Но делать нечего — на своих двоих придется чесать до корабля часа полтора, и он десять раз успеет улететь. Так что щедро смазал цепь и звездочки из масленки и оседлал ржавого коня.
Анри пристроилась сзади на багажнике, и мы в спешке покатили в сторону леса. Выглядело это несколько кринжово, но чем богаты — тому и рады, а привереды в затерянных колониях долго не живут.
Ухабистая дорожка вскоре вывела к среднего размера городку на побережье. Двухэтажные каменные дома с тесаными крышами стояли кругом, обнесенные с трех сторон высокой стеной — снизу сложенной из блоков, а сверху усиленной ржавыми листами со следами клепки.
Сложно сказать, сколько людей здесь жило — несколько сотен так точно. И все, похоже, собрались на главной площади, чтобы встретить летучий корвет. Тот же завис прямо над ними и медленно пошел вниз, словно лифт.
Я же скатился с пригорка и на всех парах помчал по длинной набережной, сплошь изрезанной лестницами к песчаным пляжам, где словно тюлени на лежбище ждали своего часа рыбацкие лодчонки. И лишь одна, несмотря на важность момента, все еще рассекала волны под треугольным парусом.
Охраны у ворот не было — видимо, тоже ушла на площадь. Мы пронеслись по узкой, но очень чистой мощеной улочке — мимо великолепного вида домов, вдоль прилавков и вывесок, столиков на открытых террасах и прочих атрибутах безмятежной жизни.
Может, Богиня нарочно вынесла нас на этот остров-курорт, чтобы мы как следует набрались сил? Впрочем, зная эту госпожу, я бы в последнюю очередь подумал, что меня не напрягут очередной схваткой со злом.
Да и покинутый поселок намекал, что тут и близко все не так радужно. Но когда я выкатил на площадь, то увидел то, что сразу расставило все точки над «i». И поговорка про чертей в тихом омуте обрела совершенно новый смысл.
Корвет меж тем завис над брусчаткой и откинул трап. По нему спускался высокий статный господин с улыбчивым морщинистым лицом, обрамленным длинными седыми волосами.
На остром подбородке торчал треугольник козлиной бородки, а вздувшиеся скулы и ехидный взгляд придавали сходства с дьяволом.
Носил он черную тройку с двубортным кителем и длиннополый алый плащ нараспашку, при ходьбе опирался на тяжелую трость с набалдашником в виде золотой головы орла и придерживал ладонью кобуру с огромным colt navy под унитарный патрон.
Сопровождали джентльмена двое закованных в полные латы воинов со стальными дыхательными баллонами за спинами и пулеметами Льюиса в руках.
С их тяжелых правых наплечников свисали рваные бело-красные полотнища, а в прорезях ведрообразных топфхельмов сиял голубой неон.
Но привлекло меня вовсе не это, хотя грохот и лязг двухметровых великанов вселяли такой ужас, что дрожь пронзала тело насквозь.
А то, что с радиомачты корабля вяло свисал звездно-полосатый флаг с белой пирамидой посередине и золотыми буквами под ней: АТК.
— Млять… — непроизвольно вырвалось у меня.
Гостя встречал высокий плечистый мужчина с окладистой бородой, облаченный в темно-синюю форму с фуражкой.
Когда седой ступил на землю, мужчина вытянулся по стойке смирно и взял под козырек. Американец, в свою очередь, широко развел руки и ухмыльнулся:
— Майкл! Как я рад видеть тебя в добром здравии. Но где Мэри? Почему с тобой нет твоей прелестной дочурки? Я что, зря проделал весь этот путь от самых северных гор?
— Прошу простить, магистр Мерлин, — глава колонии низко поклонился. — Мария тяжело захворала. Усилилось женское кровотечение после перенесенной давеча лихорадки.
— Майкл! — «дьявол» (а точнее, старый черт) клюнул его ручкой трости в грудь. — Твоей дочери уже девятнадцать. У нее уже лет пять не должно быть никаких женских кровотечений. Потому что она должна год за годом приносить мне наследников.
Американец обошел мужчину кругом и вздохнул:
— Майкл, я устал ждать. Твоя дочь становится все старше, да и я — не молодею. Позволь мне забрать ее на Авалон, где мои лучшие жрецы вмиг исцелят ее от всех недугов. А уж потом и свадебку сыграем. Коль хотите — по вашим обычаям. С гуляньями, венчаньями и прочей чепухой. Ну так что, Михаил Иванович? — янки протянул ладонь. — По рукам? Или я для нее — недостойный жених, а для вас — неугодная родня?
На площади воцарилась уже знакомая тишина, не несущая ничего хорошего. Мужчина колебался, потому что свататься на боевых кораблях не прилетают. Но и отдать дитя в лапы старого ублюдка не позволит ни честь, ни совесть, ни здравый смысл. Поэтому великан до последнего размышлял и колебался, но в конце концов сказал:
— Прошу прощения, магистр. Я не могу отправить Марию с вами сейчас. Быть может, через пару недель, когда ей станет лучше.
— Сколько раз я это уже слышал⁈ — янки воздел руки к небу, точно хотел вызвать дождь. — Сколько раз я просил по-хорошему? Я предлагал вам манород, оружие, особые привилегии, покровительство и даже лицензию Компании, как только выберемся с этого проклятого острова. И каждый раз слышал одни отговорки. То она болеет, то сломала ногу, то в трауре из-за смерти матери, то ей всего тринадцать… С меня хватит! Не хотите по добру — что же, ваше право. Придется убеждать вас иначе.
Мерлин пружинистой походкой запрыгнул на трап и достал из-за пазухи полупрозрачный синий диск в золотой оправе размером чуть больше монеты.
— Нет! — Михаил отпрянул. — Только не это, пожалуйста!
— Не переживайте, — седой осклабился и подмигнул. — Это самый слабый маяк. Но если через неделю я не женюсь на Мэри, в вашем городе разверзнется ад.
С этими словами он швырнул артефакт под ноги мужчине. Диск лопнул с пронзительным звоном, сияющее голубое облачко впиталось в брусчатку, а в небо ударил яркий белый луч.
Едва увидев его, жители с воплями бросились врассыпную. Захлопали двери, застучали ставни, в щелях меж ними показались стволы винтовок и дробовиков. Великан же выхватил саблю, револьвер и велел охране занять круговую оборону.
Корвет тем временем устремился ввысь, но едва поднялся над крышами, как белый луч расширился до прямоугольника, больше всего похожего на подсвеченный дверной проем.
Из портала хлынул сизый туман, а вслед за ним с ревом, рыком и хрюканьем ломанулась орава чудовищ — одно другого страшнее: зомби, упыри, вурдалаки, химеры, полусгнившие волки, медведи без кожи, рогатые карлики и прочая нечисть, словно прибывшая прямиком со съемок советского «Вия».
Вся эта жуть с ходу кинулась на людей, не обращая внимания на грохот выстрелов и свист пуль. Только тогда я заметил, что дым из оружия не белый, едва заметный, а синеватый, хотя ничего о подобном цвете пороха прежде не слышал.
Михаил махнул саблей, и наседающих на него тварей смыло могучим потоком воды. Миг спустя волна превратилась в лед и раздавила угодивших в нее чудишь в лепешку.
На соседей обрушился шквал из сосулек, превратив гадов в истекающих кровью «ежей». У других просто вскипела кровь и брызнула из всех отверстий вслед за лопнувшими зенками.
Чародей стихии Воды сражался без устали, расстреливая заостренными кристаллами, растирая в фарш оледеневшей крупой и разрывая в клочья градом и ледяными ядрами. Но столь мощные заклинания быстро сожгли ману, и очень скоро мужчине пришлось сражаться саблей и револьвером наедине с неодаренными. И даже если у них получится отбиться, погибших будет очень много. А этого допускать нельзя.
— Жди здесь, — я велел Анри слезть с велосипеда, а сам налег на педали и за считанные секунды добрался до площади.
