Вы открыли предпочтение:

Рациональный подход — Милана столь увлечена интригами и политикой, что потеряла всякий интерес к сугубо женским ценностям. При общении с ней стандартный набор воздействий заменяется следующими параметрами:

Довод (заменяет похвалу) — леди, всю жизнь прожившая в банках с пауками и бульдогами под ковром, предпочитает разящие наповал аргументы, нежели пустые слащавые речи. О том, какая она умная, красивая и соблазнительная, Милана прекрасно знает сама.

Доказательство (заменяет подарок) — лучшие друзья прожженных интриганок — вещественные обоснования вашей правоты.

Диспут (заменяет променад) — в силу характера и склада ума, любимое развлечение Миланы — споры, в которых далеко не всегда рождается истина.

Проклятая ты Система, ну сколько раз просил не переписывать правила на ходу… Впрочем, ничего нового — никто и не ждал, что я парой красивых фраз переверну игру и обеспечу нам неминуемую победу.

— Но и это еще не все, — продолжила Мария. — Несмотря на приятный располагающий вид, женушка за глаза ненавидит всех тех, кто хоть на толику глупее ее. Ну, или она считает их таковыми.

Вы открыли привычку:

Презрение к глупости — помимо основной специальности, Милана долгое время изучала словесность и риторику, в чем достигла небывалых высот. Поэтому все, кто хоть немного глупее и косноязычнее ее, вызывают у женщины раздражение. Которое проявляется в том, что каждая ошибка будет стоить в два раза дороже.

— Захар тоже весьма непростой человек, но, думаю, всеми связями, делами и решениями в колонии заправляет именно жена. Найдешь к ней… кхм… подход — найдешь и нового союзника. Но помни — более хитрой, изворотливой и едкой бабы ты еще точно не встречал. Черт в юбке, не иначе.

— Да уж, — в который раз скользнул взглядом по обновленным строкам интерфейса. — Я уже сталкивался с учеными леди, но эта, похоже, совсем из другого теста. Ее наука — подковерные игры, и это значительно осложняет задачу. Но знаешь — я и сам не дурак поболтать, так что еще проверим, у кого язык острее да длиннее.

— Как-то душновато стало… — Маша помахала ладонью на шею и грудь.

— Это я от волнения. Как нервничаю — сразу начинаю высокопарно изъясняться.

— Да я не про это… Правда, жарковато. Откроешь окно?

— Ага, сейчас…

Окна, похоже, не открывали со времен царя Гороха. Ручки даже не заржавели, а покрылись солью от высохшей влаги. Да и сами деревянные рамы — то еще удовольствие.

Уж сколько проблем бывает с неухоженным пластиком, но дерево даст ему тройную фору. Пока все это отковыривал — да так, чтобы еще и не сломать — ушло минут пять. Справившись, шумно выдохнул, оттряхнул ладони и обернулся с торжествующей улыбкой.

Мария сидела на кровати в бесстыдной позе в одном кружевном белье традиционной расцветки.

Заметив мой ошеломленный взгляд, негодница встала на четвереньки, прогнула спинку и тихо сказала:

— Мяу.

Глава 37

— Мяу? — с удивлением приподнял бровь. — Всегда думал, что ты волчица, а не кошка.

— А ты подойди ближе, — Мария оскалилась и томно зарычала. — И узнаешь, кто я на самом деле.

— А не укусишь? — улыбнулся и расстегнул пояс.

— Разумеется, укушу. А еще поцарапаю.

Стоило шагнуть к ней, как девушка ловким приемом швырнула меня на кровать и села сверху. Рванула лифчик, освободив своих крошек-трешек, схватила запястья и подалась вперед — так, что набухшие соски в окружении аккуратных розовых ареол оказались прямо перед лицом.

Я тут же взялся за дело, посасывая и покусывая твердую плоть. Маша тихо застонала и задвигала тазом, и даже через два слоя одежды эта ласка весьма возбуждала.

Не в силах больше терпеть, княжна отстранилась, разодрала на груди рубаху, стащила брюки и хотела уже снять кальсоны, но я схватил ее и бросил на себя. Поцеловал во влажные губы, но блондинка довольно быстро отпрянула и продолжила попытки избавиться от белья.

— Не так быстро, — поймал ее снова.

— Здесь я решаю, когда начинать, — проворчала морячка. — И я хочу прямо сейчас.

— Вот, значит, как? Ну, тогда держись.

Хотел сбросить ее в сторону, но не рассчитал силы, и Мария грохнулась с кровати. Да так удачно, что потащила меня за собой.

Благо, койка низкая, падения никто и не заметил, зато теперь я оказался сверху и, воспользовавшись легким замешательством, уложил красавицу на лопатки.

— Попалась? — принялся осыпать поцелуями шею, щеки и покусывать за мочки. — Кто сверху — тот и прав.

— Что же… — она хищно улыбнулась. — Учту.

Мое главенство длилось недолго — Маша обхватила за талию бедрами так, что чуть глаза не лоб не полезли. От боли я ослабил хватку, и тут же сам оказался на спине.

Княжна открыла рот, и на кончике языка блеснул ледяной кубик. Сжав его в зубах, прильнула ко мне и стала водить ледышкой по груди, постепенно смещаясь в сторону пресса, и от такого приема в затылок впились холодные иглы, а кожа покрылась мурашками.

Девушка катала кубик по моим кубикам, а я зажмурился в предвкушении дальнейшего веселья и не заметил, как предплечья покрывает влага. А когда почуял неладное, было уже поздно метаться — вода замерзла и превратилась в самые настоящие оковы.

Причем колдунья сгустила их таким образом, что влага проникла меж досок пола и надежно заякорилась под ними. А если учесть, что доски приколотили гвоздями, то надежды на грубую силу не стоило и питать. Маша исполнит свою задумку гораздо раньше, чем лед растает, и я смогу его сломать.

— Настоящий капитан всегда использует хитрость, — она чмокнула меня в губы и с победоносной улыбкой стянула кальсоны, выпустив змея на волю. — Черт… вот это калибр. Каждый раз впечатляет.

Девушка скинула трусики, раздвинула блестящие губки и нацелилась на полный контакт. Я же в свою очередь поднапрягся и пустил дугу между рук с расчетом, что близкий разряд оплавит ледяные кандалы. План сработал, и молния не только растопила лед, но и на миг ослепила блондинку.

Княжна отпрянула и заслонила глаза, а я с треском и грохотом освободился и борцовским броском опрокинул подругу ничком. Заломил руку за спину, навалился сверху и пристроил главное орудие аккурат промеж накачанных булок. Но входить не стал — лишь легонько елозил меж ними, попутно намотав длинные светлые пряди на кулак и обдав шею горячим дыханием.

— Зараза… — морячка поморщилась. — Щекотно.

— Я и не так еще умею… У нас вся ночь впереди.

— Не мучай меня, — она приподняла попу так, что прижала пушку к животу. — Войди.

— Думал, тебе нравится жестче, — остановился, потому что в таком положении ствол мог разрядиться без особого труда.

— Жестко — не значит долго. Входи!

— Здесь я решаю, когда начинать, — с ухмылкой вернул ее же фразу. — И я хочу как следует с тобой позабавиться.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора.