— Еще бы вы нам не открыли! — зловеще прошипела дама.

— Что вам здесь нужно? — холодно проговорила я, пытаясь держать себя в руках, хотя внутри все кипело от гнева.

— На вас поступила жалоба!

— На нас? — опешила я. — Но кто…как…я…

— Да, мамаша, на вас, — кивнула Роза Генриховна. — Что это получается? Бросаете маленького ребенка надолго одного, шляетесь неизвестно где…

— Даня был с моей сестрой, — проговорила я.

— А должен быть с родной матерью! — нашлась тут же дамочка.

Ее синий брючный костюм почти сливался с цветом наших портьер, отчего худощавое бледное лицо казалось восковой маской, парившей в воздухе. Она двинулась чуть вперед, там, где сквозь белоснежную тюль лился солнечный свет и наваждение улетучилось. Но в глубине души я все еще ассоциировала ее со злобным полтергейстом, проникшим в мой дом из ночного кошмара.

— Я была на работе, — отчеканила каждое слово. — Труд же законом не запрещен? Или у нас есть другой способ зарабатывать деньги одинокой женщине, которую выгнал из дома муж?

— Зачем вы, милочка, врете, — отозвалась Роза Генриховна и с довольной ухмылкой стала тереть пальцем экран телевизора.

— Пыль! Грязь! А это что? А–а–а!!!

Дама отшатнулась, когда ей навстречу лениво засеменил упитанный мадагаскарский таракан. Гоша опять сбежал из аквариума, и прятался под батареей, но привлеченный шумом решил выйти. Он заинтересовано пошевелил усами, деморализуя подругу по флоре и фауне, ядовитую гадюку Розу Генриховну.

— Что вы орете? — воскликнула Алина. — Гоша, иди ко мне, не бойся.

Роза Генриховна отмерла только когда сестра посадила таракана обратно в стеклянный домик. Она заметно осмелела, бесцеремонно открыла ящик комода и залезла внутрь, выудив оттуда мое белье. — Сами же ушли от мужа, чтобы гулять с разными мужчинами. Фу, какая мерзость.

Дама брезгливо кинула розовые кружевные трусики обратно, а я подумала, что непременно сожгу их, как только эта ведьма уберется отсюда.

— Вы в своем уме! — тут уже не выдержала Алина. — И вообще, кто вам дал право копаться в чужих вещах! А ну убери свои гребаные ручонки оттуда или я щас оторву их и засуну тебе в…

— Мы выполняем свой долг, проверяем наличие необходимых малолетнему ребёнку вещей, — заявила та. — Полина, так и запиши, кидались на нас, проявляли агрессию.

Девушка опустила голову, стараясь, не встречается со мной виноватым взглядом, но послушно продолжала строчить в тетрадочку.

— Вам нужно было просто спросить меня об этом, — как можно спокойнее проговорила я и махнула в сторону шкафа. — У моего сына есть все необходимое, можете сами убедиться.

Но Роза Генрихована даже не слушала меня, она поморщилась и прошествовала на кухню. Я же подхватила плачущего Даниэля на руки и отправилась следом за ней.

Боже, что вообще здесь происходит? Может все это недоразумение и меня с кем–то спутали? Ну, кто может составить на меня жалобу? Соседи? Так мы вроде все в хороших отношениях.

Дама из опеки тем временем распахнула холодильник и принялась изучать содержимое.

— Та–а–ак…Ага, все понятно!

— Что вам понятно? — Алинка заглянула ей через плечо.

— В морозилке отсутствует мясо! — воскликнула та. — Ребенка морим голодом, как не стыдно.

— У нас на первом этаже магазин, мы каждый день свежее берем! — пробормотала сестра и обернувшись ко мне, умоляюще сдвинула брови. Я осторожно покачала головой, предупреждая ее, чтобы не вздумала показывать характер, пока мы спокойно во всем не разберемся.

— Даниэль вообще–то на грудном вскармливании, — заметила я.

Пытливый взор инспектора скользнул к мусорному ведру. Острый носок туфли поддел его и послышался характерный стеклянный звон.

— Прикорм не вводите, деньги на выпивку тратите.

Алина молча подошла к шкафу и распахнула дверцу, где в ряд стояли баночки с овощным пюре известной марки детского питания.

— Лень готовить самим, — тут же нашлась дамочка.

И вот тут я окончательно все поняла. Она меня намерено топит. Стоит и с наглым видом доказывает, что я отвратительная мать. Вот только для чего ей это нужно?

— Послушайте, давайте поговорим спокойно, — попыталась я наладить диалог. — Давайте мы покажем вам все что нужно, я…

— А мы уже все увидели, — получила безапелляционный ответ. — Протокол составлен, ждите повестку в суд.

— Ничего не понимаю…почему в суд? — от волнения я кажется забыла как дышать, просто стояла с открытым ртом и ловила воздух.

— Ну все! Тебе хана!

Послышался разъярённый вопль младшей сестры, только что вышедшей на тропу войны.

Алина схватила с плиты прихватку, посмотрела на нее, чертыхнулась, кинула на пол и потянулась за скалкой.

— Нападение на официальных лиц при исполнении! — взвизгнула Роза Генриховна. — Полина, вызывай полицию! Пусть этих хамок упекут за решетку, тогда можно ребенка прямо сейчас забрать. Полина!

Но ее напарница не спешила бежать на голос старшей коллеги. Я же по инерции качала плачущего сына и лихорадочно соображала, как выкручиваться из сложившейся ситуации.

Внутренний голос мне подсказывал, что опека не может вести себя столь бесцеремонным образом. Этот богомол в синем костюме явно выполняет чей–то заказ. Ей заплатили, чтобы отобрать у меня ребенка? Кто? Костик с Мегерой? Но зачем? Ответ напрашивался сам собой…конечно, чтобы подсунуть Льву Ильчу, они же не знают, что тест на отцовство отрицательный. Или все же сам Игнатьев, сколотивший состояние в лихие девяностые решил таким образом взять меня измором, чтобы получить в свое распоряжение новую жену–игрушку. Возможно думает, что я побегу к нему просить помощь…или сам вскоре ее рассчитывает предложить. Боже…

Голова раскалывалась от криков Алины и Розы Генриховны. Каждая не уступала другой в красноречии, демонстрируя все се новые высоты на шкале децибелов. Я же молча вернулась в комнату, чтобы Даня не слушал всю эту ругань, и посадила его в кроватку.

Так кто из двух? Мегера или Игнатьев? Или…третий вариант я не рассматривала только потому, что совершенно не знала, кто еще может желать мне зла.

Глава 23

Я не стала ждать окончания войны в кухне, достала телефон и набрала номер почти бывшего мужа. Тот ответил не сразу и я успела вдоволь поволноваться. Будто и без того у меня не было для этого причин!

— Привет, Лиза, — произнёс он так, словно не удивлён моему звонку.

Я завелась с пол–оборота. Ах вот как!

— Костя, зачем ты натравил на меня опеку? Совсем с ума сошёл?

— О чём ты, Лиза? — удивился муж. Кажется, не врёт. — Я никуда не звонил, никого не натравливал. К тебе пришла опека? Ну, так нечего шляться по мужикам, — злорадно добавил он.

— Не твоё дело, с кем я шляюсь! — в сердцах выкрикнула в трубку. — Скажи своей матери, чтобы отозвала своих цепных псов… псин! Роз!

— Да как ты можешь оскорблять мою маму, Лиза! Что она тебе плохого сделала? Я только и слышу от неё, как она раздосадована нашим разводом и твоим поведением. Она никогда бы так не поступила!

— Костя! — произнесла с угрозой. Но тот и слушать меня не стал.

— Лиза, моя мама — настоящая Мать с большой буквы и прекрасно понимает, как ты относишься к Даниэлю. Она бы никогда, ни за что не поступила подобным образом. И замечу, не давала ни единого повода себя заподозрить в столь низком поведении. А вот ты, Лиза, ведёшь себя недостойно!

— Да, да, Костя! Я очень, очень недостойная для вашего вшивого рода, о котором никто, кроме самих Корбутов, не осведомлён! — рявкнула я в трубку и отключилась.

Вдох. Выдох. Если бы была драконом, спалила бы всё кругом от ярости.

Мне показалось, Костя вёл себя естественно. Могла ли Мегера играть за его спиной? Отомстить мне напоследок? Но ведь для финта ушами с передачей ребёнка Льву Ильичу за деньги Костя необходим.

От неё, конечно, можно было всего ожидать, но слова мужа всё же затронули струны моей души. Что ни говори, какой бы гадиной не была Марта Геннадьевна, сына она любила беззаветно, души в нём не чаяла и, вполне вероятно, муж прав, она не стала бы так меня подставлять органам.