкал, как кот, объевшийся сметаны. Райан перевел взгляд с него на Ферриса, затем на Теодора и обратно.

– Вам следовало постучать, – осторожно произнес он. Теодор так и сверлил его свирепым взглядом.

– Теперь уже все равно, – пожал плечами Бейкер. – Мы все втроем слышали более чем достаточно. Ну, Феррис? – обратился он к своему спутнику. – И что ты теперь будешь делать? Твой друг только что признался, что он отец твоего ребенка! Ты ведь не позволишь, чтобы это сошло ему с рук безнаказанно?

Райан оглянулся на Катру, делавшую отчаянные попытки приподняться.

– Нет! – Ее слабый тонкий голос заставил устыдиться всех присутствующих.

– Здесь не место для подобных споров, – отрезал Райан. – Это комната тяжелобольной. Давайте перейдем в более подходящее место.

Феррис растерянно переминался с ноги на ногу, глядя то на Бейкера, то на Райана и старательно избегая взгляда Теодора Мередита.

– Это неправда, это не так! – продолжала Катра. – Феррис… пожалуйста…

Из гардеробной показалась Мелисса – и застыла на месте при виде столь неожиданного сборища.

– Что здесь происходит? – осведомилась она.

– Мы уже уходим. – И Райан двинулся к двери.

– Вот и отлично. А то здесь что-то стало людно, – заметила Мелисса. – Катре давно пора отдохнуть.

– Она права, – кивнул Теодор. – Идемте, Сент-Джеймс. Райан оглянулся напоследок, постарался утешить Катру ласковой улыбкой и осторожно прикрыл за собой дверь.

Все четверо столпились в узком коридоре, не зная, что делать дальше, пока Райан не направился в библиотеку. Остальные потянулись за ним. Сент-Джеймс едва успел перешагнуть порог и обернуться, когда Теодор нанес первый удар ему в висок. Застигнутый врасплох, Райан с грохотом отлетел к книжным полкам.

Растирая ушибленное место, он выпрямился и с угрозой произнес:

– Попробуй еще раз, когда я буду готов! Посмотрим, что получится!

– Ах ты, ублюдок! – свирепо вскричал Теодор. – Когда она рассказала мне о тебе, то клялась и божилась, что ты и пальцем ее не тронул и что она достанется Феррису целой и невредимой! И хотя Кэндис Фэрчайлд не могла похвастаться такой же удачей, я поверил ей! Черт знает почему, но поверил!

За его спиной ехидно хмыкнул Бейкер.

– Она сказала вам правду, – отвечал Райан. – А вот вы не можете этим похвастаться, не так ли? Ведь в тот день вы не сказали ей ни единого слова правды! – Он отнял руку от виска и посмотрел на размазанную по ладони кровь.

– Господа, господа, – Бейкер встал между ними, широко разведя руки, – вы напрасно спешите выяснять отношения! Прежде всего этим должен заняться Феррис, не так ли? Ну, Феррис, скажи нам сам! Скажи мне и твоему тестю, как ты намерен поступить с человеком, обесчестившим твою жену. Ты же сам слышал об этом из его собственных уст! Он утверждает, что это его ребенок! Как же такое может быть?

Феррис беспомощно посмотрел на Райана широко распахнутыми от страха глазами. Потом оглянулся на Теодора и окончательно сник.

– Мэнсфилд, – пробормотал он, обернувшись к кузену, – ты наверняка что-то спутал и все не так ужасно…

– Не так ужасно?! – Теодор чуть не лопнул от злости. – Сент-Джеймс наставил тебе рога, а ты тут лепечешь, что все не так ужасно? Да что с тобой, парень? Где твоя гордость?