Я отвел глаза от лица Луиса, посмотрел по сторонам и обнаружил, что уже глухая ночь. Люди, сидящие возле костра, выжидающе смотрели на меня. Я обвел взглядом эти лица – желтые, черные, белые – и заметил, что все они похожи друг на друга выражением своих глаз.

– Я буду его искать, но вы должны мне помочь, – сказал я.

– Нам нравится твой ответ, – сказал Луис.

Остальные молча пожали мне руку.

– Можешь рассчитывать на нас, – хлопнул меня по плечу Луис – Все, что в наших силах, мы сделаем. Но мы не можем идти с тобой в Гарлем. Нас там знают как людей Морозника. Именно поэтому мы не можем его найти. Если нас увидят с тобой, считай, что ты засвечен. Люди, которых он тренировал, тоже не добились успеха в этом деле. Двоих из них нашли с перерезанными глотками. Люди говорили, что они попали в драку с поножовщиной, но я думаю, что им удалось что-то узнать, но донести информацию им не дали. Еще одного пристрелили, после того, как он пытался поговорить с Нурет, когда она шла после работы домой. Поэтому мне думается, что она что-то знает. У тебя есть шанс, потому что ты новый человек, но ты белый. Как ты попадешь в Гарлем? Ведь там придется жить, если ты хочешь найти Морозника. Чтобы белый жил в Гарлеме – я такого не слышал. Конечно, за исключением Сани.

– Я слышал, что Бушу в бар требуется официант, а это заведение совсем недалеко от «Обсидиана», – сказал негр, сидевший у костра. – Только надо приходить ближе к ночи. Буш раньше не открывается.

– Ты думаешь, его туда возьмут? – усмехнулся Луис.

– Чем черт не шутит, – пожал плечами негр.

Луис задумчиво посмотрел на меня.

– С чего-то надо начинать это дело. Попробуешь?

– Да, – согласился я.

– Чтобы идти в Гарлем, надо как следует подготовиться, – начал инструктировать меня Луис. – Тебе придется учиться вести себя в Гарлеме так, чтобы тебе не открутили башку, по крайней мере, сразу. Во-первых, ты приедешь туда на такси. Пусть оно ждет тебя возле бара. Хотя таксисты не очень охотно это делают, но ты попробуй уговорить шофера. Во-вторых…

Поучения Луиса затянулись надолго. Ему помогали все присутствующие. Потом мы сообща мы пришли к выводу, что начинать надо с Нурет. Она что-то знает о Морознике, но молчит по непонятной причине. Следовательно, только она может помочь. Исходя из этого, мне следовало поначалу притереться в Гарлеме, чтобы моя белая физиономия не вызывала раздражение, по крайней мере, в квартале, где расположены оба бара. Тогда я смогу зайти в «Обсидиан», и это будет выглядеть не совсем естественно, но, по крайней мере, не столь вызывающе. Потом, когда к моему появлению там привыкнут, мне надо будет попытаться каким-то образом втереться в доверие к Нурет и уже тогда попытаться выведать что-то о Морознике. Может, после знакомства с ним она стала питать некоторые симпатии к русским.

Это был предварительный план, который я мог изменять по ходу дела, ввиду вновь возникших обстоятельств.

Совещание мы закончили под утро, когда вдалеке, на границе Квинса, вырвался из подземки первый поезд. Когда мы удалялись от моста, горизонт за нашими спинами уже заливался алым светом, и легкий шум, поднимающийся над Нью-Йорком, уже пробивал прохладу утра.

Я простился с парнями у станции подземки, пожав поочередно девять разноцветных рук.

– У тебя есть мой телефон. В случае чего звони. Мы собираемся здесь, под мостом, раз в неделю, если позволяет погода, – сказал мне Луис на прощанье.

– Зачем?

Светло-карие глаза Луиса посмотрели на меня с едва заметной иронией.

– Не догадываешься?

Я пожал плечами.

– Чтобы помнить друг о друге и о том, чему нас научил Морозник. Человек время от времени должен оказываться в естественной для него среде, чтобы глотнуть свежего воздуха, иначе все это, – Луис указал на виднеющиеся вдали небоскребы, – задавит его. Мы еще не настолько сильны. Противостоять всему этому в одиночку мог только Саня.

Луис махнул мне рукой и исчез в чреве станции. Я посмотрел на часы и пошел ловить такси, решив, что успею застать на набережной Сашу.

Когда я подъехал, он уже катил свою тележку по набережной. Лицо у Саши было хмурым. Меня он заметил лишь тогда, когда я его окликнул.

– А! – оживился он. – Это ты! Сосисок хочешь? У меня остались.

– Давай, – сказал я, почувствовав голод при слове «сосиска».

– В доме шухер. Арестовали уйму народа. Кроме того, какой-то тип сломал той ночью полицейскому челюсть. Теперь этого парня разыскивают, – рассказывал Саша, пока я ел сосиски. – Это случайно не ты?

Я неопределенно пожал плечами.

– Понятно, – сказал Саша. – В общем, в дом тебе лучше не соваться. Надо переждать. Ты вот что сделай. На Восемьдесят шестой улице, недалеко от подземки есть дешевый отельчик, вообще-то, он для свиданий, или, как здесь говорят, отель на час, но там чисто и с полицией у них договоренность, чтобы не тревожили. Ты поезжай пока туда, переждешь, когда все успокоится, и вернешься.

Мы расстались у пиццерии. Саша взглянул на нависшее над горизонтом солнце, вздохнул и сказал:

– Это разве солнце. У нас оно вот такое! – и развел во всю ширь руками, а потом, сутулясь, поволок свою тележку в пиццерию.

До Восемьдесят шестой я добрался на метро.

Внешне отель был неприметным зданием, построенным где-то в районе пятидесятых. Внутри было прохладно и тихо. За конторкой скучал портье. Увидев меня, он слегка оживился. Когда я сказал, что мне нужен номер на три дня, он удивился, но, тем не менее, записал мое имя в журнал и выдал ключи.

Войдя в номер, я первым делом принял душ, а потом сразу лег спать и проснулся лишь вечером.

Оставив портье ключи, я покинул отель и дошел по улице до небольшого кафе.

Машинально пережевывая безвкусную еду и запивая ее таким же безвкусным кофе, я рассматривал улицу. По ней спешил народ, по проезжей части неслись машины. Мелькающие в полумраке лица и огни навевали мысль о некой тайне. Но никакой тайны тут и в помине не было, кругом лишь суетились люди, выжатые прессом дня и стремящиеся домой. Тайной была та история, в которую я попал, она витала вокруг Морозника, и он сам тоже был тайной. Что-то слишком много тайн. Я поставил чашку с недопитым кофе и вышел на улицу.

Первые двое таксистов отказались ехать в Гарлем. Они были белыми. Тогда я нашел негра на раздолбанном «Форде», он был худым и длинным, как баскетболист. Я сказал ему, что мне нужно в Гарлем. Услышав это, водитель долго с интересом рассматривал меня, потом пожал плечами и жестом пригласил в машину. Я назвал адрес, и мы тронулись.

Гарлем даже ночью, когда все и так черно, умудрялся быть черней других районов. Я понял, что мы въехали в него, раньше, чем таксист удосужился сообщить мне об этом.

Бар Буша был натуральной конурой с идиотским фонарем из железа, стилизованным под старину.

Фонарь лил свой зеленый свет прямо на головы входящих которые, остановившись, чтобы распахнуть дверь с рифленым стеклом, на мгновение делались похожими на мертвецов.

– Вы подождете, когда я выйду обратно? – обратился я к водителю, немного понаблюдав за баром.

– Двадцать баксов сверху счетчика, – сказал он. – Деньги сейчас.

Я сунул ему купюру и вышел из такси.

Толкнув дверь, я вошел в бар. Там сидели десятка полтора скучающих черномазых ребят, и все они сразу уставились на меня. Этот общий взгляд, в первый момент выражающий крайнее изумление, быстро становился враждебным. Две темные особы женского пола, смотревшие на меня с профессиональной доброжелательностью в глазах, ничуть не скрашивали его. Под этим общим недружелюбным взглядом я прошел до стойки и небрежно осведомился у огромного толстого негра, который, скрестив на груди руки, стоял за ней, не он ли хозяин заведения. Получив едва заметный кивок в качестве утвердительного ответа, я так же небрежно обронил:

– Я слышал, что вам требуется официант.

– И что?.. – флегматично спросил бармен.

– Я хочу получить эту работу.