– Госпожа Ная, от всего сердца спасибо. Драку устраивать с такими себе дороже, а наших слов они не слушали, – благодарно прижав кулак к груди, сказал владелец и перевел взгляд на бродягу. – Ну а ты-то что такого хотел с ними сделать, что так перепугал госпожу?
– Не думаю, что вы хотите знать. Не сделал же, – устало ответил тот и коротко кивнул Нае. – Спасибо.
– Давайте я в самом деле угощу вас обедом, – предложила Ная. – Не скажу, что здесь плохие обеды для нуждающихся, но за полную стоимость все-таки лучше. И, не обижайтесь, но вам это нужно, я чувствую.
– Парень, не отказывайся, – усмехнулся владелец и хлопнул бродягу по плечу. – Я не отличаюсь тонкой натурой, как госпожа Ная, и то вижу, что что-то не так.
Есть Ная не хотела, и, убедившись, что девчонки не будут воротить носы от бродяги, собиралась уже выйти на улицу, но в последний момент оглянулась, зацепившись за мимолетную мысль. Развернулась, подошла к столу, за которым устроился мужчина и села напротив, кинув сумку на свободный стул.
– Интересное происходит в столице. За незнакомых людей здесь редко заступаются, тем более приличные дамы при деньгах, тем более за уличных оборванцев, – он подпер кулаком подбородок и с интересом, который можно было уловить без всяких способностей, спросил: – Зачем? Не самое благодарное занятие, особенно если потом приходится платить.
– Для помощи требуется какая-то причина? Считайте это капризом дамы при деньгах, – хмыкнула Ная. – Я кое-что понимаю в людях и точно уверена, что вы бы устроили драку. Этот трактир мне дорог, я бы хотела сюда вернуться в следующий раз, и желательно, чтобы нынешний владелец занимался им, а не скучал в темнице из-за побитых выскочек.
– И ради этого рискнули влезть в перепалку? Благородно, но верится с трудом.
– Не устраивает? Ладно, еще есть любопытство, – она откинулась на спинку стула и повертела между пальцами выпавший с тарелки сухарик. – Вы же не похожи на обычного попрошайку или жителя трущоб. Куртка потертая, но не с чужого плеча, сшита по размеру, причем мастер постарался, кожа и нитки качественные. Сапоги опять же… умение держаться. Мне было бы легче представить вас здесь постоянным посетителем по вечерам, а не на благотворительном обеде.
Бродяга посмотрел на нее внимательно и как-то нехорошо, и от этого взгляда захотелось прикусить язык. В самом деле, стоит ли лезть в жизнь человека, если он сам не спешит первым о ней рассказать? Особенно если убеждена, что постоять за себя он сумеет.
И все-таки странное дело. Ная не хотела огрести неприятностей на свою голову, но неправильность этого человека тревожила. За последние годы она успела повидать много людей, и тех, кого действительно стоило бояться, среди них было не меньше трети. Интуиция кричала, что этот бродяга относился к их числу.
– Даже лорд может оказаться на улице, что говорить про простых людей, – он расслабился, пожал плечами, и тревожное чувство отступило. – Любопытство стоит пары серебряных? Это не такие уж малые деньги, чтобы ими расшвыриваться при каждом удобно случае.
– Почему? Мне их заплатил владелец трактира за честное выступление, – Ная небрежно махнула рукой в сторону стойки, за которой суетился мужчина. – И для меня они не последние.
– Вы не похожи на того, кто сорит деньгами просто так. Во всем должен быть расчет, а? – проницательно заметил бродяга и, отодвинув тарелку, встал. – Спасибо. Что бы вы от меня ни хотели, большего я дать не могу.
Ная хмыкнула, но промолчала, тем более что ей бы и не дали ничего сказать: владелец трактира, заметив, что не слишком желанный гость собрался уходить, воодушевился и мигом подскочил к столу.
– Госпожа Ная, вы в самом деле святая. Спасли сегодняшний вечер от поломанной мебели, – он оперся на стол, и на его лице отобразились крайние страдания. – И если вы согласитесь спасти его от полного краха, задержавшись только на сегодня…
Она рассмеялась. Ну конечно, о чем еще он мог попросить! Владелец, конечно, любит воспевать всевозможные благодетели людей, но только тех, кто ему выгоден, и никогда не теряет деловую хватку. Хочешь комплимент? Будь добр оказаться полезным, иначе – увы, добрые слова достанутся кому-нибудь другому. Это даже не обижало, наоборот, веселило, особенно если уловить закономерность.
– Подумайте сами, время уже послеобеденное, а до ближайшего придорожного трактира часа четыре верхом, до темноты точно не успеете. Не среди чистого поля же ночевать остановитесь! Зато завтра с утра, да после хорошего завтрака самое то будет в дорогу.
– Ладно, – не переставая улыбаться, согласилась Ная и тоже встала, хлопнув ладонью по столу, по которому тут же покатилась серебряная кронка. – Схожу только до конюшни, предупрежу, что задержусь в городе до завтра.
– Все-таки святая, – вздохнул мужчина, ловко смахивая монетку в руку.
– Напротив, – совершенно серьезно ответила она, проверяя кошель. Пусть только попробует поскупиться, теперь придется доплачивать конюху, а в центре они берут много. – Большую грешницу еще поискать.
Квинсу, столицу Даргии, Ная одновременно любила и не любила. Тесные путаные улочки, громкие толпы людей, навязчивые торговцы и задранные до неприличия цены раздражали, вызывая желание скорее сбежать из города и спрятаться в своей норе, а попытки понять эмоции кого-то из горожан неизменно оборачивались мигренью на весь день.
Впрочем, и затеряться среди них было гораздо проще, и дела никому нет до того, кто ты, откуда прибыл и что умеешь. Каждый замкнут сам на себе, на своих проблемах и не лезет глубоко в суть другого, а иногда стоило бы. Или нет, потому что тогда жизнь Наи слишком бы усложнилась, и единственное, что осталось бы – это и впрямь быть законопослушным бардом, которого пускают только в зачуханные кабаки, потому что приличное общество боится за свои секреты и порой жизни. Такой судьбы для себя она бы не хотела. Пусть все остается так, как есть, а люди и дальше не знают, что в определенных кругах слово «бард» означает не только сказителя или музыканта.
Вот чем Квинса была действительно хороша, так это трактирами, театрами и разнообразными заведениями, в которых всегда были рады талантливому человеку. Выражалось это не только в аплодисментах, и чем известнее имя, тем богаче была радость. Нае повезло. За пять лет путешествий ее узнали и в Даргии, и в давно ставшей родной Верне.
– С вас полторы кронки, госпожа, – с самодовольной ухмылкой сказал парнишка-конюх, протягивая ладонь.
– Чего так дорого? – выныривая из мыслей, вяло удивилась Ная и ссыпала горсть монет. Цены повышает три раза на неделю, так пусть сам с медью и возится, ей она только сумку утяжеляет.
– Так из Верны посольство прибыло, аж из самой столицы! – паренек, не задумываясь, засунул мелочь в карман куртки, и поднял указательный палец. – Из той, где король сидит, а не из Лангрии с принцем.
– И?
– Ажиотаж большой, часть конюшен в центре позакрывали под свои нужды. Денег отсыпали, говорят, хорошо, чтобы их лошадей обхаживали, а спрос-то среди народа не падал, и мест у нас больше не стало. Хотите, чтоб стойло вам досталось, платите, ничего не поделаешь.
– Да ну, в центре три крупные конюшни, не считая вашей, – усомнилась Ная. – Дипломаты обычно такой толпой не ездят, чтобы занять их все.
– Так там не только дипломаты, а еще и стражи куча, – вдохновенно продолжил он. Вроде и хорошо, что говорливый, сплетни лишними не бывают, с другой стороны, не отвяжешься же потом. – Говорят, шпионы нашего короля поймали в Квинсе государственного преступника из Верны, сунули в камеру, а он умудрился сбежать. Так перед этим же еще вернийскому правителю сообщили, вот он и выслал, чтобы доставили… А преступника-то нету! Теперь чешут город, что наши, что ихние.
Ная потерла переносицу, пытаясь отогнать нехорошее предчувствие. Да нет, не заявился бы так нагло человек, которого разыскивают два королевства, в популярный трактир в центре столицы одного из них, для этого надо совсем без мозгов быть. Да и как-то не заметно особой активности на улицах… Просто слух, или стараются не афишировать? В любом случае, надо завтра отсюда убраться, а то подобные облавы до добра не доводят. Ей-то ничего не грозит, только ее доходам: из-за гуляющих в народе настроений и страха они резко падают.
