Захар смотрит на меня недоверчиво. Но я не пугаю его. У меня действительно не осталось сил жить так. Я не вижу какого-то выхода из всего этого. Ведь даже если я сейчас предприму титанические усилия, как-то извернусь и решу эту его проблему, завтра он придёт ко мне с новой.

– Я понял, Саш, – кивает он. – Прости, что я заставляю тебя проходить через это. Наверное, было бы лучше, если бы я умер в той аварии.

Я ничего не отвечаю на его реплику. Просто поднимаюсь и ухожу. На душе снова чернее чёрного. Вот живут же люди обычной скучной жизнью: платят ипотеку, ходят в «Четвёрочку» за продуктами. Почему же у меня всё через одно место? Хочется заплакать, но слёз уже не осталось. Я знаю, что даже если заплачу, то никто не придёт и не поможет мне.

Телефон вибрирует в кармане. Достаю его и вновь вижу номер бывшего на экране. Тяжело вздыхаю и принимаю вызов. Просто хочется, чтобы меня наконец оставили в покое.

– Может, хватит уже названивать мне?!

– Если бы ты раньше ответила, давно бы перестал, – отвечает Давид невозмутимо. – Ладно, не буду ходить вокруг да около. У меня к тебе дело. Я хочу, чтобы ты выносила и родила нашего с Дианой ребёнка.

На несколько минут я теряю дар речи. Да как он смеет предлагать мне такое после того, как предал меня и ушёл к другой?! Впрочем, стоит ли удивляться. Он с самого момента нашего знакомства заботился лишь о собственных желаниях. При этом на чувства и интересы других людей ему было плевать.

– С чего ты взял, что я соглашусь?! – отвечаю я с обидой и злостью. – Пусть твоя актрисулька тебе рожает.

– Если не дура, то согласишься, – отвечает Давид. – Тебе же нужны деньги. А у Дианы слабое здоровье, ей врачи не рекомендуют подвергать себя такому риску.

Тело цепенеет. Откуда ему известно о моих проблемах? Неужели он имеет какое-то отношение к моему увольнению? По правде говоря, я бы ничуть не удивилась.

– Подумай хорошенько, – продолжает он. – У тебя есть возможность раз и навсегда избавиться от всех долгов. Я даже братца твоего непутёвого могу пристроить в клинику на лечение. Ни один человек на земле не сможет сделать для тебя больше. И за это тебе всего-то и нужно будет потратить девять месяцев своей жизни.

Откровенно, его голос напоминает мне всяких телефонных разводил. И мне бы надо послать его. Но соблазн оказывается слишком велик.

– Мне нужно подумать, – отвечаю я в смятении. – Я тебе перезвоню.

Я завершаю вызов и захожу в подъехавший автобус. Чувствую, как слёзы катятся по щекам.

Тот день я помню, как будто это было вчера. Доктор смотрела на меня сквозь стёкла своих очков с грустью и сожалением. Уверена, только в тот день я была для неё не первой и не последней. И всё же я ощущала сочувствие. Она не спрашивала почему я собираюсь сделать это.

– Ещё не поздно передумать, – её голос звучал тихо и вкрадчиво.

– Нет, я не могу, – ответила я ей, быстро стерев слезу со щеки. Раз уж пришла сюда, значит, нечего распускать сопли.

– Тогда не терзайте себя, – она посмотрела мне в глаза. – Думайте о том, что делаете это ради будущего. Ради жизни, что была бы невозможна, сохрани вы ребёнка. Ради детей, которых вы когда-нибудь, возможно, захотите родить.

Я знаю, что она не обязана была говорить мне это. Более того, часто врачи до последнего пытаются отговорить от прерывания беременности. Но её слова придали мне решимости. Я до сих пор вспоминаю их.

«Я решу все твои финансовые проблемы, а взамен ты родишь мне ребёнка», – так сказал Давид.

Мысли о том, что он снова пришёл в мою жизнь и причиняет мне боль без всякой причины, ранят своей несправедливостью. Но я снова ловлю себя на том, что в моей жизни вообще мало что происходит справедливо. Если я хочу что-то изменить, то мои жалобы – это последнее, что может мне помочь. Нужно отринуть все эмоции и оставить только холодный разум. Давид хочет ребёнка – и это его слабость. Слабость, которую я могу использовать, чтобы восстановить ту самую справедливость, что так жаждет моя душа. Я заставлю своего бывшего мужа не только расплатиться со всеми долгами. Он своими собственными руками построит для меня лучшее будущее, разобрав для этого по кирпичикам свою собственную жизнь.

– Я думал ты больше не придёшь, – произносит Захар с виноватым видом.

– Я пришла сказать, что нашла способ заработать деньги, – отвечаю я холодно. Вижу, как на лице его появляется улыбка.

– Сестра! Вот я знал, что на тебя можно положиться, – он горячо сжимает мою руку.

– Не радуйся так, – говорю, присаживаясь на скамью. – Я попросила денег у Давида. Взамен он хочет, чтобы я стала суррогатной матерью для их с Дианой ребёнка.

Выражение лица брата становятся напуганным и растерянным.

– Саш, связываться с ними не самая лучшая идея, – опустив глаза, говорит он.

– Будто я без тебя этого не знаю! – восклицаю я. – Но скажи, мой дорогой братец, оставил ли ты мне хоть какой-то выбор?!

Захар садится рядом со мной.

– Прости меня, Саш…

– Не извиняйся, – отвечаю я с горечью. – Я ведь знаю, что тебе не знакомо чувство вины.

Это неправда. У Захара ещё осталось немного совести. Но мне так больно, что хочется кому-то тоже причинить боль. Однако брат будто не слышит мои слова.

– Та женщина очень опасна, – произносит он отводя взгляд в сторону. – Будь осторожна, она способна на что угодно ради достижения своей цели.

Я бросаю на него напряжённый взгляд. Кажется, что за его предупреждением есть какой-то личный опыт взаимодействия с ней. Когда мы ещё были с Давидом вместе, я мало времени уделяла Захару. Казалось, раз он уже совершеннолетний, то незачем опекать его будто курица-наседка. Вроде как того, что мы давали ему крышу над головой было достаточно.

Когда Давид привёл любовницу в дом я была ошеломлена. Не понимала, как себя вести. До сих пор мне удавалось справляться с эгоизмом и чёрствостью мужа, но в тот момент я оказалась раздавлена. Что происходило в тот момент с братом, я не имею понятия. И всё же для него знакомство с Дианой тоже не прошло бесследно.

– Я знаю, что собираюсь заключить договор с монстрами, – произношу я, глядя в пасмурное небо. – И единственный шанс для меня справиться – это оказаться ещё более страшным монстром.

Дорогая мебель, роскошная обстановка, выхолощенные официанты… Как давно я не была в таких заведениях. Больше всего здесь неуместна суета. Благо я настолько подавлена, что для суеты не осталось сил.

«Думайте о том, что делаете это ради будущего…» – вспоминается мне. И, как и множество раз до этого, эти слова меня поддерживают.

– Я рад, что ты согласилась, – без тени эмоций на лице произносит Давид. – Ты сделала правильный выбор. Мы уже получили результаты твоего обследования. Ты здорова и полностью нам подходишь.

Хотя я и знаю его, самоуверенность Давида поражает. Он так легко сознался в том, что незаконно получил мои анализы.

– Подхожу? – спрашиваю я насмешливо. – А Диана тоже так считает?

– У Дианы нет выбора, – отвечает он. – Сама она родить не может, а потому ей придётся смириться. Я хочу попросить тебя сделать для меня ещё кое-что. За отдельную плату, разумеется.

Во взгляде Давида появляется раздражение. Он не любит просить о чём-то. И пусть это глупо, но на секунду я испытываю огромное удовольствие от созерцания этих эмоций.

– Для моего отца ты должна притвориться, будто мы снова сошлись с тобой. Ты знаешь, какой он. Едва в его картину мира может вписаться такая вещь, как суррогатное материнство.

– Ты что, серьёзно? – спрашиваю я напряжённо прищурившись. – Просишь изобразить твою любовницу?

– Для всех на время твоей беременности мы с Дианой разведёмся, – отвечает он невозмутимо. – Пустим такой слух. И пока будем якобы делить имущество в суде, ты будешь жить в нашем доме. Твой брат натворил дел, так что тебе опасно оставаться одной. Я не могу рисковать своим будущим ребёнком.

– Мы будем жить втроём? – не слыша даже саму себя, произношу я.