Наверное.

Кажется.

Значит, остаётся только один человек — Лев Ильич.

Оказывается, я не так много болтаю по телефону. Его номер был в списке последних вызовов.

— О, Лизонька! — обрадовался олигарх. — Какими судьбами? Передумала? А я всё жду, жду, можно сказать: ночей не сплю, думаю, как там моя будущая жена поживает.

— Лев Ильич, добрый день, — чинно поздоровалась я с предприимчивым дедком. — У меня к вам важное дело и оно совсем не касается вашей будущей свадьбы не со мной.

— Грубая ты какая–то, — тут же сменил тон олигарх. — Чего хотела? Быстро! Занят я!

— Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос — вам так нужна жена, что вы решили надавить на меня через свои связи?

— О чём ты? — резко спросил мужчина.

— Ко мне пришла опека! И они явно пытаются забрать моего ребёнка! — едва не выкрикнула я в сердцах.

— Гонялась, небось, за другими богатеями и воровала у них расчёски, — съехидничал мужчина, — вот они и подали жалобу. Мы, знаешь ли, своё добро бережём.

— Лев Ильич! Да как вы смеете?!

— А ты как смеешь обвинять меня в таком? — возмутился в ответ олигарх. — Делать мне больше нечего! Ёк макарёк! Тоже мне — цаца! Было бы из–за кого связи напрягать!

— До свиданья! — попрощалась я неподобающим тоном и отключилась раньше, чем услышала ответ. Или мат.

Всё же зря я так с ним пообщалась, ой, зря. Нервы совсем плохи стали. Следовало спровадить опеку, успокоиться, может, даже купить что–нибудь убойное в аптеке у дома и потом названивать мужчинам с претензиями.

Даня лежал и смотрел на меня.

— Золотой ты мой! — Я склонилась к кроватке, обняла сына, поцеловала в макушку, вдохнула его восхитительный запах. — Я тебя никому не отдам! Никогда–никогда! Ничего не бойся, мама тебя защитит ото всех на свете!

Сердце же билось тревожно и неровно. Дёргалось. Болело.

Как справиться с этой чёрной полосой, избежать травли неизвестного и спасти свою маленькую, но дружную семью, я не знала. И куда бежать, что делать, тоже не знала.

Входная дверь хлопнула и в спальню метеором влетела Алина.

— Эти твари ушли. Лиза! Ты должна их остановить! Они не имеют права! Что они здесь вообще учинили? Это произвол!

— Тшшш, — произнесла я.

Но закемаривший в кольце моих объятиях сыночек всё равно разнылся и мне пришлось вновь взять его на руки. Я бы с удовольствием сейчас пряталась в ванной и порыдала, но любимый сын на руках вызывал улыбку. Однако и страх тоже. Вдруг его у меня отберут? Кто я, чтобы противостоять олигарху?

— Выйду за старика, но тебя у меня никто не заберёт! Никто! — произнесла сквозь слёзы.

— Ты что, систер, совсем сбрендила?

Алина посмотрела на меня круглыми глазами.

— Видимо, да. Так испугалась. Господи, да я не могу придумать ничего ужаснее разлуки с ним!

Слёзы всё–таки сорвались, потекли по щекам водопадом. Огромные горячие капли смывали макияж и помогали справиться с нервным напряжением. Самую малость и ненадолго!

— Выходить замуж за старика не надо! У тебя ведь есть Демьян! А у Вари — Глеб! А у меня — Макс! Неужели мы все как–нибудь не придумаем и не справимся с ситуацией? У нас всё получится! — попыталась утешить меня сестра.

Только вот голос её звенел от волнения и страха.

— Алина, не знаю. Я готова на всё, чтобы защитить его. Это… это… Материнская любовь — она на грани добра и зла. Мне кажется, я убить за него могу. Притом голыми руками и с особой жестокостью.

— Страшная ты женщина, Лиза. Особенно зарёванная и с потёкшим макияжем. Дай сюда моего племянника и иди в душ постой. Заодно наревёшься там на три года вперёд, успокоишься и будем думать.

Однако думать я была не способна и после душа сразу отключилась на диванчике рядом с Данечкой. И, похоже, даже не шевелилась, поскольку так и держала его за ручку.

— Ну ты горазда дрыхнуть, — поприветствовала меня сестра, когда я выползла на кухню. — Данька уже второй раз спит.

— Второй?

— Ага. Я услышала, как он агукает, зашла, он по тебе ползает, а ты в отключке.

— Не может такого быть! Материнский сон самый чуткий в мире!

— Это нормальный сон. А у тебя посттравматический, — с важным видом заявила сестра.

— Да, наверное.

— Точно тебе говорю. Скоро подъедет Макс, будем думать, что дальше делать. А тебе, кстати, звонил Демьян на домашний. На сотовый не дозвонился, я же его отключила, чтобы тебя никто не беспокоил. Я сказала, что ты будешь готова к восьми.

— Чего? — Я глупо похлопала глазами. Со сна ничего не соображала, только и думала, что о визите Розы Германовне и «Какой ужас! Какой ужас!»

— Он заедет в восемь, говорю. Ты вообще не проснулась, что? Кофе сварить?

— Нет, спасибо. Лучше успокоительного.

— Чтобы тебя до завтра выключило? Тебе завтра с утра на работу, ты говорила.

— Так, подожди. Что в восемь? — Я помотала головой. Мысли об опеке полностью заняли мозг и я никак не могла вместить туда ещё какую–либо важную информацию.

— В восемь за тобой заедет Власов. У вас свидание, — объяснила мне медленно Алина и пальцами пощёлкала справа и слева от меня. — Ду ю андерстенд ми?

— Алина, ты совсем белены объелась? Какое свидание? У меня ребёнка отбирают! — вскричала я.

— Никто никого у нас не заберёт, — уверенно сказала сестра. — Макс сейчас в продуктовом, потом в детский, всё купит и привезёт, даже срок годности проверит. Мы с ним вдвоём сегодня вылижем всю квартиру, чтобы даже на шкафу ни пылинки, завтра я лично пойду гулять с Данечкой и закуплю панталон до колен в магазине трикотажа. Там, знаешь, уродские всякие трусы из советских времён, такие, в цветочек. А ты подготовь завтра на работе рекомендательное письмо от компании, что вся такая обалденная работница, ещё и толерантная, и я не знаю, что там ещё сейчас модно? Может, вступить в партию какую проправительственную?

— Ну так–то не перегибай! — Я поневоле улыбнулась. Вот ведь деятель. Достойный последователь Белки.

Алина как почувствовала, о ком я думаю.

— Нам нужны все возможные бонусы. Мы ещё не знаем, кто наш враг, но они не знают, что у нас есть Варя. Повесим рекламу по всей стране, что у нас отбирают ребёнка, созовём СМИ, продемонстрируем трусы.

— Я поняла. Ой, Алина, спасибо тебе, конечно…

— Пожалуйста. И мы всё это сделаем, так что сильно не нервничай. Будем сражаться до победы! Со щитом или на щите!

— Лапочка ты моя.

— Да, я такая.

— Но на свидание не пойду, — сообщила я этой диктаторше.

— С чего это? Пойдёшь!

— Нет. Сейчас не самое подходящее время. Мне нельзя лишний раз себя дискредитировать.

— Не тупи, Лиза! Демьян — богатый и влиятельный мужчина. А ещё, он не сбежал от тебя после всего, значит, любит.

— Ничего это не значит.

— Ну, влюблён. Где влюблённость, там и любовь. Где он ещё такую умницу и красавицу откопает? Я ему знаешь, сколько хорошего про тебя рассказала? Знаешь?! — настаивала сестрица.

— Да знаю я, знаю. Наврала про кулебяку.

— Не наврала! Приукрасила! В общем, если вы поженитесь, тебе с большей долей вероятности оставят ребёнка, даже если там какие–нибудь вселенские заговоры за твоей спиной. Узнать бы всё–таки, кто…

— Всё равно сегодня никуда не пойду.

— Пойдёшь!

— Я ещё официально не разведена, мне лучше не светиться рядом с другими мужчинами.

— Лиза, не упирайся. Демьян — парень что надо. И Данечка к нему спокойно. Даже не плакал, когда я попросила его подержать.

— Мало тебя лупили в детстве, Алина, — выдохнула я, поднимаясь. — Так и не научилась вести себя. 170af03

— Тебя тоже не лупили, а ты вон какая правильная. Это всё Мегерища тебя выдрессировала. Прекращай уже быть такой правильной! Это скучно! Соверши что–нибудь отвязное!

— Я прыгнула с парашютом, вообще–то.

— А теперь сходи на свидание. Это, конечно, куда страшнее, чем прыжок в воздух без уверенности, что твой парашют раскроется, но ты уж постарайся, а? Лиз, иди сходи, а? Ну правда, больно на тебя смотреть.