— Война… — протянул в задумчивости богач. — Полагаете, до осени не закончат?

— Полагаю, и до следующей осени не справятся, — развел я руками. — Пока землю обильно кровью не напоят, не успокоятся. Франкам обида не даст за поражение в прошлой сваре. А германцам — честь. Стыдно им будет ни с чем из битвы выходить.

— А англичанам там чего нужно? У них-то земли никто не отнимал, и парадом по их столице никто не маршировал.

— Им сильный сосед не нужен. Франки, хоть и деньги имеют, и корабли стальные, а все равно Гранд Флиту не соперники. А немцы, если им время дать, серьезным врагом станут. Опасаются в Лондоне, что Берлин, силы соберет, и кусок колоний у соседей требовать начнет. Да и по части товаров немцы все больше с англичанами соперничают. Там, где раньше было: «или английское, или не качественное», теперь «немецкое или английское».

— Да ну что вы, ваше высокопревосходительство! Скажете тоже. Где английское, а где немцы, — тряхнул усами Булычев.

— Оружие у германца лучше выходит, — ввернул Чарыков. — Давеча о герре Круппе и его новейшей пушке читал. Очень, знаете ли, впечатлен. Да.

— Ткани у них тоже очень даже ничего, — улыбнулся Прозоров. — Ежели толк в них знаешь, так отличишь. А коли нет, то нет. Станок вот для щетины в Гамбурге заказал. И дешевле и лучше английского. Теперь вот и не ведаю, доставят ли? Война всю коммерцию портит.

— Вам-то грех жаловаться, — всплеснул руками Чарыков. — Теперь-то германцу многое из вашего на войне понадобится. Станете главным поставщиком…

— Я бы и не прочь, — развел руками миллионер. — Только германец списком каким-то отговаривается. Дескать, только определенный перечень поставщиков может их армию снабжать. А что за список? Кто его видел?

— Я, — хмыкнул я. — Пошлите приказчика из толковых к моему управляющему, Вениамину Ивановичу Асташеву. Пусть скажет, что я распорядился ваш торговый дом в список внести. Ну и перечень товаров согласует.

— Вот так? Вот так просто? — прищурился за стеклами очков Прозоров.

— Вы-таки хотели сложностей или с германской армией торговать? — одесский акцент у меня никогда хорошо не получался. А я пробовал снова и снова.

— Были у меня подозрения, что кто-то ушлый вперед всех подсуетился, и теперь станет стричь купоны с поставок, — все еще не мог поверить в мое бескорыстие миллионер. — Скажем, пара процентов с суммы контракта…

— Внесите пожертвование в кассу какого-нибудь технического училища, — отмахнулся я. — Или селекционной площадки агрономов.

— Я слышал, вы, ваше высокопревосходительство, из воздуха деньги умеете извлекать, — пустился на неприкрытую лесть владелец пароходной компании. — А вижу, как от великих деньжищ отказываетесь.

— Каков ваш годовой торговый оборот с Германской Империей, Яков Алексеевич? Полмиллиона? Шестьсот тысяч?

— Около четырехсот, — кивнул Прозоров. — Новое направление. Они в единую страну объединились, а по сути как были триста разных княжеств, так оно и осталось. С каждым городом отдельно нужно договариваться. Товарная биржа — одно название. Но рынок перспективный. Не отнять.

— Ну, порядок цифр я в принципе вычислил верно, — сам себе кивнул я. — Это я к тому, что мои предприятия, совокупно только поставляют в Германию товаров на миллион марок. А товары, что там закупаются, в Отечестве нашем уже почти в два миллиона оцениваются.

— Ткани, мебель, механические вещицы? — заинтересовался миллионер.

— Заводы, любезный мой Яков Алексеевич, — хмыкнул я. — Оборудование для фабрик. Станки и приспособления. Оснастка. Измерительный и металлорежущий инструмент. Оптические линзы. Одних манометров на полмиллиона прошлым годом ввезли. Редкость же у нас. Редчайшая редкость, а без них паровую машину не построить.

— А туда что? Лес, зерно, кожи?

— Пф, — фыркнул я. — Сталь и железные контейнеры. Колесные пары и железнодорожные вагоны. Германия объединяется. Налаживаются новые торговые связи. Все это требует развитой логистики, которая невозможна без напряженной работы железных дорог.

— Я слышал, все это и у нас в постоянной потребности, — обиделся за Родину Булычев.

— Осведомлен, — согласился я. — Наденька — это моя супруга. Она, до вступления в должность господина Асташева, руководила нашими предприятиями. Она утверждает, что только один из десяти наших вагонов пересекает границу империи. Остальные продаются в отечестве.

— Так это выходит, торговый оборот ваших предприятий, — наморщил лоб Прозоров. — Превышает десять миллионов⁈

— Десять? — удивился я. — Наденька озвучивала другую цифирь…

§6.4. На Восток!

Все проходит, прошли и праздничные мероприятия по открытию сквозного движения железнодорожных составов из России с Сибирь. Пока только до Красноярска, но у совета учредителей неожиданно возбудилась жадность. Или слава строителей самого длинного пути в руках одних собственников в голову ударила. Во всяком случае, никак иначе я обещание выстроить дорогу до Иркутска я расценивать не могу.

Не то, чтоб с этим возникли какие-то технические сложности. Это не Крогобайкальская железная дорога, и даже не Уральская. Сотни верст тоннелей долбить в скалах не нужно. Обойти аккуратненько с севера отроги Западного Саяна, да и всего делов. Подумаешь, на полтысячи верст длиннее маршрут. После рывка через Западную Сибирь, к Уралу, версты уже воспринимаются цифрами. Не расстоянием, а некой статистической единицей.

А вот необходимость возведения моста через Енисей откровенно смущала. Ну да люди серьезные, разберутся поди. Может, инженеры что-то новое выдумали — изобрели. Что-нибудь вроде гигантского путеукладчика, которым в Китае в двадцать первом веке дороги за считанные дни прокладывают.

Еще была у меня опаска, что доведя железную дорогу до Иркутска, дальше строить не скоро решатся. Перегорят, или реально оценят экономическую эффективность. Неподалеку от Иркутска — Кяхта. А в Кяхте — самый крупный на континенте чайный рынок. Англичане только-только начинают чай клиперами возить. В обход Африки. Долго и дорого. Появись вдруг прямо сейчас железный путь, по которому чай можно в Европу не за месяцы, а за недели доставлять, прибыль акционерам обеспечена. Кстати, подозреваю, что на громкие заявления моих компаньонов подвигли внушительные вливания средств со стороны торговцев чаем. Англичане им серьезную конкуренцию со своими морскими перевозками составляют. Вложись купцы сейчас в дорогу, об «английских» сортах чая можно забыть надолго. Если не насовсем.

Признаться, мне в первой жизни и в голову бы не могло придти, насколько чайный бизнес прибыльный. Особенно в девятнадцатом веке. Отдельные торговцы, насколько мне известно, за одну поставку сам-двадцать имеют. То есть, на каждый вложенный в предприятие рубль, двадцать прибыли. Это конечно несколько не дотягивает до сверхдоходов наркодилеров, но где-то рядом — это точно. Хорошо, что сейчас чай уже есть, а наркотиков в любой подворотне — еще нет. Кокаин с героином в аптеках в качестве средств от кашля и насморка предлагают. А доктора, соответственно, эта препараты больным прописывают. Даже детям. Жуть.

Снова я еду в обычном вагоне. Первоклассном, конечно, но все-таки не в личном, с кабинетом, ванной и небольшой кухонкой. Купе двухместное, так я соседствовать к себе Апанаса взял. Народ косился, проводник сурово губы поджимал, а мне плевать. Вице-канцлер я Великой Империи, или другой какой-то заурядный чиновник? Имею право на эксцентричные выходки. А слуга у меня старенький. Я, признаться, уже пять раз пожалел, что взял его с собой. Нужно было внять рекомендациям Наденьки, и нанять на время путешествия кого-нибудь помоложе.

Нет-нет, я не жалуюсь. Вполне в состоянии сам платье надеть, и пылинки с плеч по-стряхивать. Здесь мне помощник не нужен. А вот организовать глажку одежды по приезду, добыть какую-нибудь снедь на вечерний перекус, договориться о своевременной — имею в виду — ежедневной — уборке в снимаемом номере гостиницы. Здесь не только опыт, здесь здоровые ноги нужны.