Сумерки сгустились и легли на крыши домов и на башни Кремля, но было еще относительно светло. Соня стала медленно продвигаться все ближе и ближе к заграждению. К счастью там всем было не до нее. Она незаметно отодвинула одну загородку в виде ширмы и, урвав момент, просочилась на площадку. В это время поднялся шум, кто-то орал, что опять не положили кирпичи на нужное место. Соня потопталась в поисках надежного укрытия и ногами врезалась в кирпичи. Она не растерялась, схватила сразу два и подбежала к ближайшему рабочему площадки и протянула кирпичи. Парень удивленно посмотрел на нее, но увидев то, что и было необходимо помрежу, кивнул Соне и, схватив кирпичи, пошел класть их на указанное место. Орали и суетились все кроме одного человека. Он очень напряженно сидел на складном стуле и напряженно ждал, наверное, начало съемок. Соня следила теперь за ним и гадала, кто это. Ее почему-то больше всего притягивал этот молодой человек, весь вытянутый в струну. Соня совершенно незаметно для себя и, видимо, для окружающих, пробралась к нему вплотную. Теперь она стояла сзади него и сопела практически ему в затылок. Человек этот ничего не замечал. Он явно чего-то или кого-то ждал. Соня устала сопеть сзади, присев на корточки, чтобы не светиться, оказалась у него слева. Теперь ей хорошо был виден его заостренный профиль, чуб постоянно сваливающийся на глаза и тонкая синяя жилка на свободном от волос виске, которая нервно пульсировала в такт с его дыханием. И вдруг он резко повернулся в сторону Сони и вопросительно посмотрел на нее. Потом резко встал и предложил ей сесть на свой стул. Соня догадалась, что он здесь многих не знает и скорее всего принял ее за кого-то другого. Она очень испугалась этой неожиданной галантности, даже руками замахала, отказываясь от места. Потом, не найдя ничего лучше, протянула руку и тихо прошептала что-то совершенно невнятно. А он, ничуть не удивившись, почему-то уже громче произнес ее имя, Соня, и задумчиво посмотрел на нее. Повисло долгое молчание. В этот момент какой-то человек резко заорал в мегафон, и все сразу пришло в движение. Соня быстро отошла чуть в сторону, стараясь быть незаметной, так и не узнав ни имени, ни роли этого человека.
После некоторой суеты и передвижения опять все как будто замерло. Все погрузились в свое прежнее состояние. Кто-то вернулся к разговору, кто-то продолжал что-то монтировать и готовить к съемке, а остальные погрузились в утомительное ожидание. Сонин новый полузнакомый вновь вернулся на свое прежнее место и погрузился в задумчивое молчание. Соня осторожно начала продвигаться поближе к нему. Ее мучило то, что он сильно отличался от всех остальных. Это «почему» бегало у нее в голове от одного полушария до другого совершенно безрезультатно.
Вот Соня опять за его спиной, теперь на всякий случай она, найдя откинутый рабочими ящик, пристроилась на нем, чтобы быть пониже. Она все же надеялась разговорить своего задумчивого нового знакомого. А знакомый сидел и рассеянно что-то листал в своем ноутбуке. Потом резко его закрыл и стал долго протирать его ладонью. Наблюдательная Соня для себя сделала вывод, что человек нервничает. Она попыталась привлечь его внимание и поэтому легонько задела ногой его стул и тут же поспешно и довольно громко извинилась. Только на второй раз такой манипуляции он обратил внимание и тут только заметил Сонино присутствие. Он почему-то виновато улыбнулся, так, по крайней мере, показалось Соне. Ага, он сам всех здесь боится! Это открытие окончательно ободрило девушку, и она ринулась в бой…
Спросив мимоходом, а как же все-таки зовут ее нового знакомого, Соня принялась выяснять у Никиты, когда же начнут снимать и что вообще снимают. Никита, казалось, не воодушевился ее вопросами. Что-то невнятное говорил и все время нервно следил за режиссером. Что тот, за кем следил внимательно Никита, был режиссер, она и сама поняла. Этот человек всем своим видом давал это понять. А тут еще и погода резко начала портится. Поднялся сильный ветер, и сумерки прямо на глазах начали превращаться в ночь. Вдалеке послышались раскаты грома и первые крупные капли шлепнулись прямо рядом с Соней. Все на площадке на мгновение замерли, а уже через минуту все быстро сворачивалось и загружалось в машины. Кто-то подлетел к Никите и утащил и его и складной стул из-под него. Когда Соня спохватилась, все уже было пусто. Капли с бешеной частотой запрыгали по асфальту. Соня уже почти вся мокрая наконец вытащила из своего рюкзака зонт и раскрыла его. Теперь дождь дубасил по куполу натянутого зонта. Соня пошла в сторону дома, а дождь, смывая с моста весь этот бессмысленный вечер, дружными потоками подгонял ее. Дома ждала встревоженная мама. Она сказала с обидой Соне, что обзвонилась ей, волнуясь. И тут Соня вспомнила, что отключила звук и закинула телефон на самое дно рюкзака, чтобы он не зазвучал во время съемок и еще чтобы его не посеять в суматохе. А потом вообще о нем забыла. «О нем и о родной матери!», — с горечью добавила замученная ожиданием мама. Соне пришлось рассказать маме, о своем приключении и о том, как оно неожиданно смылось дождем. Мама грустно вздохнула, заключив выводом, что ее взрослая дочь еще совсем глупая девчонка. Сказала, поцеловала и устало пошла спать. Вскоре и Соня заснула, зарывшись в одеяло, и наверное в эту ночь без снов, сон остался там, мокнуть на мосту.
А утром все началось снова: подъем, беготня по квартире, кошачий корм, уборка его лотка, кофе с чем-то впопыхах. Потом уже одетая, вспомнив опять про кота, бегом на кухню, чтобы обновить ему воду. И вот опять она шагает по крепкой спине своего друга. После ночного ливня мост сверкает и пахнет по-особенному! Но там ее ждало разочарование, знакомых ограждений, автобусов и людей не было. Был просто будничный мост с машинами и людьми.
Рабочий день закончился страстным желанием выбраться на свободу. На улице было шумно, даже весело. Солнце еще продолжало заигрывать с прохожими и они с ним кокетничали. Соня, на сей раз предупредив осмотрительно маму, решила прошвырнуться по центру. Хождение по улицам ее быстро утомило, зайдя в маленькое и уютное кафе выпить чашечку кофе с чем-нибудь вкусным, она вскоре почувствовала себя там лишней. За немногочисленными столиками сидели все парочками, в атмосфере кафе царил интим. И только она, как смотрительница, восседала со своим кофе и украдкой и завистью следила за этими парочками. Побыстрее дожевав свое что-то вкусное и допив кофе, Соня поспешила освободить столик. В дверях она столкнулась с грозной дамой с тяжелой сумкой. Соня с ухмылкой подумала, что в дозоре ее сменила новая надзирательница. Идти больше никуда не хотелось, солнце уже ушло на покой, повсюду сверкали фонари и фары машин, но было по-прежнему тепло. Пешком Соня направилась к дорогому мосту. Он уже, наверное, соскучился и ждал ее, чтобы проводить домой.
Еще издали она заметила характерные загорождения на заветном месте. Но теперь она не торопилась, чтобы не спугнуть удачу. И потом, она уже знала, что им для съемки нужно позднее время. Подходя, Соня позвонила маме и сказала, что у нее сегодня съемка, на что мама ответила, что у нее нет слов. Но перечить не стала, съемка, так съемка…
Найти лазейку было не трудно, улучив момент, самая любопытная девушка пробралась на площадку. Она глазами быстро отыскала стул и замершего на нем человека. Теперь задача была пробраться поближе. Преодолев все препятствия, Соня прилепилась к спинке заветного стула. Здесь можно было стоять в полный рост, это место было совершенно темным. Она склонилась к самому уху своего знакомого и прошептала: «Добрый вечер, Никита». На нее уставились два испуганных глаза. Но Никита все же узнал странную знакомую и улыбнулся. Потом он встал и предложил место Соне. Она, разумеется, отказалась. Видя, что он не собирается сидеть один, Соня предложила отойти чуть в сторонку, к перилам моста. Здесь они оба себя почувствовали свободнее. Соня молчала и искоса поглядывала на Никиту. Он был очень задумчив и тревожен. Она потихоньку начала его изучать. Ей казалось, что он молод, даже слишком, чтобы кем-то важным здесь быть. Это был молодой человек среднего роста, не очень плечистый, худой, темные волосы были забраны за уши, от чего уши, казалось, смешно оттопыривались. Узкие глаза смотрели с прищуром, а толстые темные брови почти сцепились на переносице. От этого он казался еще более напряженным. Но больше всего ее удивлял его голос, одновременно резкий и тихий, жесткий и притягивающий. Соне нравилось к нему прислушиваться. Хотя казалось, что он если и говорил, то сам себе или какому-то воображаемому слушателю. А она вот ведь рядом и слушать готова! Но этот Никита в каком-то другом пространстве существует. Соня задавала вопросы, и, казалось, он их слушает. А потом вдруг говорит совершенно о другом, как бы продолжая уже давно начатую тему. Постепенно Соня к этому привыкла и начала складывать сама ответы из разрозненных кусочков его фраз. Картина получалась настораживающей и странной. Как поняла Соня, Никита был автором сценария. Вернее, это была его книга, по которой режиссер решил снять фильм. Никита поначалу очень обрадовался. Его замысел оживет! Это же здорово! Он сам и вызвался написать сценарий. Но режиссер оказался негибким и очень самоуверенным. Он, оказывается, совсем другим видел финал и уперто вел к своей цели. Никита ничего не мог с этим поделать по многим причинам. Соня все это поняла из его разговора с самим собой. Вот только причины ей были неясны. Потом она все же из него и из отрывистых реплик окружающих, поняла, что сегодня, если все получится, будет сниматься финальная сцена. «Но это не должно произойти!!!», — этот резкий, тихий вопль Никиты несколько раз услышала она. Соня связала вопль с финальной сценой и осталась жутко заинтригованной.
