Очнулась от крика младенца. И крик был не такой, и не чувствовалось ничего в нем родного. А где мой сын? Знала, что недавно родила. Что случилось?

Малыш лежал недалеко от моей кровати в люльке. Странный антураж. Помнится, мы с мужем выбирали детскую кроватку с регулируемыми ножками. Ее можно было качать. Над ней должна быть иллюминация и звучать приятная мелодия. А здесь люлька? Что происходит?

Привстала, опираясь рукой на столбик у изголовья кровати, чувствуя слабость и бессилие. Массивные деревянные столбики вызвали приступ паники. Обратила внимание на то, что кровать просто огромная. В ней можно потеряться и не найти соседа, если он имеется. Дома у меня совсем другая, легкая и с дизайнерскими украшениями на полочках в одном стиле со всей мебелью. А здесь и шкафа нет.

Комната довольно большая, в ней поместилось бы две моих. В углу у окна массивный деревянный стол. Рядом с ним комод с зеркалом, как в старинных замках. Видно же, что ручная работа. Всегда уважала ручные изысканные детали интерьера, но предпочитала более легкий современный стиль. Если бы мебель заказывала я, то попросила бы непременно выполнить ее из тонких досок, чтобы и крепкие были и смотрелись ажурной вязью. Эту же мебель не сдвинуть с места самой.

Взгляд вернулся к люльке. Надо встать и помочь малышу, а то надорвется реветь так горько. Тихим сапом сползла с кровати и, придерживаясь за стенку, перетекла к люльке. Замерла, заметив рядом с ней вторую, такую же необычную люльку. Форма их напоминала скорлупу большого яйца. Идеальные округлые стенки, украшенные незнакомым орнаментом, напоминающим древние письмена.

Откуда в мыслях возник образ урока из детства, где мне рассказывают о языке древних саюршарцев? В том же отрезке памяти промелькнули воспоминания о сгинувшем народе древних. На этом языке общаются да плетут свои заклинания лишь маги. Почему-то представила своего отца умным магом, преподающим в академии. Когда я читала об этом книжку? Магия же выдумка? Почему мне привиделся маг? Не могла же реальность вдруг измениться и подсунуть мне чужую память. Или могла? А кто отец этих малышей и где их мама?

Обе люльки стояли на широкой лавке, от них вверх к высокому потолку тянулись канаты, прикрытые балдахином из белого шифона. Балдахин был отделан кружевами ручной работы, сплетенными из толстой белоснежной нити. Красивый изыск так непривычно воспринимался, что неосознанно приходили сравнения с временами, когда еще не было даже инквизиции. Небеленые стены, освещаемые солнечными бликами, смотрелись мрачно и навевали нехорошие предчувствия.

И эти дети явно непростые, принадлежат к аристократической семье. Весь антураж будто открывал мир Средневековья. Будто кто-то имеющий хорошую фантазию создал бутафорию прошлых веков, поместив меня в неизвестный сценарий.

Оба ребенка были укрыты маленькими стеганными одеялками, поверх них лежали украшенные ручной вышивкой простынки. Пододеяльников не было. Ребенок, заметив меня, притих, а затем его бровки вновь насупились и послышалось жалобное всхлипывание. Такой забавный и точно мне не родной. Материнское сердце не откликнулось, наоборот, малыш вызвал непонимание. Что он делает здесь?

Мальчик, которому на вид можно было дать пару месяцев, определенно просился на руки, манипулируя добротой взрослого. Далеко пойдет! Что же ваши няни оставили вас, детки? Или я сама их няня?

Раздумывать было некогда, еще чуть-чуть и мир огласит вопль недовольного малыша. Тем более в голове слышались чужие голоса, велевшие позаботиться о детках.

- Береги их! Возроди свой род, и дети достанутся тебе в подарок, - отмахнулась от навязчивого бреда. Детей ведь не дарят? Или дарят?

Подхватив его на руки знакомым движением, будто знала, как поступать в подобном случае, прощупала простынку под ним, она была мокрой. Взгляд потянулся ко второму ребенку. Он спал, умильно сложив ручки под голову, словно ему всего пару дней, тогда как малыш, схватившийся цепко за мою сорочку из хлопка, был возрастом в несколько месяцев. Их возраст определился самостоятельно, будто я всегда знала об этом.

После непродолжительных поисков нашла сменную пеленку в комоде, быстро поменяла мокрую на сухую. Как не искала присыпку и детский крем, так и не нашла, потому не забыла вытереть все насухо. Еще опрелостей нам не хватало, придет их мама и всыплет за разгильдяйство. Интересно, а где она ходит? Задалась в который раз вопросом дня. И переключилась на младенца. Такие миленькие – покосилась на второго ребенка – и уже с характером. Легко определила пол – это был мальчик. Гендерные отличия ни с чем не спутать.

Покачала малыша, ему понравилось, потому продолжила его укачивать на руках, не торопясь класть в люльку. Вдруг опять подаст свой басовитый голосок, разрывающий сердце. Все вело к тому, что мальчик готов выдать новый клич, оповещая о голоде. Он забавно причмокивал губешками, главное – не обмануться его милым личиком. Малыш был довольно красив. Золотистые кудряшки, пока еще редкие, большие голубые глаза с длинными ресницами и щечки с очаровательными ямочками.

Изучала ребенка с толикой болезненного любопытства, пока малыш еще помалкивал миролюбиво. Будто его родителей я на дух не переносила. Не сам же младенец успел вызвать столь противоречивые чувства. Также раздумывала над тем, что происходит вокруг. Например, никак не могла высмотреть лужу на простынке в люльке. Ее точно не было. Может быть, там специальный поглощающий материал? Или магия все же существует?

Взгляд сам собой возвращался ко второму ребенку. Если этот малыш воспринимался чужим, то к тому у меня тянулась душа. Его хотелось взять на руки и приласкать. Мой? Но почему он не похож на меня, на мужа? Понимала, что спокойствие с двумя детками временное, поэтому в размышлениях не забывала искать бутылочку со смесью. Все мысли отошли на второй план, так как поиски пока ни к чему не привели. Уже закралась мысль, что у детей имеется кормилица, которая спит в соседней комнате или приходит днем.

Как я пойду в ночной сорочке искать кормилицу? Погладила свободной рукой нижнюю одежду. Вот еще одно необычное обстоятельство. Сорочка была из тонкой натуральной ткани и доходила до пола. Сама проверила, пару раз чуть не споткнувшись о непривычный длинный подол. Успела также заметить и даже изучить необычный приятный на ощупь материал. К тому же в мыслях вертелось не меньше дюжины других вопросов. А вдруг в коридоре встречу незнакомых людей? Что я им скажу? Как попала сюда?

Тем временем ребенок справился с проблемой самостоятельно. Он уверенно причмокивал у моей груди, прихватывая сорочку губками. Вытянула у него измусоленную ткань и пожурила.

- Фу, малыш, брось каку! – но его действия привели к возникновению неожиданных ощущений. Я почувствовала, что грудь налилась. Несмело вынула ее и нашла подтверждение в виде капли молока.

Я все же мама кому-то из этих деток. Дальше знакомые действия. Смочила в воде из кувшина край пеленки, обтерла ею грудь и приложила мальца. Тот вцепился в нее, как родной. Непередаваемые ощущения наполнили меня. Низ живота потянуло. Я знала, что это сокращается матка. Так и должно быть в первые дни после родов.

Пока мальчик кушал, проснулся второй малыш. Пришлось покачать люльку, чтобы дождался своей очереди. Первый малыш справился быстро и довольно прикрыл глазки. Вот тут я замерла. Если я его положу в люльку, это его не разбудит? Умудрилась ловко проделать задуманное, и малыш благодарно унесся в мир Морфея. Последний штрих – подоткнуть одеяльце.

Взяла на руки второго ребенка и вовремя вернула одну руку к люльке первого малыша. Тот словно почувствовал, что я собираюсь оставить его. Требовательный и характерный. Второму малышу уделила времени меньше из-за первого нетерпеливого. Стоило убрать руку с люльки, он всхлипывал. Он словно боялся, что его бросят.