— А по итогу, янки и рыбку съедят, и еще сильнее рассорят князей.

— Прости, — вздохнула Кэс. — Я и не думала, что все настолько плохо, пока ты не открыл мне глаза.

— Ладно. Долг платежом красен, а вина — искуплением. Поможешь — считай, в расчете. Нужно как-то перевести Джерри обратно на Авалон. Пока он тут ошивается, я ничего не смогу сделать. А корабли бы крайне пригодились и нам.

— Боюсь, я никак не смогу с этим помочь. Доу послал лично Мерлин — перед ним же полковник и держит доклад.

— Этого следовало ожидать… Хорошо, продолжай следить за обстановкой, но будь предельно осторожна.

— Буду, Семен. Ибо все еще надежду лелею на встречу. Люблю тебя. Конец связи.

— Я тоже люблю вас, хозяин, — Катерина надула губки. — Почему вы так грубы со мной?

— Иди проверь, все ли чисто, — устало сказал я. — И возвращайся к работе.

Когда радистка ушла, связался с Новым Осколом и предупредил о грядущем рейде. Сказал, чтобы готовились к самому худшему и хотел уже отключиться, как вдруг услышал еще один знакомый голос — куда более дорогой и близкий, чем предыдущий:

— Семен? — произнесла Мария. — Ты в порядке?

— Да. Обо мне не беспокойтесь. Ставьте под ружье всех от мала до велика — даже если получится угомонить Полянского, бойцы все равно скоро понадобятся. Не хочу бежать впереди паровоза, но решающий бой сейчас ближе, чем когда-либо. И варианта только два — победа или смерть.

— Значит, мы победим, — гневно бросила блондинка. — Пять стержней уже выращены и огранены, еще десять — на подходе. Корпуса и механизмы управления почти собраны, так что реакторы у нас будут со дня на день. И если придется лететь за тобой на гнилой канонерке — я полечу, не сомневайся.

— Приятно слышать, — по сердцу растекся теплый мед. — Но канонерка тебе больше не понадобится. «Возмездие» уже ждет на стапеле своего капитана. Осталось только заправить его и снарядить.

— Ты… шутишь?

— Нет, милая. Но чтобы все срослось, понадобится толика удачи… Хотя кому я вру — понадобится гребаный вагон удачи. Так что молитесь всем, кого знаете. Финал близок.

Скрипнула дверь, и я чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Можно идти, — доложила Кэт.

— Принял. Все, мне пора. Передавай всем привет.

— Анри передает тоже. Она так о тебе волнуется, что я уже не знаю, к кому ревновать сильнее.

— Это — уже не проблема, — расплылся в ехидной улыбке. — До связи.

— Удачи. И будь осторожен.

Вернулся в комнату и погрузился в глубокие раздумья. Для того, чтобы поднять Донец на восстание, надо посадить на трон Милану (предварительно охмурив, но тут уж как карты лягут), но так, чтобы это одобрили американцы — или хотя бы не стали мешать.

Задача весьма неординарная — особенно с учетом того, что действия княгини прямо вредят интересам Компании. Можно, конечно, попросить ее «передумать», однако насколько такое изменение покажется агенту искренним?

Но что если в принципе не оставить ему выбора? Например, найдя на Захара убойный компромат, а то и вовсе тайком устранив? Вот только убивать его нельзя — это слишком ценный кадр, у которого полезно покопаться в голове. Да и мало ли — вдруг жена все еще его любит, несмотря на размолвку, и вместо содействия начнет мстить — причем не мне, а пославшему меня роду.

А что если попросить у целительницы какую-нибудь забористую травку и велеть кухарке подмешать князю в ужин?

А потом заставить лекаршу симулировать и растягивать лечение, чтобы самому попутно полазить в памяти и выцепить что-нибудь важное — например, о той бойне с гномами, после которой они уплыли и прокляли остров.

На мой взгляд, слишком годная задумка, чтобы от нее отказываться. Опасная ли она? Ну, теоретически, Доу может показаться странным, что Игнатов отравился вскоре после прибытия гонца. Но с другой стороны, сейчас не время минимизировать риски — на кону судьба трех колоний и двух миров.

Еле дождавшись вечерних «процедур», прошмыгнул в лазарет и обрисовал докторше суть мероприятия. Та кивнула, взяла с полок дюжину баночек и долго смешивала содержимое, старательно отмеряя разноцветные порошки на аптекарских весах.

— Вот, — Ирина встряхнула смесь и поднесла к глазам. — Очень мощный, но достаточно безопасный дурман отсроченного действия. После употребления князь возбудится, что жеребец от течной кобылы, и немедля вызовет куртизанку — а то и двух. В процессе соития он внезапно отключится, вызвав подозрения на сердечный удар — правитель, как-никак, далеко не юноша. Я эти подозрения подтвержу официально — и оставлю Захара на восстановление, которое займет довольно продолжительное время даже с учетом целебной волшбы.

— Хорошо, — я спрятался за ширмой. — Побуду пока здесь. Мне надо кое о чем спросить нашего ловеласа.

— Боюсь, он не сможет вам ответить, а быстро разбудить его не получится…

— Не переживай, — подмигнул. — У меня заговорит и во сне.

В помещение вошла Марфа — ранее мы условились, чтобы девушка сама приходила в лазарет сразу после меня.

Эта мера нужна, чтобы не вызванивать горничную каждый раз и поменьше светиться — чем реже нас видят вместе (а лучше, вообще не видят), тем меньше вопросов.

— Подсыплешь князю в вино, — протянул ей пузырек. — И проследишь, чтобы выпил только он.

— Да, Семен Антонович, — служанка спрятала крохотную склянку меж грудей. — Все сделаю в лучшем виде.

— Приступай, — придал ей ускорения шлепком по заднице, а сам вернулся на позицию.

Похоже, покои Захара располагались прямо над нами. Где-то через полчаса сверху донесся женский хохот, сменившийся отчаянным скрипом кровати.

Скрип и стоны продолжались больше десяти минут, и я всерьез забеспокоился, что Марфа провалила задание, или Ирина ошиблась в рецептуре. Как вдруг сладострастные охи-вздохи сменились отчаянным визгом и криками:

— На помощь! Его светлости плохо!

Раздался дробный топот тяжелых сапог и грохот двери. Девушки заверещали громче — похоже, попали под горячую руку встревоженных гвардейцев. Стук на миг затих — очевидно, князя поднимали с кровати, а затем усилился.

Очень скоро так же грохнула дверь лазарета, едва не слетев с петель от таранного удара плечами.

— Ирина! — зарычал усатый боец, вцепившись добела в край простыни. — Сюда, скорее!

— Что случилось? — лекарша как ни в чем не бывало выпорхнула из-за стола.

— Князь помирает! Походу, приступ — двух девок оприходовал!

— На кушетку его! — женщина потерла ладони, и меж них брызнул золотой туман. — И все — в коридор. Не мешайте.

Гвардейцы ушли. Я убедился, что дверь плотно прикрыта, и выбрался из укрытия. Подошел к изголовью койки и посмотрел на подельницу — та молча кивнула. Затем выпростал шип и вогнал в висок, крепко приложив продажного засранца по башке.

Перед глазами вспыхнули папки со слайдами и поисковая строка. Мысленно ввел запрос — конфликт с гномами, начало, и интерфейс почти сразу запустил нужное воспоминание.

— Занятная все-таки штука этот манород, — крепкий парень в синем костюме подбросил кристалл и сжал в кулаке.

— Меня больше волнует не он сам, — степенно изрек манерный франт в красной тройке, — а его количество. Эти проклятые гномы показали нам всего пару жил, а глубже — не пускают. Уверен, там этих камней просто по горло.

— Но ведь внизу их храмовые копи, — опасливо изрек болезненного вида мальчишка в черном мундире. — Священное место подгорного клана.

Троица сидела поздним вечером на пристани и глотала алкоголь — синий пил ром, черный — вино, а красный — чистый спирт. В этих молодцах безошибочно угадывались княжичи Маринин, Игнатов и Полянский двадцать лет назад.

И меня больше удивило не то, что они выпивали вместе, а то, что над ними возвышались клепаные борта трех экспедиционных кораблей. Город перед ними широко раскинулся вдоль берега, стекая по пологим склонам скал к плодородной равнине и бескрайнему лесу.

И называлось первое поселение именно так, как сейчас величают весь остров — Новый Белгород: я отчетливо видел надпись на досках перед входом в порт.