— Волноваться на голодный желудок вредно, — отрезал старичок, тут же растеряв всю свою доброжелательность. — Ешь давай! Что будешь?

— Роллы? — неуверенно спросила я, опешив от такого наезда.

— Придумала тоже — роллы! Это еда, что ли? В любом магазине можно купить. В таких ресторанах нужно есть то, что нигде больше не отведаешь. Разве что в самой Японии. У них лучший японский шеф–повар и ежедневные поставки, можно есть что угодно и не бояться отравиться, — утешил меня Лев Ильич. — Ну, выбрала?

К тому времени я едва успела открыть поданное официантом меню, но от его резкого тона дёрнулась и захлопнула его. Посмотрела на парня в традиционной японской одежде.

— Что вы посоветуете? Из необычного, — добавила под взглядов любителя деликатесов. Потом всё–таки перепугалась, что мне подсунут какую–нибудь склизкую гадость, добавила: — Лучше суп какой–нибудь, но не мисо.

— Дэнсинг айсфиш, очень рекомендую. Это рыба в бульоне, подаётся только у нас. Ни во всей Москве, ни в целой стране вы не сможете нигде больше попробовать этот восхитительный суп. Порция небольшая, рекомендую заказать к супу острый салат с кунжутом.

— Нет, давайте только суп. И хлеб.

Официант сделал страшные глаза, посмотрел на Льва Ильича, но тот кивнул, подтверждая заказ. Ну да, я ем суп с хлебом. Так привыкла. Что же мне теперь, давиться, что ли? Тем более, бульон! Это же не европейский крем–суп, к которому подаются сухарики, там ещё куда ни шло.

— Лев Ильич, не томите, — попросила олигарха.

— Ну, что я должен тебе сказать, Лизонька? — со вздохом начал мужчина.

— Что? — Я затаила дыхание.

Как назло, вернулся официант с прозрачной чашей размером с небольшой тазик. Надеюсь, это не та самая небольшая порция супа. Хотя, что мне суп? Его можно и не есть. Ерунда! О другом нужно волноваться.

Чашку водрузили на стол и Лев Ильич с огромным удовольствием и явным предвкушением запустил туда руку.

— О–о–о, креветочки мои, — практически пропел он, разламывая подозрительно серую креветку и впиваясь зубами в чуть прозрачное мясо. — Вот ведь затейники эти азиаты. Попробуй, Лизонька.

— А что это?

— Слышала ведь: креветки.

— Они серые, а должны быть с розовым узором.

— Ой, много ты понимаешь в приличной еде. Ничего, я тебя приучу.

Обещание испугало. С чего это вдруг? Неужели тест положительный? И что? Что теперь будет? Он отнимет Данечку? Заставит меня выйти замуж? Что?

— Чего застыла? Ешь давай! — вернулся к своей неприятной и резкой манере приказывать Лев Ильич, но сегодня хоть дурилкой малолетней не называл, и то хлеб. Даже был мил и вежлив, когда я не спорила и делала так, как ему нравится.

Я протянула руку к тарелке, однако не успела донести её до еды, как еда полетела навстречу мне, только не в руку, а сразу в лицо.

— А–а–а! — заверещала я, уворачиваясь от вражеской пули. — Что это такое, ё-моё?!

На мои вопли прибежала охрана, притом сразу пять человек. Окружила нас, забаррикадировала квадратными, два–на–два, телами дверь, не пропуская встревоженного официанта.

И что же сделал этот гурман–извращенец? Он заржал! Не рассмеялся и даже не расхохотался, а именно заржал. Совершенно неприлично, некультурно и вообще!

— Ой, Лизка, ну даёт девка! — ухахатывался он. — Подите прочь! На Лизоньку напала креветка. Ой, не могу! Ой, ёк–макарёк! Ну, надо же! Не знать про живых креветок в алкоголе! — гоготал он, держась за живот.

Я покраснела как маков цвет.

— Простите! Как–то не привыкла, что на меня нападает еда, — извинилась–оправдалась я перед серьёзными мужчинами, которым было вовсе не смешно. Те посмотрели укоризненно. В ответ я указала им на не долетевший до меня снаряд, прыгающий по столу. — Вот, сами посмотрите.

Охрана рассосалась, словно её и не было, зато появился встревоженный официант.

— Вам не понравилось блюдо? — уточнил он у меня. — Быть может, принести что–то ещё? Саке? Мы подаём его нагретым, как полагается, оно хорошо успокаивает нервы.

— Не тарахти, — отмахнулся Лев Ильич. — Принеси лучше девушке облепиховый чай с апельсином, имбирём, мятой и мёдом.

— Будет сделано! — как–то совсем не по–японски поклонился официант и убежал выполнять поручение. Заразился у окружения олигарха, видимо.

Я же сидела и удивлялась. Откуда у него такие сведения? Нет, правда, откуда? Это действительно мой любимый чай, но я не выкладывала фото в инстаграм, никогда нигде об этом не писала, разве что заказывала его иногда в кафе без привязки к времени года. Притом обычный вариант облепихового чая. Но мой оппонент знал точный рецепт именно любимого чая!

— Что, удивлена? — прокряхтел как–то совсем по–стариковски Лев Ильич. — Да, навёл о тебе справки. Я должен знать всё о своей будущей жене.

— Жене? — выдавила я, хотя прекрасно расслышала сказанное.

— Конечно! Ты образованная, из нормальной семьи, не охотница за состоянием, красивая, — перечислял он. Затем склонил голову на бок, присмотрелся ко мне: — Вот мне нравится, что естественно красивая, а там уже специально обученные люди доработают. Салон красоты тебе подарю, будешь вообще конфеткой, все мне будут завидовать.

— Лев Ильич…

— Не перебивай! — рявкнул он, нахмурив брови. — А самое главное в тебе — это то, что ты умеешь рожать пацанов. Я вон, сколько раз уже был женат. Всё какие–то бабы бракованные попадались. Рожают мне одних девок. Я уже и сам, и через клинику, а всё один результат. А тут пацан! — довольно сжал руки в кулаки Лев Ильич, глядя мне в глаза.

— Тест положительный? — пискнула я. Ну не могла, не могла больше терпеть. Пусть орёт сколько ему влезет, только ответит!

Я замерла всем своим существом. Смотрела, не моргая. Не шевелилась. Не дышала.

Ну же, ну, ответь!

Лев Ильич же ловко выловил ещё одну прыгающую креветку, очистил её в два счёта, разжевал с удовольствием, никуда не торопясь, не нервничая. А глаза хитрые–хитрые. Знает, гад, что я трепещу в ожидании.

— Тест отрицательный, — наконец, соизволил он ответить. И я тихонько выдохнула. Повезло! Не хочу, ой, как не хочу я такого отца для Данечки. — Но это не проблема.

Пока олигарх поглощал очередную вертлявую мерзость, я поспешила вставить свои пять копеек.

— Простите, пожалуйста, Лев Ильич, что отняла ваше время. Если бы не ошибка медицинского центра, да и вообще, не важность всей ситуации, я бы ни за что не посмела вас потревожить. Рада была познакомиться, — начала я переходить к прощанию, однако закончить мне не дали.

— Задницу свою на стул верни, — приказал Лев Ильич. — Я ещё не закончил.

— Но…

— Цыц! — Мужчина посмотрел на меня строго и сурово, придавил отработанной на тысячах подчинённых начальственной харизмой, я села, но недовольно поджала губы. — И морды не корчь, мне жена с морщинами не нужна.

— Я и не собираюсь за вас замуж! — воскликнула гневно.

— Тебя никто не спрашивает.

— Лев Ильич, что вообще происходит? Мой сын оказался не вашим. Я за всё извинилась. Могу ещё раз. Простите–извините. Но причин для поспешного и ненужного замужества у меня нет.

— Это ты так думаешь. Я уже привык рассматривать тебя как жену и мать своих будущих сыновей. Положительный опыт их рождения у тебя есть. Я ничего против чужого ребёнка не имею, таки не сводим концы с концами, можем себе позволить поднять хоть армию детишек. И работать в офисе и по ночам тебе не нужно, сохраняй красоту.

— Но… — попыталась вновь включиться я в разговор.

— И не перебивай! Придётся нанять для тебя учителя манер, ёк–марарёк! Так, что я там хотел сказать? А! Значит, оба разводимся, права на ребёнка у Корбута забираем, нам не нужны подобные связи, это лишнее. Квартиру–машину у него забираем? — деловито спросил олигарх.

Я даже замерла. Так хотелось сказать: да! Разуть до нитки эту гадкую семейку. Но тут же себя одёрнула. Не хватало ещё.

— Нет.

— Сразу видно — хорошая девочка из среднего класса, никакого понимания, откуда деньги берутся. Ладно, тебе это и ни к чему. Твоё дело — рожать мне наследников.