Литмир - Электронная Библиотека

По графику Сергей должен был отдыхать пятнадцать минут. Но не прошло и десяти минут, как он понял, что не может дольше оставаться без движения. Внутри его незаметно родилось томительное беспокойство, которое не давало ему лежать на земле, заставляло подняться на ноги.

Сергей вскочил, отер краем майки лицо, облизнул пересохшие губы, поднял с земли велосипед и выбрался на шоссе. Его слегка покачивало и мутило. Но Сергей знал, что стоит ему сесть на велосипед, как все пройдет.

Ветер был попутным, и ехать было легко. Сергей принял низкую стойку и постепенно наращивал скорость. Все внимание он сосредоточил на педалях, время от времени бросая быстрые взгляды перед собой, чтобы не попасть передним колесом в выбоину и не соскочить на обочину. Он старался притупить сознание, мысленно помогая себе крутить педали, – раз-два, раз-два, правая нога жмет педаль вниз, а левая тянет туклипс вверх, вниз-вверх, вниз-вверх, и быстрее, резче, цеп-че, пружинистей… Чтобы все ушло в педали, в это монотонное, бесконечное движение, в горький привкус во рту, в машинально жующие челюсти… Слиться с велосипедом, врасти в него, стать с ним одним целым. И главное – ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать… Сергей знал, что так легче ехать. Так легче жить. Только не думать, не считать километры, не останавливаться. Раз-два, раз-два, вниз-вверх, вниз-вверх…

С тех пор как Сергей ушел из велосекции, он ездил на длинные дистанции всего три раза. Летом он почти ежедневно тренировался для собственного удовольствия, гонял на время сорока- и шестидесятикилометровки. Но на дистанции свыше двухсот километров он ездил лишь в исключительных случаях. Первый раз он отправился на двести километров, когда провалился на вступительном экзамене в институт, в который давно мечтал поступить. Второй раз – на двести сорок, когда безнадежно влюбился в Ирку. Третий раз – на двести семьдесят, когда расстался с Юрой Семеновым, которого считал своим лучшим другом.

И все три заезда окончились успешно. Правда, в одном из них Сергей попал в проливной дождь и вымок до нитки, а в другом его толкнул на повороте и выбросил в кювет междугородный автобус. Но то были лишь незначительные эпизоды, ничуть не умалявшие главного достижения. А главным было то, что все три дистанции покорились Сергею и одновременно отступили в прошлое, выгорели и отболели провал на экзамене, недоступная Ирка и Юра Семенов, предавший Сергея.

В этот раз Сергею было особенно трудно. Так трудно ему еще не было. И поэтому он выбрал самую длинную дистанцию и самый жесткий график.

На следующем привале Сергей допил остатки какао. Он встал с земли еще более усталым и разбитым. Теперь самое главное было вытерпеть, преодолеть барьер усталости, не остановить велосипед, не повалиться в изнеможении на землю. Иначе все впустую.

Дорога вошла в лес, повернула и неожиданно уперлась в высокую и крутую гору. Сергей знал, что на второй половине дистанции будут горки, но не предполагал, что они появятся в самый трудный для него момент и будут такими высокими.

«Надо стараться не думать о том, что будет дальше, – подумал Сергей. – Надо сосредоточить все внимание и все силы на одной-единственной горке и забыть о том, что за ней будет другая. И так каждый раз… А потом можно будет отдохнуть».

– И только попробуй, гад, слезть с велосипеда! Придушу собственными руками! – крикнул сам себе Сергей и, привстав на седле, полез в гору.

Первый подъем он преодолел довольно легко.

С горы открывалась впечатляющая панорама. До самого горизонта простирались ровные гряды холмов; высокие, поросшие лесом, они шли перпендикулярно шоссе, которое описывало их синусоидой, сверкая на солнце асфальтом.

Но Сергею было не до панорам. Он думал о том, что надо максимально расслабляться на спусках, но так, чтобы не терять скорости и чтобы, по крайней мере, треть следующего подъема преодолевать по инерции, с разгону, экономя силы.

Расчеты Сергея, однако, не оправдались, так как ветер неожиданно переменился и из попутного превратился во встречный. В результате разгона хватало лишь на первые двадцать метров, и почти весь подъем приходилось интенсивно педалировать, привстав с седла и помогая корпусом.

Подъемы с каждым разом становились все круче и продолжительнее, и Сергей подумал, что его вряд ли надолго хватит. А тут еще асфальт стал бугристым, покрытым гравием. Руль сильно затрясло. Сергей свернул на обочину, но попал колесами в вязкий песок и чуть было не упал. Из последних сил нажав на педали и рванув руль вверх, Сергей еле-еле выбрался из песка на асфальт и, стараясь не выпустить из рук прыгающий руль, пополз вверх.

– А я вас всех в гробу видал!.. В белых тапочках!.. Все равно не слезу, сволочи!.. Не дождетесь!.. – с остервенением кричал Сергей.

Если бы он не кричал и не ругался, он бы ни за что не поднялся на гору.

На середине следующего подъема Сергей понял, что больше не может. Ему стало все равно.

Сергей приготовился уже съехать на обочину и остановиться, но тут заметил, что на вершине горы стоит автобус. В его заднем окне виднелись два лица, которые смотрели в сторону Сергея.

Сергею стало стыдно. На него смотрели, и он не мог сдаться на глазах у людей. Парализующее безразличие неожиданно уступило место фанатичному желанию во что бы то ни стало добраться до автобуса. Назло всем и вся. «Ну еще чуть-чуть… еще чуть-чуть… ну потерпи, потерпи немного… терпи, урод!.. Еще немного… последнее усилие… чуть-чуть еще… корпус влево, вправо, еще раз влево, теперь вправо… вот так!.. Р-р-раз, два-а-а, р-р-раз, два-а-а…»

Сергей добрался до автобуса и поднял голову. Он увидел, что на него смотрели из автобуса две большие куклы, кем-то прислоненные к заднему стеклу, смешные целлулоидные физиономии с короткими косичками и пышными голубыми бантами. Сергей засмеялся, зачем-то помахал куклам рукой, потом медленно объехал пустой автобус и перестал крутить педали, подставив лицо ветру и с жадностью хватая ртом воздух. Он нащупывал губами упругие, струящиеся потоки, впивался в них зубами, откусывая большие, холодные куски, от которых сводило челюсти, и тут же глотая их. Он чувствовал, как они проскальзывали в легкие.

Сергей спустился с горы и снова поднялся в гору, потом опять спустился и опять поднялся. И тут он понял, что кризис миновал, что пришло второе дыхание.

Двухсотдвадцатикилометровый столб Сергей проехал без остановки. Он и не заметил его.

Сергея больше не было. Кто-то другой крутил педали, кто-то другой держал руль, наклонял корпус, закладывая виражи на поворотах. Кто-то, но не он. У кого-то в жизни произошло несчастье, кто-то потерял точку опоры, запутался и не мог найти выхода. Кому-то было тоскливо, обидно и страшно. Кому-то другому.

А Сергей был уже далеко впереди, и вокруг него все стало иным. Была гладкая как зеркало дорога, были ветер, скорость и ощущение свободы, безграничной и абсолютной, и такой же безграничной и абсолютной легкости. Сергей знал, что это называлось вторым дыханием, и это было самым восхитительным ощущением, которое ему приходилось испытывать. Он знал также, что оно всегда наступало неожиданно, тогда, когда казалось, что все уже кончено, что бессмысленно продолжать борьбу, что надо подчиниться своей усталости. И именно в этот момент надо было суметь перебороть себя, найти в себе мужество сделать еще одно усилие, последнее, невозможное, и еще раз последнее, и совсем невозможное… и тогда приходило второе дыхание.

Сергей легко и быстро проехал десять километров, потом еще десять…

«Только бы успеть вовремя, – думал он, – добраться до города, а там все будет иначе. Я уже стану другим человеком. И буду жить дальше, как будто со мной ничего не произошло».

Теперь об этом можно было думать. Теперь он и думал об этом по-другому. Ему было легко и свободно, и не хватало скорости. И поэтому, когда спереди и сзади не было машин, Сергей выскакивал на середину дороги и мчался вперед, на предельной скорости закладывая длинные виражи по всей ширине асфальтовой полосы, словно танцуя.

19
{"b":"893309","o":1}