– Это что еще значит?

– Доброй ночи.

Я понимал, что Кацураги устал, но это явно было не все. Он раздражен? Недоволен мной? Я попытался выяснить, в чем дело, но детектив больше не желал со мной разговаривать.

До гибели особняка в огне

остался 21 час 31 минута

Я никак не мог уснуть. В голове без конца крутились беспокойные мысли. Казалось, я слышал треск горящих веток, словно огонь подобрался совсем вплотную к стенам дома.

Поскольку гостевых комнат было всего четыре, мы с Кацураги оказались в одной из них вдвоем. Мой друг, неподвижно лежа на кровати, уже начал громко сопеть. Я согласился спать на футоне[34] на полу и теперь испытывал раздражение. Кацураги было не занимать наглости в таких случаях.

В темноте я нащупал пластиковую бутылку с водой – она была совсем легкой. Я несколько раз наклонил ее, но внутри оказалось всего несколько капель.

Я решил спуститься за водой на первый этаж. Такаюки сказал, что на кухне будет запас воды, консервы и другие припасы, которые можно брать при необходимости.

Я с трудом поднялся, чувствуя себя невероятно тяжелым. На кухне взял бутылку воды и прямо на месте сделал несколько глотков. Уже после этого я ощутил, что мне стало легче.

Я стал прохаживаться по коридору на первом этаже, решив, что заснуть все равно не удастся. Во всем доме стояла мертвая тишина – даже звуки шагов поглощал ковер. Все пространство было наполнено спокойной и таинственной атмосферой, заставлявшей забыть о том, что происходило снаружи.

Стоп.

Дверь в комнату с подвесным потолком была открыта. Внутри царила кромешная тьма, не позволявшая разглядеть, что внутри. Создавалось впечатление, что за дверью находится проход в другой мир. Стены выглядели бесконечными.

Я решил войти внутрь, недоумевая, почему дверь открыта, но непроглядная темнота напугала меня, и я замер на месте. В итоге решил, что дверь оставили открытой хозяева дома, занимавшиеся поисками тайного прохода, пока мы ходили в дом господина Кугасимы.

Если подумать…

Я вспомнил о башнях, которые упоминала Коидэ, и о небольшом лифте в каждой из них. Их же можно использовать не только для поиска тайного прохода. Почему бы не подняться наверх и не подышать свежим воздухом?

Дверь в самом конце коридора вела к винтовой лестнице, недостаточно широкой, чтобы по ней могли пройти двое. В пространстве, окруженном лестницей, находился тесный лифт. Мне стало не по себе от вида замкнутого пространства, но любопытство взяло верх, и я вошел внутрь. Внутри горел свет, и я испытал облегчение. После нажатия на кнопку выключателя дверь автоматически закрылась и лифт с громким грохотом начал движение. От неожиданности я вздрогнул.

Когда лифт добрался до верха, дверь с противоположной стороны со скрипом открылась. Я оказался на просторной площадке с двумя небольшими окнами прямо под невысоким потолком. Выглянул в одно из них, чтобы рассмотреть вид на окрестности.

Снаружи дул сильный ветер. Я заметил, что позади дома находился довольно крутой обрыв. Вид в другое окно заставил меня занервничать. Деревья вдалеке уже были охвачены огнем; красные языки пламени, поднимавшиеся от земли, пробивались даже сквозь кромешную ночную тьму.

Вдруг я услышал звук шагов. Кто-то точно поднимался сюда.

Я удивленно обернулся – на лестнице стояла Цубаса.

– Что такое?.. Тадокоро-кун?

Ее плечи тяжело вздымались после подъема; на лбу выступили бисеринки пота, на которые тут же налипла сажа.

– Что ты тут делаешь?

– Я не думал, что кто-то еще не спит в такое время. Ты меня напугала.

Девушка спросила, может ли она постоять со мной, и я, нервничая, согласился.

Цубаса пригладила растрепанную ветром челку.

– Кацураги-сан… и ты, вы ведь одноклассники?

– Да, мы знаем друг друга с первого класса старшей школы. Правда, познакомились при ужасных обстоятельствах…

– Правда? Расскажи мне, пожалуйста! – сказала девушка так невинно, словно забыла о страшной реальности, медленно подступавшей к стенам дома.

Мое лицо вспыхнуло, стоило мне вспомнить о нашей с Кацураги первой встрече.

Я постарался как можно увлекательнее рассказать о том времени. Убийство в лагере, наше расследование, блестящие выводы Кацураги…

В то время я сам мечтал стать детективом, поэтому жутко завидовал новому знакомому, с легкостью демонстрировавшему чудеса дедукции, и старался его превзойти. Именно благодаря нашей встрече я осознал свое истинное призвание. Для того чтобы стать детективом, нужны врожденные качества, особый талант. Кацураги всегда говорил, что это его «путь» – сталкиваться с самыми разными тайнами и раскрывать их. Я же не был готов к этому.

Я остался рядом с Кацураги, восхищенный непоколебимостью его убеждений. Могла ли его позиция когда-нибудь привести к ссоре? Не загонит ли он себя в угол? Мое искреннее беспокойство за Кацураги только укрепило нашу дружбу.

Цубаса слушала очень внимательно, не сдерживая свои эмоции, – ее выдавали жесты и активная мимика. Наверное, ее впечатлили мои навыки рассказчика.

– Ого, не могу себе представить! Чтобы Тадокоро-кун и Кацураги-сан соревновались… Вы же близки, как братья!

– В смысле близки? – недовольно спросил я, а она звонко рассмеялась.

Близки ли мы? Я ощутил беспокойство. Кацураги – талантливый детектив, единственный, кто знаком мне. Но кем я был для него? Я всегда чувствовал себя неуверенно, поэтому так держался за дружбу с ним. Разве это близость? Что об этом думал сам Кацураги?

– Повезло тебе, Тадокоро-кун.

Я стряхнул с себя нерешительность и посмотрел на девушку. Ее взгляд был прикован к огню, бушевавшему вдалеке.

– Почему?

– Ну… – Она задумалась, затем быстро добавила: – У тебя есть тот, с кем тебе комфортно.

Неужели у нее нет такого человека? Она просто заперта в особняке с членами своей семьи?

– Эх… – вздохнула Цубаса. – Надеюсь, после летних каникул будет повеселее.

– Разве не здорово провести лето с семьей в таком месте, как это?

Девушка прислонилась к оконной раме и обиженно посмотрела на меня, как бы говоря: «Ты ничего не понимаешь». Я пожал плечами.

– Мне было очень скучно, Тадокоро-кун, пока не пришли вы с Кацураги-саном. Проводить время с семьей неинтересно. Папа сам не знает, о чем говорит, а брат постоянно вредничает. С дедушкой же я не могу общаться.

– Понятно… – Я наконец решился задать вопрос: – Кстати, а почему ты говоришь мне «Тадокоро-кун», а к моему другу обращаешься «Кацураги-сан»?

– Потому, – с недоумением ответила Цубаса, а потом рассмеялась. – Ты ведь более дружелюбный, Тадокоро-кун!

– И правда…

Выходит, она считает меня безобидным. Как мужчина, я испытал от этого смешанные чувства.

Однако эта ночь была из тех, для которых даже лесной пожар кажется приятной декорацией. У меня было отличное настроение.

– А теперь мне действительно весело! Мне не разрешали ходить одной по дому, говоря, что это слишком опасно. Пускали только в некоторые комнаты, вроде кабинета или общего зала. А сейчас мы будто ищем сокровища! Я пришла в привычное место – и встретила там тебя, Тадокоро-кун. Это так здорово!

Конечно, именно она была причиной моего прекрасного настроения. На фоне сложившихся обстоятельств ее слова могли показаться глупыми и бесчувственными, но мне было все равно. Неужели я сошел с ума?

Я хорошо знал это чувство. Впервые я ощутил его, когда увидел прекрасную Асукай Хикару. Теперь передо мной стояла Цубаса Такарада, и я хорошо понимал, что произошло. Я влюбился.

Меня увлекла не идея стать детективом. На самом деле я хотел быть рядом с Асукай Хикару. Вот что я должен был сказать тогда.

Вот почему я так и не смог стать детективом.

Неожиданный ответ на вопрос, мучивший мое сознание вот уже десять лет, поразил меня до глубины души.