– Мы разве не собирались умыться? – спросил мой друг.

– Кацураги, как можно терпеть, если вокруг все так интересно? Мы в доме моего любимого писателя… Невозможно удержаться!

Кацураги пренебрежительно посмотрел на меня и продолжил:

– Глупо сейчас думать об этом. Нашей жизни угрожает смертельная опасность.

Внутри оказалось тесное помещение чуть больше семи квадратных метров. Единственным источником света была старая лампочка, оказавшаяся довольно тусклой.

Больше половины пространства занимали два больших механизма – лебедки, обмотанные старыми ржавыми тросами. Они тускло поблескивали при свете лампы, но я не смог их как следует рассмотреть. Размеры этих лебедок, несомненно, являвшихся частью большего механизма, впечатляли.

– Что это за огромная машина?

– За стеной помещение с подвесным потолком. Большой зал для приема гостей со сводчатым потолком, способным опускаться и подниматься между этажами. Эти лебедки являются частью механизма, который удерживает потолок.

Необходимость удерживать тяжелую конструкцию подвесного потолка объясняла размеры механизма перед нами.

– Кажется, на третьем этаже над нами сейчас комната Цубасы, – добавил Фумио. – Дело в том, что потолок уже какое-то время опущен и зал пустует – там нет ни мебели, ни техники. Комната выглядит неуютно, так что мы встречаем гостей в другом месте. К тому же для того, чтобы поднять потолок, нужно наладить механизм.

Хитрый механизм наверняка был очень дорогим.

– Я как-то хотел показать друзьям зал с подвесным потолком, но беда в том, что дверь туда открывается только внутрь.

– Получается, ее не открыть, пока потолок опущен? – спросил Кацураги, и Фумио кивнул.

– Верно. Уж не знаю, ошибка ли это или особенность конструкции.

– Похоже, дом действительно устроен необычно, – сказал Кацураги, закончив умывать лицо.

– Ага. Даже не могу себе представить, – добавил я.

Немного поразмыслив над словами Фумио, Кацураги предположил:

– Если внутри дома есть тайные ходы, то, возможно, есть хотя бы один, ведущий за пределы горы.

– За пределы… то есть к подножию? – Я не мог сдержать удивления.

– Даже не знаю. Не уверен, что возможно прокопать настолько длинный ход. – Фумио нахмурился.

– По пути сюда мы видели люк с гербом семьи Такарада. Недалеко от автобусной остановки.

– Герб? – Фумио покрутил головой, словно слышал об этом впервые.

– Да, скрытая среди травы и кустов квадратная металлическая дверь, похожая на люк, с гербом на ней. В отверстие под ней уходила глубокая лестница. Если там под землей действительно подземный ход, ведущий к дому…

Только теперь я понял, почему Кацураги заговорил о потайных ходах.

– …то мы сможем спастись от пожара! – закончил я. Кацураги довольно кивнул.

– Есть ли кто-то, кто знает обо всех особенностях этого дома?

Фумио раздраженно покачал головой.

– Дед принимал непосредственное участие в проектировании дома, но он не в себе и вряд ли вспомнит такое. Но… скрытые ходы? Кажется, на чертежах дома были подобные комментарии. – Голос Фумио звучал взволнованно.

– И где находятся чертежи?

– Хм… я попробую поискать. Пожалуйста, подождите пока в гостиной.

И Фумио поднялся на третий этаж. Когда он скрылся из виду, я шепотом спросил Кацураги:

– Что будем делать?

– Только не говори, что пойдешь за ним! – возмутился он.

– В человеческой природе хотеть сделать то, что настрого запретили делать. Кроме того, раз комнаты членов семьи находятся на третьем этаже, значит, Юдзан тоже будет там. Мы же пришли, чтобы встретиться с ним, помнишь?

– Но ведь если мы нарушим запрет, то нас выгонят! – Кацураги дрожал от волнения.

– Не переживай. Я пойду один, а ты пока останься здесь.

– Эй! Эй, Тадокоро-кун! – Голос Кацураги постепенно затих, когда я поднялся вверх по лестнице.

На стенах коридора третьего этажа я заметил указатели: «Игровая комната», «Домашний театр», «Комната Юдзана» и другие. Слева от лестницы находилась комната Фумио. В конце коридора слева, судя по всему, была еще одна жилая комната. Дверь в нее была приоткрыта. Воздух, казалось, пах старыми книгами – это укрепило мою уверенность в том, что комната принадлежала Юдзану Такараде. Войдя в комнату, я оказался в рабочем кабинете, из которого был отдельный вход в его спальню.

– Дедушка, у нас гости. День сегодня насыщенный! – послышался голос Фумио. Его ласковый тон вызвал у меня улыбку. Сердце замерло от предвкушения. Пусть я не смогу поговорить с ним, но, по крайней мере, наконец увижу…

– Что?.. – неожиданно вырвалось у меня от увиденного. Я закрыл рот рукой, но было уже поздно.

Стоявший у кровати Фумио, резко обернувшись, строго посмотрел на меня и спросил:

– Ты? Зачем?

– Простите, пожалуйста! Я хотел взглянуть хоть одним глазком…

– А! – смягчился Фумио. – Ты же поклонник моего дедушки… Что ж, я был недостаточно осторожен. Надо было закрыть за собой дверь.

– Значит… господин Юдзан…

– Как видишь. Он такой с прошлого года. Совсем не разговаривает.

Юдзан Такарада неподвижно лежал в кровати, тяжело дыша.

Последнюю известную фотографию успешного автора напечатали в его книге около семи лет назад. На ней седовласый мужчина в очках с круглой оправой живо улыбался. Его пухлые щеки и крупные руки говорили о силе и уверенности. Человек на той фотографии не был похож на старого, беспомощного и сильно исхудавшего мужчину, лежавшего передо мной.

Осознание того очевидного факта, что все мы стареем, на мгновение выбило меня из колеи.

– Он прикован к постели. Раз в неделю приходит врач, чтобы осмотреть его, а в остальное время наша семья делает всё возможное… Дедушка всегда говорил, что планирует умереть дома, в своей постели. Отец хочет исполнить его последнее желание, поэтому взял длительный отпуск по уходу за ним. Сестра приехала только на время летних каникул. Я здесь потому, что у меня выдалось свободное время, но на следующей неделе возвращаюсь на работу. – Фумио едва заметно улыбнулся. – Прежде чем пойдем за чертежами, я закончу, ты позволишь?

Ошеломленный, я кивнул.

Фумио взял с прикроватного столика аппарат для измерения артериального давления.

– Я слежу за показателями, пока не приехал врач.

Правая рука Юдзана безвольно лежала поверх одеяла. На среднем пальце виднелась большая мозоль от регулярного использования ручки. Я слышал, что он всегда писал все свои рукописи от руки. Теперь эти руки больше не могли записывать гениальные истории… От этой мысли меня охватила грусть.

Фумио самоотверженно ухаживал за дедушкой.

– Фумио-сан, вы читали романы своего дедушки? – не сдержавшись, спросил я. Мне показалось, что его веки вздрогнули.

– Не очень много. Конечно, я читал несколько, но они мне не то чтобы нравились. С годами дедушка все больше отдалялся от реальности. Например, знаешь, как он назвал этот дом?

– Нет.

– Но ты слышал его фразу «Для детективов наступила эпоха заката»?

Я кивнул, и Фумио рассмеялся.

– Да ты и вправду фанат!.. Он назвал его «Домом закатного солнца». Совсем как в той фразе… Ненавижу это название.

Я задумался. «Дом закатного солнца»… Даже я счел это слишком поэтичным для автора детективов.

Фумио снова посмотрел на меня:

– Я не скажу отцу, что ты был здесь. Мы не хотели, чтобы кто-то видел дедушку таким, но теперь ничего не поделаешь… Идем, вернемся к поискам. Поможешь?

Из-за улыбки на лице Фумио я не мог понять, злится ли он на меня из-за моего вторжения, но был благодарен за его заботу.

Мы принялись осматривать кабинет в поисках чертежей. Меня ошеломило количество книжных полок, расположенных вдоль всех четырех стен. Я узнал некоторые из стоявших на них произведений. Здесь были даже первые издания романов Эдогавы Рампо[16] и Сэйси Ёкомидзо[17]. Должно быть, Юдзан не просто перечитывал их, а занимался глубоким исследованием.